История катастрофических провалов военной разведки - читать онлайн книгу. Автор: Джон Хьюз-Уилсон cтр.№ 79

Это был колоссальный военный потенциал. Именно поэтому потребность в разведывательной информации об Ираке в 1990 году стояла весьма остро. Чего следовало ожидать от Саддама Хусейна, диктатора, располагавшего четвертой по величине армией в мире? Задача, стоявшая перед разведкой, была самой трудной, опасной и эфемерной из всех возможных разведывательных задач: узнать, каковы были намерения Саддама.

Аналитики разведки и эксперты-страноведы должны были мысленно поставить себя на место Саддама. Этого можно было добиться лишь двумя способами: получить возможность ознакомиться с секретными приказами Саддама или завербовать безукоризненный источник, находящийся как можно ближе к президенту Ирака (насколько это было возможно сделать без лишнего риска). Это была трудная, но крайне важная задача.

Со времен войны во Вьетнаме разведывательное сообщество США занимает первое место в мире по части сбора разведданных. Государственные разведслужбы США и их вспомогательные организации обладают колоссальными возможностями для этого. Пользуясь всеми доступными средствами разведки, от спутниковых систем слежения в космосе до примитивной агентурной слежки на земле, разведывательное сообщество США собирало всю информацию, какую только могло, о своих потенциальных врагах, которыми вплоть до 1991 года неизменно оставались Советский Союз и страны коммунистического блока. В результате они скомплектовали базу разведданных поистине энциклопедических размеров. Недаром секретный список целевых объектов стратегического авиационного командования ВВС США был известен как «Энциклопедия бомбардировок».

Для западного разведывательного сообщества конца 1980-х самой авторитетной и ожидаемой публикацией был документ под названием «Советские вооруженные силы» — справочник в красной глянцевой обложке, ежегодно издававшийся Разведывательным управлением министерства обороны США (DIA). Для эксперта разведки этот документ (который несколько лет выходил под грифом «Секретно», но затем был рассекречен и бесплатно раздавался журналистам вашингтонскими специалистами по общественным связям) был настоящим кладезем полезной информации. В нем можно было найти сделанные из космоса фотографии новых ракет «земля — земля», выкатывавшихся из секретных ангаров в глубине сибирской тайги; снимки крупным планом новейших советских танков, сходящих с конвейера; зернистые фотографии какого-то неведомого боевого вертолета, кружащего над отдаленным аэродромом; даже сделанный длиннофокусным объективом снимок ранее не виданной антенны замысловатой формы и неизвестного назначения, торчащей из ограждения рубки на атомной подлодке Краснознаменного флота. Все это было дополнено картами, сравнительными таблицами и расчетными характеристиками. «Советские вооруженные силы» были мечтой любого аналитика разведданных, и радостное возбуждение, охватывавшее старших офицеров НАТО и их разведотделы в момент прибытия «бродячего цирка» DIA со свежей разведывательной информацией, было вполне объяснимым.

Несмотря на всю ценность справочника, его прибытие не всеми встречалось с одинаковым энтузиазмом. Циники, особенно из числа сотрудников радиоэлектронной разведки, нередко задавали приехавшему из США представителю DIA вопрос: «А есть ли у вас какая-нибудь новая информация о намерениях Советов?» Тогда представитель принимал обиженный вид и начинал бормотать, что, мол, это не входит в обязанности его ведомства и вообще никто никогда не знает, как себя поведут эти Советы. Возбужденная аудитория окидывала возмутителя спокойствия укоризненным взглядом, и заседание продолжалось своим чередом, но все же обида была причинена, пилюля горькой истины проглочена. Истина же в том, что намерения — это вечный камень преткновения для разведки. Вторжение в Афганистан в 1979 году, едва не состоявшееся вторжение в Польшу в 1981-м, крах коммунистической системы в 1989—1992 годах и разграбление Кувейта в 1990 году — все эти события заставали разведывательное сообщество врасплох, несмотря на огромные суммы бюджетных денег, расходовавшиеся на разведывательное оборудование, ресурсы и высококвалифицированных сотрудников.

