Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма - читать онлайн книгу. Автор: Гленн Гринвальд cтр.№ 26

Какими бы ни были причины, но нам пришлось переписывать статью, не только чтобы упомянуть в ней о непризнании своего участия телекоммуникационными компаниями, но и для того, чтобы перенести фокус внимания на странное несовпадение между документами АНБ и заявлениями компаний.

«Давайте не будем сосредоточиваться на том, кто из них говорит правду. Просто обозначим несогласованность, и пусть они ответят на это публично, – предложил я. – Мы хотели, чтобы эта история подняла в обществе открытую дискуссию об обязательствах интернет-индустрии перед пользователями; если версия этих компаний придет в противоречие с документами АНБ, они должны будут объясниться перед всем миром».

Джанин согласилась, и через два часа прислала мне новый вариант истории о PRISM под заголовком:

«Программа PRISM АНБ открывает доступ к пользовательским данным Apple, Google и других компаний».

– Сверхсекретная программа PRISM предусматривает прямой доступ к серверам компаний, среди которых Google, Apple и Facebook.

– Компании утверждают, что ничего не знали о программе, действовавшей с 2007 года.

После нескольких выдержек из документов АНБ, характеризовавших PRISM, в статье сообщалось: «Несмотря на то что в представленном документе говорится, что программа осуществляется при содействии этих компаний, все компании, ответившие на просьбу Guardian прокомментировать ситуацию, отрицают, что что-либо знали о подобных программах». Мне статья понравилась, и Джанин пообещала опубликовать ее в течение получаса. Пребывая в нетерпеливом ожидании, я услышал сигнал, оповещавший о сообщении в чате. Оно было от Джанин, но в нем было не то, что я ожидал увидеть.

«Washington Post только что опубликовала свою статью о PRISM», – сообщила она.

Как? Почему, хотел я понять, Washington Post изменила график и поспешила отправить статью в печать на три дня раньше намеченных сроков? Лора быстро выяснила у Бартона Геллмана, что Post узнала о наших намерениях после того, как официальные лица утром встречались с представителями Guardian по поводу PRISM. Одно из этих лиц, зная что Washington Post работает над аналогичной историей, сообщило ее редакции о нашей статье, посвященной PRISM. Чтобы мы их не обошли, они быстро изменили график.

Я почувствовал еще большее возмущение: официальное лицо использовало эту предпубликационную процедуру, предусмотренную для защиты национальной безопасности, чтобы дать возможность своей любимой газете первой напечатать материал.

Сразу после этого мое внимание привлекла взрывная реакция на статью Washington Post в Twitter. Начав читать комментарии пользователей, я заметил, что в статье чего-то не хватает: несоответствия между версией АНБ и заявлениями интернет-компаний. Статья под заголовком «Девять интернет-компаний США предоставляют данные разведывательным агентствам США и Великобритании в крупной секретной программе», авторство которой принадлежало Геллману и Лоре, рассказывала о том, что «Агентство национальной безопасности имеет возможность непосредственно подключаться к центральным серверам девяти ведущих интернет-компаний США, изымать записи аудио– и видеочатов, фотографии, электронные сообщения, документы и журналы соединений, которые позволяют аналитикам отслеживать иностранные объекты». В статье утверждалось, что «все девять компаний были осведомлены о своем участии в программе PRISM».

Наша статья о PRISM вышла спустя десять минут, с иначе расставленными акцентами и более осторожная по тону, откровенно сообщающая об активном отрицании интернет-компаниями своего участия в программе.

И снова реакция была взрывной. Более того, она была международной. В отличие от телефонных компаний, таких как Verizon, которые базируются, как правило, в одной стране, интернет-компании – это глобальные гиганты. Миллиарды людей во всем мире, на каждом континенте, используют Facebook, Gmail, Skype и Yahoo! как главное средство коммуникации. Известие, что эти компании заключили секретное соглашение с АНБ предоставлять доступ к переговорам своих клиентов, вызвало шок у пользователей всего мира.

Люди начали понимать, что предшествующая статья о Verizon – не разовое событие: две опубликованные статьи свидетельствовали о серьезной утечке в АНБ.

Публикация материалов по PRISM ознаменовала собой последний из многомесячной череды дней, когда я мог прочитывать всю свою почту, не говоря уже о том, чтобы отвечать на полученные электронные сообщения. Просматривая почтовый ящик, я видел названия практически каждого из крупных мировых средств массовой информации с просьбами об интервью: в мире поднималась волна обсуждений, которую хотел поднять Сноуден, – и всего через два дня после появления первой статьи. Я помнил о том, что впереди – публикация огромного массива документов, думал о значении этих событий в моей жизни и о том, чем это станет для всего мира. Я пытался представить себе, как правительство США ответит на публикацию, когда осознает, с чем оно столкнулось.

Как и накануне, раннее утро в Гонконге я провел, просматривая американские телепрограммы, выходящие в прайм-тайм. Этот режим сохранился на все время моего пребывания в Гонконге: ночью я работал над материалами для Guardian, давал интервью средствам массовой информации до середины дня и затем шел в отель к Сноудену работать вместе с ним и Лорой. Часто в три или четыре часа ночи я брал такси, ехал на телестудию, постоянно держа в уме инструкции по «оперативной безопасности», которые дал Сноуден: никогда не расставаться со своим компьютером и во избежание взлома или кражи нигде не оставлять флешку с документами. Я разгуливал по безлюдным улицам Гонконга с тяжелым рюкзаком за плечами, когда и куда бы я ни направлялся. Делая каждый шаг, я боролся с паранойей и часто ловил себя на том, что оглядываюсь через плечо, крепче сжимая лямки всякий раз, когда ко мне кто-то приближался.

Закончив с интервью телекомпаниям, я направлялся в номер Сноудена, где вместе с ним и Лорой – иногда к нам присоединялся Макаскилл – продолжал работу, прерываясь, только чтобы взглянуть на экран телевизора. Мы были поражены положительной реакцией, тем, насколько заинтересованной в этих разоблачениях оказалась пресса, какими злыми были комментарии – не в адрес тех, кто извлек информацию на свет, но из-за чрезвычайного масштаба слежки, которой мы подвергаемся.

Я чувствовал теперь, что можно применять одну из предусмотренных нами стратегий, отвечая уверенно и дерзко на тактику правительства, которое оправдывало такого рода слежку событиями 11 сентября. Я начал опровергать надоевшие и предсказуемые обвинения в наш адрес: что мы ставим под угрозу национальную безопасность, что мы – пособники террористов, что мы совершаем преступление, раскрывая государственные тайны.

Я должен был доказывать, что это очевидные манипуляции государственных чиновников, которых мы поймали на том, чего они стыдились и что портило их репутацию. Подобные атаки не могли удержать нас от дальнейших публикаций, и мы, невзирая на запугивание и угрозы, выполняли свой журналистский долг. Мне хотелось с полной ясностью дать понять: попытки запугивания и демонизации будут тщетными. Несмотря на все нападки, большинство средств массовой информации высказывались в поддержку нашей работы. Это было для меня удивительным, поскольку после 11 сентября (хотя и до этого события) массмедиа в США, как правило, являлись выразителями верноподданнических настроений и преданности правительству и поэтому были враждебны, а иногда и жестко враждебны по отношению ко всякому, кто разглашал его секреты.