Хроника смертельной осени - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Терехова cтр.№ 104

– Умоляю, Мигель, – еле слышно прошелестела она, уже не делая попыток освободиться. – Ты мне обещал.

– Обещал, – он развернул ее к себе лицом. – Но ты больше не можешь оставаться одна. Теперь я принимаю решения. И я не буду смотреть, как ты изводишься. И я не собираюсь ждать.

То, что она не ответила, Кортес счел за готовность подчиниться. Но когда он потянул вниз молнию на ее траурном платье, Анна снова попробовала отстраниться. Но Мигель держал ее крепко, а она была слишком слаба, чтобы протестовать. Он уложил Анну на диван, стягивая с нее остатки одежды. Она обмякла в его руках, полностью лишенная воли. И даже осознав, что Анна плачет – беззвучно, только слезы текли из уголков глаз – остановиться уже не мог. Как он тосковал все это время по ее изящной спине, бессильно склоненной тонкой нежной шее, льющемуся водопаду длинных светлых волос, прозрачным русалочьим очам, наполненным озерной грустью, а главное – по медовому аромату цветов…

– Анна, – рычал он, затопленный страстью. – Я люблю тебя, Анна… Yo te quiero… No puedo mas… Te amo [166] …

Она не произнесла ни слова за все то время, что он обладал ею – слезы ее высохли, но она продолжала молчать, смежив веки. Но ему было все равно – главное, она покорилась, он настоял на своем, преодолев ее дурацкое условие – держаться на расстоянии друг от друга, пока тело Антона не предано земле, а кровавый маньяк Рыков жив. Что за чушь она придумала, в самом деле – Антону уже точно все равно, а он, Мигель, изнывает от желания и любви. А кроме того, он кожей чувствовал, как она отдаляется от него с каждым днем, с каждым часом – и не мог с этим смириться. Надо что-то делать и делать немедленно – пронзительная мысль настигла его в самолете, когда они возвращались в Москву.

…Анна задремала сразу, как только самолет оторвался от взлетной полосы. Она откинула голову и отвернулась от своего спутника – быть может, неосознанно, инстинктивно, но тем хуже: все время, что Анна спала, Кортес ждал – она повернется к нему и уютно устроится на его плече, но так и не дождался. Весь полет он глушил коньяк – благо, стюардесса сразу принесла ему целую бутылку – но не пьянел, а только зверел от злости – на себя, на Анну, на Антона.

Но самое неприятное было впереди. Перед тем, как проснуться, она все же повернулась к нему, и он увидел счастливую улыбку на ее губах. Ее ресницы дрогнули, она глубоко вздохнула, и эту нежную улыбку словно стерли с ее лица, когда Анна увидела его, сидящего подле нее с бокалом коньяка в руке. Ее светлые глаза мгновенно потухли, словно задутая сквозняком свеча, и он успел это заметить, хотя она быстро опустила ресницы. Кто же ей снился?.. Антон?.. Крестовский?.. А может, тот самоуверенный американец, как там его?.. Он не мог ее потерять…

…– Прости меня, – переводя дыхание, прошептал он и поцеловал ее в губы. – Я не смог справиться с собой. Мне не следовало принуждать тебя. Ты ведь не хотела…

– Ты не виноват, – чуть слышно отозвалась Анна. – Это я виновата.

Мигель обрадовался: чувство вины – не перед Антоном, а перед ним – вероятно, не так уж это и плохо. Он был уверен совершенно, что Анна любит его – ведь собиралась же она бросить Антона и уйти к нему в тот роковой день. Анна любит его, Мигеля, и лишь угрызения совести не дают ей самой себе признаться в этом.

– Querida, – он снова поцеловал ее. – Ты не должна себя винить! Ты столько пережила. Но не запрещай себе любить. Только любовь поможет преодолеть все это.

Анна все ж открыла глаза и посмотрела на него грустно, но, как ему показалось, с нежностью.