Разгадывание намерений — это одновременно культурная и практическая проблема. Культурная проблема глубоко укоренена в нашей современной психике как особый способ взгляда на мир. Процесс работы с проблемой состоит из трех этапов. Во-первых, необходимо идентифицировать проблему; во-вторых, после того как проблема идентифицирована, она должна быть измерена; наконец, когда мы знаем размеры проблемы, остается найти способы ее решения. Ключом к этому материалистическому логическому процессу является количественное измерение проблемы, или квантификация. Она пронизывает жизни каждого из нас и проникает даже в гуманитарные науки, где в наши дни компьютеры пытаются анализировать ритмы Шекспира. Как некогда в отчаянии воскликнул Том Вулф: «Черт возьми! Они пытаются найти скрытый смысл даже в цвете моего костюма!»

Все это имеет самое непосредственное отношение к миру разведки. Современный мир работает по-научно-му — он умеет измерять проблемы. Он вынужден делать это, чтобы решать их. Материальному придается большее значение, нежели нематериальному. Факт может быть измерен, проверен, доказан, продемонстрирован. С нематериальными вещами дело обстоит сложнее; они не могут быть предъявлены или продемонстрированы на слайдах во время заседания правления.

Человеческая природа такова, что как организации, так и индивидуумы склонны делать то, что легче и что можно наглядно предъявить. К примеру, сотруднику службы сбыта, шепчущему председателю правления: «Я думаю, что в будущем году синие автомобили будут продаваться лучше, чем красные», лучше бы постараться доказать это мнение, если он хочет сохранить свою работу. Предположения стоят немногого. Вот если бы он сказал: «За последние двадцать лет я попадал в точку восемнадцать раз, а это 90%, босс», тогда предположение было бы подтверждено количественно, оно было бы фактом. Председатель расплылся бы в улыбке — это «хорошие цифры».

Так же и в мире разведки. Подсчет танков, кораблей и самолетов — сравнительно легкая задача. Технические проблемы могут быть огромными, расходы грандиозными, но эти проблемы можно решить при наличии времени, ресурсов и технологий. Гораздо труднее оценить намерения. Их невозможно измерить. Политик или дипломат во время вечеринки говорит одно, а на другое утро передумывает и делает другое. Намерения основываются на зыбучих песках человеческой психики со всеми ее непоследовательностями и слабостями. Мировая история могла бы сложиться по-другому, если бы 31 августа 1939 года в ответ на вопрос начальника генерального штаба: «Начнем, мой фюрер?» — Адольф Гитлер ответил бы: «Нет». «Намерения» для мира разведки — то же самое, что «нечеткая логика» для математиков.

Намерения не только трудно оценивать, ибо их оценка требует доступа к информации и связана с риском и расходами (при этом никогда нет гарантии, что она окажется «рентабельной», так как ее результаты не поддаются количественному определению), но они также не могут быть измерены. В разгар холодной войны некоторые разведывательные агентства, действовавшие в Берлине, пытались измерять эффективность своих сотрудников количеством завербованных ими агентов нижнего уровня. В результате куратор, оперировавший двадцатью агентами, каждый из которых делал по пять сообщений с Востока в месяц, ценился выше, вне зависимости от качества этих сообщений, чем куратор всего с одним источником, который вообще не делал никаких сообщений, но зато имел доступ к намерениям восточногерманского правительства и в случае угрозы войны немедленно сообщил бы о них. Ценность такого потенциального разведывательного источника определить трудно. Неудивительно, что прагматичные руководители разведслужб и те, кто выделяет им бюджеты, считают, что с разведывательными возможностями иметь дело намного легче, чем с намерениями. Агентурная разведка не только трудна для измерения — она никогда не гарантирует успеха.