Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века - читать онлайн книгу. Автор: Кристен Кайл, Скотт Макьюэн cтр.№ 76

Бюрократия войны.

Я не знаю точно, насколько широко были распространены официальные рапорты снайперов. Лично я впервые с ними столкнулся во время второй командировки, когда работал на Хайфа-стрит. Но тогда кто-то другой заполнял их вместо меня.

Я абсолютно уверен, что все это было ПЗ — прикрытие собственной задницы, или, в некоторых случаях, прикрытие высокопоставленной задницы.

Мы убивали врагов. В Рамади, где мы убили их великое множество, рапорты стали обязательными и подробными. Думаю, что командир или кто-то в штабе увидел цифры и сказал, что это может вызвать ненужные вопросы, и поэтому лучше как-то обезопасить себя.

Отличный способ выиграть войну — готовиться к оправданиям на случай победы.

Рапорты были для меня как гвоздь в ботинке. Я даже шутил, что теперь не стоит никого убивать. (Но, с другой стороны, это был единственный способ точно знать, сколько человек я убил «официально».)

Иногда казалось, что Господь придерживал их где-то до того момента, пока я не возьму винтовку.

«Эй, вставай».

Я открыл глаза и посмотрел на потолок со своей лежанки на полу.

«Давай поменяемся», — сказал Джей, мой БРО. Он провел за винтовкой на позиции около четырех часов, пока я ухватил немного сна.

«Хорошо».

Я оторвал себя от земли и пошел к винтовке.

«Ну? Что происходит?» — спросил я. Снайпер, покидающий пост, должен описать своему сменщику обстановку: что происходило за последнее время, на что обратить внимание и т. д.

«Ничего, — сказал Джей. — Я ничего не видел».

«Совсем ничего?»

«Совсем ничего».

Мы поменялись местами. Джей натянул свою бейсболку на нос, собираясь немного вздремнуть.

Я устроился поудобнее и взглянул в окуляр. Не прошло и десяти секунд, как в перекрестии прицела появился боевик с автоматом Калашникова. Несколько секунд я наблюдал за ним, чтобы убедиться, что он движется по направлению к американским позициям (то есть является законной военной целью).

Затем я выстрелил в него.

«Я тебя ненавижу», — пробурчал Джей, лежащий рядом на полу. Он даже не сдвинул свою бейсболку, не говоря уже о том, чтобы встать.

У меня никогда не было никаких сомнений в законности моих целей. Парни даже подначивали меня: о да, конечно, мы знаем Криса. У него специальный приборчик встроен в прицел: каждый, кого он видит, является законной военной целью.

Но, кроме шуток, мои цели всегда были очевидны, и конечно, каждый раз у меня было множество свидетелей.

Права на ошибку мы не имели. Если бы мы не выполняли четко все правила ведения боевых действий, нас бы тут же распяли.

Еще в Фаллудже был неприятный инцидент с морскими пехотинцами, зачищавшими какой-то дом. У входа лежали несколько подстреленных боевиков, через тела которых морпехам пришлось перешагнуть, когда они заходили в здание. К несчастью, один из ублюдков на земле был еще жив. Когда морские пехотинцы вошли в дом, он повернулся и выдернул чеку из гранаты. Раздался взрыв, убивший и ранивший нескольких морпехов.

С этого момента морские пехотинцы стали делать контрольный выстрел по любому, кого они видели у входа в зачищаемый дом. На беду это заснял на камеру какой-то журналист; видео было обнародовано, и морские пехотинцы получили массу проблем [вышеупомянутый эпизод, когда один из морских пехотинцев 3-го батальона 1-го полка МП США застрелил раненого иракского боевика, был заснят в Фаллудже 16 ноября 2004 г., после чего эти кадры показали по NBS News. — Прим. ред.]. Расследование в их отношении было то ли приостановлено, то ли просто увязло, когда стали известны исходные обстоятельства. Но даже потенциальная возможность оказаться под следствием заставляет вас проявлять осторожность.

Хуже всего было то, что все, происходившее на этой войне, видели и снимали журналисты, находившиеся в боевых порядках наших войск. Большинство американцев не приемлют реалий войны, и репортеры в этом смысле оказывали нам исключительно дурную услугу.

Лидеры нации хотят обеспечить общественную поддержку войне. Но в действительности кто об этом заботится?

Вот как я это вижу: если вы посылаете нас сделать какую-то работу, не мешайте нам. У вас есть адмиралы и генералы — вот пусть они, а не толстозадые конгрессмены, смолящие свои дорогие сигары в кожаных креслах в хорошо кондиционируемых кабинетах, говорят мне, где и когда я могу (или не могу) стрелять в кого-то.

Что знают политики? Они никогда не нюхали пороху. А раз уж вы послали нас воевать, не мешайте мне делать мою работу. Война есть война.

Скажите: вы хотите, чтобы мы победили наших врагов? Уничтожили их? Или мы должны здесь подавать им чай и кофе?

Скажите военным, какой нужен результат, и вы его получите. Но не надо нам объяснять, как мы должны действовать. Все эти правила насчет того, когда и при каких обстоятельствах можно убивать вражеских комбатантов, лишь усложняют нашу работу, подвергая нашу жизнь опасности.

Правила ведения боя столь замысловаты и хитро вывернуты, поскольку в процесс все время вмешиваются политики. Правила пишут законники, задача которых — защитить генералов и адмиралов от политиков; их совершенно не беспокоят парни, в которых стреляет противник.

По ряду причин многие из тех, кто остаются дома (хотя не все, конечно), не отдают себе отчета в том, что мы отправляемся на войну. Они не приемлют, что война означает смерть, насильственную смерть чаще всего. Многим людям, не только политикам, свойственно связывать с нами смешные фантазии, приписывая нам такие стандарты поведения, которых ни один человек не в состоянии был бы придерживаться.

Я вовсе не говорю, что военные преступления должны быть в порядке вещей. Я просто считаю, что солдаты не могут воевать со связанными за спиной руками.

В соответствии с правилами ведения боя, которым я следовал в Ираке, если бы кто-то пришел в мой дом, убил мою жену и детей, а затем положил бы оружие, я не имел бы права стрелять в него. Я должен был бы вежливо проводить его в плен.

Вы бы так сделали?

Вы можете сказать, что мой успех доказывает, что правила ведения боя успешно работали. Но я знаю, что я мог бы быть куда более эффективным, возможно, защитил бы больше людей, и война завершилась бы быстрее, если бы не они.

Временами казалось, что мы читаем новости лишь о зверствах и о том, как невозможно было усмирить Рамади.

Знаете что? Что случилось, когда мы перебили всех этих плохих парней? Лидеры племен Ирака осознали, что мы предлагаем дело, и в конце концов они собрались не только для того, чтобы решить свои внутренние проблемы, но и для того, чтобы дать пинка боевикам. Понадобилась сила, понадобилось насилие, чтобы создать ситуацию, в которой стал возможен мир.