1812. Все было не так! - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Суданов cтр.№ 59

Подобных случаев было великое множество. Это дало историку Е.В. Тарле полное право написать следующие горестные слова:

«Интендантская часть была поставлена из рук вон плохо. Воровство царило неописуемое».

Что же касается радикального предложения генерала Ермолова, то оно было бесполезно: нельзя же было, как пишет Е.В. Тарле, «сжечь все провиантское ведомство в полном составе».

* * *

В 1812 году крепостное крестьянство составляло 23 млн человек, или около 44 % населения империи.

Условия жизни большинства крепостных были просто чудовищными, и, говоря о народном патриотизме в 1812 году, многие историки, как пишет А.И. Михайловский-Данилевский, «активно замалчивают реалии крепостного права, всячески стараясь его приукрасить».

Зачем? Да для создания все того же мифа о «дубине народной войны».

На самом же деле крестьяне были крайне недовольны своим положением и своими господами.

Историк Е.В. Тарле утверждает:

«Конечно, классовая борьба, борьба крепостного крестьянства против помещиков, не прекращалась и в 1812 году, как она не прекращалась ни на один год, ни на один месяц и до и после 1812 года. Но изгнание врага из пределов России сделалось для русского крестьянства первоочередной задачей во всю вторую половину 1812 года.

Хищник, вторгшийся в русские пределы, нес крестьянам не свободу, а новые тяжелые цепи. И русское крестьянство это очень хорошо поняло и по достоинству оценило.

Если русское крепостное крестьянство очень скоро удостоверилось, что от Наполеона ждать освобождения не приходится, то отсюда не следует, что в 1812 году в России не было вовсе крестьянского движения против крепостного права. Оно, бесспорно, было, но не связывало в подавляющем большинстве своих надежд с нашествием <…>

Общее впечатление такое: крестьяне в 1812 году то в одном, то в другом месте восставали против помещиков, как и в предшествующие и последующие годы. Но наличие неприятельской армии в стране, конечно, не усиливало, а, напротив, ослабляло движение против помещиков. Беспощадно грабящий неприятель решительно отвлекал внимание крестьян от помещиков, и мысль о грозящей гибели России, о порабощении всего русского народа иноземным хищником и насильником все более выступала на первый план <…> Чувство родины разгорелось в народе в особенности после гибели Смоленска».

На самом деле все это очередной миф. Крестьянские волнения полыхали в России в 1812 году повсюду, и никакой неприятель не отвлекал внимание крестьян от их главных врагов – помещиков.

Даже советский историк В.И. Бабкин признает, что крестьяне в 1812 году вели борьбу «одновременно с неприятелем и с местными помещиками. Они нападали на имения, забирали хлеб».

Соответственно в 1812 году и помещики больше опасались не французов, а бунта своих крепостных крестьян. В результате, как пишет Е.В. Тарле, «очень многие из помещиков просто убегали из своих деревень в столицы и в губернские города». Французские же военные власти брали под свою защиту русских помещиков и выделяли специальные отряды для подавления крестьянских волнений.

С другой стороны, Наполеон прекрасно понимал «скрытые резервы» этого явления и даже писал своему пасынку генералу Эжену де Богарне:

«Дайте знать, какого рода декрет и прокламацию можно было бы издать, чтобы возбудить восстание крестьян в России и привлечь их на свою сторону».

Рассказывают, что, уже находясь в Москве, Наполеон приказал разыскать в уцелевших архивах все, что касалось крестьянского бунта 1773–1775 гг. При этом особенно его интересовали последние воззвания Емельяна Пугачева. Писались даже проекты подобных воззваний к русскому народу.

В.Н. Курдюмов. Разграбление помещичьей усадьбы

В.В. Верещагин. Пойманные бунтовщики. Руки в порохе? Расстрелять!

А еще Наполеон, разговаривая с мадам Мари-Роз Обер-Шальме [11] , владетельницей очень большого московского магазина женских нарядов и предметов роскоши, спросил ее:

– Что вы думаете об освобождении русских крестьян?

Она ответила, что, по ее мнению, одна треть их, быть может, оценила бы это благодеяние, а другие даже не поняли бы, что им хотят сказать.

– Но разговоры по примеру первых увлекли бы за собою других, – возразил Наполеон.

– Сир, откажитесь от этого заблуждения, – заверила его собеседница. – Здесь не то что в Европе. Русский недоверчив, его трудно побудить к восстанию. Дворяне не замедлили бы воспользоваться этой минутой колебания. Эти новые идеи тут же были бы представлены как противные религии и нечестивые. Увлечь ими было бы трудно, даже невозможно.

В конечном итоге Наполеон отказался от намерения попытаться возбудить бунт русских крестьян, ибо их выступления против своих господ шли и без специальных усилий с его стороны.

Потом он говорил:

– Я веду против России только политическую войну… Я мог бы вооружить против нее самой большую часть ее населения, провозгласив освобождение рабов; во множестве деревень меня просили об этом. Но когда я увидел огрубение этого многочисленного класса русского народа, я отказался от этой меры, которая предала бы множество семейств на смерть и самые ужасные мучения.

* * *

Тем не менее, как подсчитали советские историки, в 1812 году в России было 67 антикрепостнических восстаний, но М. Голденков уверен, что «цифра эта сильно занижена и нуждается в уточнении».

В частности, крестьяне деревни Тростяны Борисовского повета убили своего помещика Глазко вместе со всей семьей в девять человек. Акт расправы с помещиком был совершен при следующих обстоятельствах. При приближении французов крестьяне бежали в лес, за ними последовал и помещик, но он продолжил требовать от них исполнения непосильной работы и подвергать их наказаниям еще более бесчеловечным, чем прежде. В ответ на это разозленные крестьяне расправились с помещиком, а заодно и с его семьей. При этом трупы всех убитых были свалены во дворе имения помещика и сожжены на костре. Барский дом и все хозяйственные постройки тоже были сожжены.