Здравствуй – Прощай - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Афонский cтр.№ 47

Олег стал объяснять, что «это без фотографий, такие кадры, разве что увидишь в каком-то журнале кинохроники с заметкой:«Булыжник — оружие интернационалиста», или «Воины не сдались, отбили атаку камнями!».

— Зачем, камнями? Граната одна не взорвалась! Вот там лежит! — сказал Мамлюк, уже хотел пойти поднять. Но у Олега был печальный опыт, он попросил не трогать или забросать её камнями издалека. Стали кидать булыжники, но точного попадания никто не добился, граната лежала, не двигаясь.

Никто сразу не заметил, как появились посторонние раскаты, грохот. Когда заметили, то оказалось, что колонна дивизионных машин направляется с полигона в расположение части, полигон обстреливали со стороны кишлаков и распаханных полей из миномёта. Колонна в срочном порядке эвакуировалась, не открывая ответного огня по противнику. В какой-то момент шлейфы от полёта перекинулись в её сторону. Место, где падал снаряд, дымилось и разгоралось матовым огнём.

— Фосфор! — на глаз определил Мамлюк с видом знатока.

— Ракеты, что-ли? — переспросил Олег. Они стояли как два соляных столба, зачарованные таким зрелищем.

— Нет! Это Маха мед, Пророк на огненной колеснице! — только и рассмеялся таджик. «Огненная колесница» рванула прочь по дороге, увозя с собой всех нападавших. Издалека она напоминала закамуфлированный армейский джип. Ровно через минуту это место уже обстреливали из расчетных орудий артиллерийского дивизиона, но там никого не было. Для порядку снесли полздания на окрестностях этого кишлака и переместили «огонь» в другое место. «Шилки» ушли в сторону полка, а бойцы остались одни, с пустыми «рожками» — магазинами от автоматов и без воды во флягах.

— Пошли, Маджахетдин! За нами уже никто не приедет! — сказал зло Олег. Они умылись в холодной воде, которую не стали пить без фильтров, перемотали портянки, попрыгали для формы и двинулись вниз по дороге.

— А! Граната?! — вспомнил Мамлюк.

— Пошли! Ну её к бесам! — потянул упрямо упирающего солдата за собой Матроскин. По пути этот водитель, таджик из крупного городского центра, рассказывал о своём доме, о весне на его любимой улице, о девушках, которых он всех «готов любить и ласкать». Дорога вела через пустырь, через полковую свалку, вдоль старых минных полей и облезлых холмов.

Там когда-то искали дезертира, который долго прятался, даже вырыл яму, боялся вернуться. При задержании применили оружие. Искали все, а нашли «спецы» из полка, обложили местность натасканными собаками, такими чёрными большими овчарками и нашли. Говорят, что натравили собаками, а потом, издалека, «успокоили» его пулей в лоб. А оружие при нём было, но уже без патронов!

— Но кто же знал? — разводили те руками.

Когда бойцы шли след в след возле свалки, то по очереди менялись местами, мало ли что. Подошёл бача, он возник из кучи мусорных отходов, одетый в толстое тряпьё.

Что-то стал говорить, махать руками и ругаться. Вдали появились сподвижники.

Курба-ши ответил ему, махнул стволом в его сторону и в сторону возникших фигур, мол, отстань от людей и не оскверняй своим языком путь прохожих. Потом ещё что-то сказал, для Олега пояснил:

— Это он меня спросил — из какого я клана, думал, что я узбек! Вот! Я в Узбекистане много жил! А! — лишь потянул он, поняв, что трудно объяснить своему собеседнику о строении семейных кланов и сеймов в государствах Средней Азии.

Уже стемнело, когда они пересекли ограждение, вышли на удивлённого часового.

Тут же забрали у него рожки с патронами и пошли сдавать оружие в оружейную комнату, затем залезли в прицеп, где набрали несколько пачек с патронами, которые потом, молча, зарядили в пустые рожки, тем самым рассчитались с часовым. Поплелись ужинать.

Выслушали новости, оказывается, что на стрельбах произошёл один курьёз. Там имелся стенд для стрельбы из «Шилки» по взлетающему вертолёту. Система блоков поднимала на склоне раму, обшитую белыми простынями. В какой-то момент что-то застопорилось, и офицер, «зам по вооружению» командира дивизиона, отдаёт команду:

— НЕ стрелять!

А потом сам ринулся поправлять трос, но тут чья-то «Шилка» подрезает очередную мишень. Офицер и боец падают на землю, их обдало комьями грязи, трос просвистел где-то чуть выше, очередь из четырёх стволов веером по всему сектору, потом всё замерло. Майор, рассказывая эту историю, говорил, что поседел и чуть не обделался за эти минуты. Это были его последние дни в афганской двухлетней командировке, а могли оказаться и последними в жизни. Что касается нападения, то «охотились» не за колонной, простое стечение обстоятельств.

С тех пор часто устраивались такого рода нападения в этом, когда-то спокойном районе. Приедут, постреляют издалека, отведут свою душу и обратно, потом, как продолжение условной игры — артиллерия эти площади перерабатывает с усердием. Но техника идёт дальше, враг не дремлет.

Только вот, что наши-то в ответ сразу не стреляли?

Никто этого в тот раз не объяснил. Вертолётов ждали, что ли?

23 февраля — особый день! Вот когда вас без причины поздравляют с праздником, то вы просто примите поздравления. А когда причины всё— таки имеются?

К такому дню готовятся заранее, вот в мотострелковом полку на окраине города Кабула убирают территорию, моют столовую, украшают актовый зал, отрабатывают прохождение праздничной колонны на плацу. В целях безопасности выставляют дополнительные блокпосты на дальних кордонах и подступах к воинским частям. Усиливают артиллерийскую обработку «зелёнки» тяжелой техникой и шеститонными ракетными установками, которые потом были переданы дружеской стороне.

Передача происходила официально, с участием ТВ и больших «звёздных» командиров. Наши экипажи «открутили» механизмы, всё настроили на цель, потом подставили смуглолицых «братьев меньших» по оружию, всё это сняли крупным планом, залп, камера вздрогнула от ударной волны, овации, камера опять мелко задрожала в руках оператора.

— Всё! Снято! Всем спасибо!

Потом, когда из снятого материала смонтируют целый телевизионный ролик, то будут крутить по местному телевидению, показывать всем, что есть такое «оружие возмездия», что противники скоро перестанут безнаказанно обстреливать города и мирные кишлаки. «Братья» в который раз бегут менять нижнее бельё, никак не могут привыкнуть к последствиям залпов, их места занимают простые рязанские ребята, они всё уберут после манёвров. А где-то там, далеко от посланных таких зарядов, горные хребты сотрясаются в могучем кашле, рушатся дороги, горят кишлаки, обваливаются гроты и подземные пещеры с сокровищами какого-то Али-Бабы, погибают и сорок разбойников, так ничего и не поняв.

Потом эту технику отгонят в ангары. Там её выскоблят, вымоют, подтянут где-то, что-то подкрасят, короче, в лучших советских традициях приведут в порядок и поставят на хранение.