Жуков. Портрет на фоне эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Ж. Лопез, Л. Отхмезури cтр.№ 104

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Жуков. Портрет на фоне эпохи | Автор книги - Ж. Лопез , Л. Отхмезури

Cтраница 104
читать онлайн книги бесплатно

10 или 11 августа вождь принял Жукова на даче в Кунцеве. Возможно, именно об этом приеме рассказывает в своим воспоминаниях авиаконструктор, создатель знаменитых Яков Александр Яковлев:

«Присутствие Жукова в кабинете Сталина всегда чувствовалось, и, несмотря на то что личность Сталина подавляла, Жуков держался независимо, свободно, естественно и без подобострастия.

Мне запомнился один маленький эпизод. Дело происходило в августе или сентябре 1941 года на ближней даче Сталина, в Кунцеве. После работы, в конце дня, Сталин пригласил нас пообедать. Стол был сервирован на открытой веранде. Вечерело. Сталин подошел к выключателю, повернул его, вспыхнул яркий электрический свет.

Это было очень необычно, потому что вся Москва в это время погружалась в мрак затемнения. Сталин мог себе это позволить, потому что его всегда первого информировали об обстановке в воздухе.

Сталин с нетерпением ждал Жукова, который почему-то задерживался.

Уже после того, как все уселись за стол, явился Жуков, поздоровался со Сталиным и с самым непринужденным видом, без особого приглашения занял место за столом. Видимо, он проголодался, налил себе полную тарелку супа и, не обращая ни на кого внимания, принялся за обед. Потом взял второе и компот.

Сталин не мешал ему есть и только после того, как Жуков закончил с обедом, обратился к нему с вопросами и подключил к общему разговору» [437] .

В свойственной ему прямой манере Жуков нарисовал Сталину суровую, но правдивую картину сложившегося положения:

«Можно сказать, что начальный период войны нами проигран вчистую. Боевые действия уже идут на дальних подступах Ленинграда, в районе Смоленска и в районе Киевского узла обороны. Устойчивость обороны по-прежнему невысокая. Мы вынуждены более или менее равномерно распределять силы по фронту, не зная, где противник, сконцентрировав свои силы, завтра нанесет следующий удар. Стратегическая инициатива полностью в его руках. Дело усугубляется отсутствием на ряде участков фронта вторых эшелонов и крупных резервов. В воздухе – господство немецкой авиации, хотя ее потери тоже значительны. […] Смоленское сражение позволило нам остановить немецкие армии на самом опасном, западном, направлении. По нашим подсчетам, в нем участвуют более 60 немецких дивизий общей численностью около полумиллиона личного состава. […] Но недостаток войск по-прежнему ощущается, и дивизии часто строят боевые порядки в один эшелон» [438] .

Безупречный анализ. Советское командование видело, что его резервные армии перемалывались по мере того, как их вводили в бой. Они продолжали удерживать сплошной фронт, но повсюду он был хрупким, поскольку невозможно было создать по-настоящему глубокую оборону. Немцы еще не выдохлись и могли наносить удары там, где хотели. Однако, не имея резервов, они были вынуждены перебрасывать свои мобильные соединения с одного участка фронта на другой, что вызывало все более увеличивавшееся отставание от плана кампании. Поскольку основные советские силы, естественно, были сосредоточены на московском направлении, немцы, верные своей методе, а точнее, отсутствию оперативных принципов, стали искать слабое место на других направлениях: на севере, на ленинградском, и на южном, киевском. Наверное, Жуков не имел точных данных о советских потерях, но в тот момент, когда он делал свой доклад Сталину, Ostheer – германские сухопутные войска, действовавшие против СССР, – потеряли 266 352 человека, из них 71 555 убитыми и пропавшими без вести, а также 1000 танков, а люфтваффе – приблизительно 1000 самолетов. Потери Красной армии составили 1,2 миллиона человек, около 9000 танков и 8000 самолетов. То есть ее потери в живой силе были больше в 5 раз, в танках и самолетах – в 8–9 раз!

Как мы уже говорили, в своих «Воспоминаниях» Жуков писал, что еще в июле выразил беспокойство по поводу судьбы Киева. Он привел в книгу длинную телеграмму, отправленную им Сталину 18 августа. Общий ее смысл таков: Жуков предупреждает, что немцы, видя, что продвижение на Москву для них невозможно, наверняка повернут на юг, разгромят Центральный фронт и выйдут в тыл Юго-Западного фронта. Он советует подтянуть резервы, чтобы создать мощную группировку (1000 танков и от 400 до 500 самолетов) в районе Чернигов – Конотоп и нанести ею удар во фланг немецким войскам, двигающимся на юг. На следующий день Ставка ответила ему: «Ваши соображения насчет вероятного продвижения немцев… считаю правильными. Продвижение немцев… будет означать обход нашей киевской группы с восточного берега Днепра. […] В предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются другие меры, о которых сообщу особо. Надеемся пресечь продвижение немцев» [439] . 20 или 21 августа Жуков позвонил Шапошникову и выразил свое беспокойство относительно этого нового Брянского фронта, казавшегося ему слишком слабым. Шапошников ответил: вы правы, но «генерал-лейтенант Еременко в разговоре со Сталиным обещал разгромить группировку противника, действующего против Центрального фронта, и не допустить его выхода во фланг и тыл Юго-Западного фронта» [440] . Тема Киева в «Воспоминаниях» еще не закрыта. Жуков утверждает, что вернулся к этому вопросу еще раз, позвонив Сталину по «вертушке» (ВЧ-связи). Он утверждает, что считал «крайне необходимым еще раз настоятельно доложить по ВЧ Верховному Главнокомандующему о необходимости быстрейшего отвода всех войск правого крыла Юго-Западного фронта за реку Днепр. Из моей рекомендации ничего не получилось. И.В. Сталин сказал, что он только что вновь советовался с Н.С. Хрущевым и М.П. Кирпоносом и те якобы убедили его в том, что Киев пока ни при каких обстоятельствах оставлять не следует. Он и сам убежден в том, что противник если и не будет разбит Брянским фронтом, то во всяком случае будет задержан» [441] .

История киевского разгрома раскрыла еще не все свои секреты. Похоже, Сталин слишком поверил донесениям своих разведчиков, в частности работавшего в Швейцарии Радо, согласно которым основной удар немцы намеревались нанести прямо на Москву. Его ошибка объясняется, очевидно, тем, что советская разведка имела источники в ОКВ и ОКХ, а в германском командовании большинство вплоть до 21 августа верило тому, что повторял Гальдер: Москва – главная цель. Но 23-го Гитлер неожиданно решил, что главная ударная сила наступления на Москву – танковая группа Гудериана – повернет на Киев. Не только Гальдер, но и Радо в Швейцарии и Сталин в Москве оказались застигнуты врасплох этим внезапным решением Гитлера. Жуков предугадал возможность такого поворота. И не он один: Шапошников и Василевский тоже предостерегали вождя. Но тот не особо прислушался к их рекомендациям: он создал Брянский фронт, отвел на левый берег Днепра некоторые войска, однако отказался разрешить оставить Киев.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию