Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы - читать онлайн книгу. Автор: Дитрих фон Хольтиц cтр.№ 37

В атаке САУ (штурмовые орудия) сражались в относительно плотном взаимодействии с пехотой, разрушая очаги сопротивления противника и увлекая за собой пехоту. В обороне штурмовые орудия служили командирам пехотных полков и дивизий прекрасным мобильным резервом. Когда германская армия была вынуждена перейти к обороне, пришлось искать новые способы применения танковых соединений. Опыт очень быстро показал, что и в обороне эффективность танка основывается на его мобильности. В принципе, было ошибкой создавать оборонительные позиции, удерживаемые танками, выставленными в линию, словно неподвижные доты. Подобное использование танков лишало командование великолепной мощной поддержки, оказываемой им сосредоточенным огнем башенных орудий имеющих возможность быстро перемещаться танков. Было понятно, что командиры пехотных частей для поддержания морального духа своих подчиненных хотели бы иметь как можно ближе к передовой находившиеся на их участке фронта танки. Но в большинстве случаев это было ошибкой, и подобная мера не годилась для тех мест, где танкам априори невозможно было маневрировать, например в лесистой или болотистой местности.

В обороне наиболее эффективным было массированное применение танков для отражения вражеского прорыва. Особенно успешной оно бывало при атаке на неприятельские танки, которую можно было осуществить только значительными танковыми силами. Их держали в резерве на тех участках обороны, которые могли стать ключевыми, и, словно пожарные команды, бросали в самое пекло. Предварительно досконально изучались все возможности такого вмешательства, подъездные пути, возможные цели. На месте, совместно с командирами, отвечающими за различные участки линии обороны, разрабатывались способы объединенных действий пехоты и артиллерии. Когда все было готово, требовалось всего одно слово, чтобы начать атаку. В этих условиях немецкие танковые части могли бы, даже в обороне, добиться замечательных успехов. Они проявили себя, так сказать, становым хребтом основной линии обороны.

Танковые войска являются и, наверное, в будущем останутся решающим родом войск современных армий. Размышляя над уроками прошедшей войны и думая о сегодняшней напряженной ситуации, о будущем Западной Европы, более или менее открыто приходишь к мыслям о русских танках.

Не вызывает никаких сомнений то, что превосходство русской армии над германской начало проявляться с того дня, когда русские, следуя в этом немецкому примеру, стали использовать крупные танковые соединения в стратегических операциях. Производство нами танков год от года сокращалось, по мере усиления англо-американских бомбардировок наших заводов[67]. Русские же, напротив, выставляли на фронт все больше танковых соединений. Огромное количество русских танков, подбитых нами, было, конечно, тактическим успехом и свидетельствовало о доблести наших солдат[68] и качестве нашего вооружения. Но в долгосрочной перспективе эти успехи не могли скрыть численной недостаточности наших сил, из-за чего мы не имели возможности противостоять русским. Что толку было подбивать четыреста танков из тысячи, если русские оставшимися шестьюстами осуществляли прорыв и все равно выигрывали сражение?

Не вызывает никаких сомнений то, что русские помнят об эффективности своих бронетанковых сил во время последней войны. Державы, отвечающие за оборону цивилизованного Запада, тоже должны помнить об этом.

Термином «тыл», который в период Второй мировой войны официально не использовался, обозначают военные и гражданские службы и учреждения, действующие позади фронта, то есть вне досягаемости вражеской артиллерии.

Задачами тыла являются обеспечение снабжения действующей армии, а также управление оккупированными территориями противника. Речь далее пойдет главным образом об организациях, занимавшихся снабжением: интендантских службах с отделами обеспечения поставок продовольствия, боеприпасов и горючего, со складами, инженерными парками, грузовиками и лошадьми, ремонтными мастерскими, госпиталями, обозной службой, ротами пекарей и мясников, военной почтой и т. д. К этому следует прибавить административные службы и службы охраны порядка: военные комендатуры в сельской местности и в городах, фельджандармерию, фельдполицию, охранные батальоны и др. Однако, учитывая огромную сложность современной армии, этот перечень будет далеко не полным. К военным структурам добавлялись еще различные гражданские и партийные органы, никоим образом не подчиненные военному командованию. Они действовали «по прямому приказу фюрера» или одной из партийных структур и жили своей особой жизнью.

Во время войны жизнь солдат тыловых частей, по сравнению с жизнью их товарищей на фронте и гражданского населения в Германии, была наименее трудной. Фронтовики ежедневно рисковали собой, жили в стесненных условиях, терпели большие лишения. Население промышленных центров страдало от карточной системы, которая с каждым годом охватывала все больше товаров; ему приходилось много и тяжело работать, а вдобавок терпеть жестокие авиационные налеты. Солдат же в тылу оказался в привилегированном положении. Он наслаждался упорядоченной жизнью, регулярным и достаточным питанием, имея при этом в глазах гражданских ореол «фронтовика».

Естественно, и это относится в первую очередь к Западу, тыловые части также подвергались бомбардировкам с воздуха. На Востоке же им приходилось защищаться от партизан, численность которых постоянно увеличивалась, а время от времени и отражать прорывы советских танков, нарушавшие их мирное существование. Но в целом военнослужащие тыловых частей вели менее тяжелую жизнь, чем солдаты на фронте и основная масса немецкого гражданского населения.

Чем дольше шла война, тем больше увеличивался разрыв в образе мышления между фронтом и тылом. Боевой дух в воинских частях сразу начинал снижаться после того, как эти части отводили в тыл, и служившие в них стремились насладиться всеми радостями жизни.

Во время последней войны я всего однажды столкнулся с проблемой разрыва между фронтом и тылом в связи с задержкой в транспортировке. Было это в окрестностях Киева. Я убедился в том, что в тылу родился мир, совершенно чуждый фронту. Люди, принадлежавшие к этому миру, практически совсем не интересовались войной, а солдаты, которые ее вели, интересовали их еще меньше. Они жили своей особой жизнью. Их отличали завышенные требования и отсутствие скромности и такта по отношению к мирному населению; им казалось совершенно естественным то, что они управляют территориями, которые завоеваны для них ценой таких больших жертв. Все это не могло не вызвать у фронтовиков отвращения. Имея дело с тыловыми учреждениями, подчиненными партии, мы начинали желать скорейшего возвращения на фронт, к нашим солдатам, где все было просто и ясно, где ничьи амбиции не омрачали наших отношений, где не играли никакой роли женщины из немецкой гражданской администрации, где царило боевое братство, объединявшее в одно целое офицеров, унтер-офицеров и рядовых солдат. Там, в тылу, существовал другой мир, чуждый нам и отвратительный, обитатели которого беззаботно наслаждались жизнью. Он представлял собой резкий контраст с суровой и полной опасностей жизнью на фронте. Разумеется, не раз предпринимались попытки навести в тыловых службах порядок и поддерживать в них живой боевой дух. Справедливости ради следует заметить, что немецкий солдат в тылу ничем, ни в лучшую, ни в худшую сторону, не отличался от тыловиков армий наших противников. Качество дисциплины в тыловых частях зависело от личности командира каждой из них. Постоянно повторяемые приказы требовали от военных начальников, чтобы вверенные им части и службы всегда находились в состоянии боевой готовности и, в случае нападения на них, защищали свои позиции «до последнего человека». Но эти приказы действовали плохо, учитывая качества тех, к кому были обращены. Солдат тыловых частей, выполнявший специфические задачи, не получал ни надлежащей подготовки, ни соответствующего вооружения, необходимых, чтобы превратить его в настоящего бойца. К тому же при возникновении кризисной ситуации тыловые службы и учреждения эвакуировались первыми, чтобы боевые части не лишились их жизненно необходимой деятельности.