– Ты прав. Сейчас мне спокойнее, – ее голос дрогнул, – наверное…

– Ты говоришь правду? – он откинул волосы с ее лица и всмотрелся в него. – Ты не обманываешь меня?

– Нет, – мгновение поколебавшись, ответила она. Он сделал вид, что не заметил ее неуверенности. Позже, подумал Мигель, позже он избавит ее от сомнений.

– Тогда скажи… Можно я спрошу?..

– Конечно, – она чуть повернула голову. Отлично, она хоть стала реагировать на него. Все же он правильно поступил!

– Что тебе снилось в самолете? – спросил он, и она изменилась в лице – глаза вновь потухли, уголки губ опустились.

– Почему ты спрашиваешь?..

– У тебя было такое счастливое лицо…

Мигель с досадой почувствовал, как она чуть отодвинулась от него. «Проклятие, – подумал он, – дернул черт за язык…»

– Не помню, – прошелестела она, – не помню совсем. А жаль…

19.00

За окном стремительно темнело. Аликс ненавидела осенние вечера, длинные, безрадостные, унылые. Она старалась вернуться домой до наступления темноты и поэтому поторопилась завезти коляску в подъезд. Теперь это уже небольшая прогулочная коляска, которую она может сама затащить на полпролета к лифту без чьей-либо помощи. В первые месяцы она гуляла с Максом мало – только когда Виктор освобождался пораньше и помогал ей управиться с громоздким «транспортным средством». Иногда приходила мама – одна или с Львом Петровичем, своим знакомым. Тот с удовольствием возился с Максом, будоража его так, что потом малыш с трудом мог уснуть. Но Аликс не возражала – она видела, какое удовольствие доставляет это и малышу, и пожилому человеку, таявшему от нежности…

Иногда Анастасия и Лев Петрович забирали Макса и подолгу гуляли с ним в парке, давая Аликс возможность отоспаться. Хотя Макс оказался на редкость спокойным ребенком – всего пара бессонных ночей, когда резались первые зубки и перекормили пюре из кабачков. Но почему-то Аликс все время отчаянно хотелось спать… А когда она засыпала, ей являлся один и тот же сон – мужчина со светло-голубыми глазами, волнами золотисто-русых волос, собранными в густой хвост, и длинными пальцами, гладившими ее по лицу…

Когда же она просыпалась, то видела перед собой другого – темноволосого, сероглазого мужчину, несокрушимо уверенного в себе, и такого же грозного, когда речь заходила о ее безопасности или безопасности Макса. Он поменял все замки в ее квартире и установил сигнализацию – последней модели с датчиками по всему периметру, что превратило дом в неприступную крепость. Аликс радовалась, что он рядом – ей было хорошо и надежно с ним, но что-то мешало ей сказать ему «да», когда он снова и снова заводил разговор о браке. Ее немного пугала его семья, а особенно суровая Медея, неодобрительные взгляды которой она то и дело ловила на себе, когда приходила к Виктору домой. Аликс неприятно тревожила мысль, что Виктор все про нее знает и, наверно, так же все знают о ней и его родные. В итоге они жили совсем как семья, малыш, показывая пальчиком на Виктора, лепетал «па… па…», а она все не решалась связать их жизни в один узел…

Она уложила Макса спать, посидела с ним рядом, напевая детскую песенку, полюбовалась его светлым, ангельским личиком и, вздохнув, неслышно вышла, прикрыв за собой дверь. Виктор ушел на суточное дежурство по городу, и раньше десяти утра его можно было не ждать. Она поставила квартиру на сигнализацию в режиме «Мы дома» и отправилась на кухню, чтобы в тишине и одиночестве выпить чаю и посмотреть телевизор – какую-нибудь комедию по СТС. Она не заметила, как задремала под мерный бубнеж с экрана. И снова ей снились ледяные глаза ее брата, его руки, обнимающие ее, и его голос, повторяющий: «Зигмунд и Зиглинда»…