История зеркала - читать онлайн книгу. Автор: Анна Нимова cтр.№ 16

Шаги за дверью заставили оторваться от мечтаний, я спешно вернул зеркало на его обычное место. В дверях появился Жюст, он был одет и дал знак, что уезжает. Мы вышли из дома, лошади стояли привязанными к коновязи у дверей, глоток воздуха, пропитанного свежестью, помог окончательно прийти в себя, и со вздохом я приготовился к новым испытаниям, что сулила дорога.

Но настроение поднялось, когда мы двигались по городу, сверкающему от снежной россыпи на крышах домов и деревьях. Жюст дружелюбно переговаривался со мной, и я решил посвятить его в свои планы. Опять услышав об Ансельми, он лишь покрутил головой.

– Дался тебе этот Ансельми… Впрочем, поступай, как знаешь, дело твоё.

Я ничем не выдал, что видел прошлой ночью, да и вопросы пришлись бы не к месту. Чаще я молчал, привыкая довольствоваться малым. Но и от малого можно узнать больше, чем от намеков или уклончивых ответов.

Я ожидал, что их расставание будет таким же бурным, как и ночь, но ошибся. Уезжая, Жюст даже не попрощался, а когда мы проходили через комнату, женщина спала или, возможно, делала вид, что спит. Всё-таки я не удержался и спросил, как зовут хозяйку дома. Жюст процедил имя, так неохотно, и я не решился заговорить о ней вновь.

Мы думали об одном, но не сама женщина была источником мыслей, а то, что каждый смог от неё получить. И мне она сумела подарить чувство, хотя я почти не видел её и, случайно встретив, вряд ли смог узнать. Это чувство возвращало в обычную жизнь, заставляло думать о дне наступившем, и с удивлением я понял, что почти не вспоминаю о Пикаре. Был ли обязан этим женщине, или в юности мы склонны всё переживать быстрее, но путешествие уже не казалось столь трагичным, а предстоящая встреча приятно волновала душу.

Дорога до Парижа заняла больше недели. Позже я всегда возносил молитвы Господу, что дал мне те дни и человека, разделившего их со мной, ибо только благодаря нашему союзу я смог понять, что выживу, если не отторгну, но приму происходящие в жизни изменения как можно скорее.

Большие города поражали меня. Каменные глыбы зданий нависали, готовые обрушиться, а толпы народа, что нас встречали, могли растерзать и поглотить, мой страх перед ними был огромен, и я выучил свой первый урок: надо сначала научиться преодолевать этот страх. Для городов и живших в них людей я был ничтожной крупинкой, попросту никем, но старался сблизиться с ними, ибо только в этом увидел своё спасение. Мне так долго приходилось хранить молчание, не будучи немым, теперь же, чтобы стать их частью, требовалось научиться говорить с ними. От природы я был очень робок и стеснителен, да и обстоятельства не позволяли вести себя иначе. Жюст помогал, как мог, казалось, для него в жизни нет тайн, и как должное он принимал всё, что жизнью ему давалось.

В Дижоне он любил другую женщину. На ночь мы остановились в знакомом ему месте – что-то вроде гостиницы. Совсем юная девушка принесла ужин и, раскладывая еду, улыбалась, поглядывая на нас. Черные колечки волос в беспорядке вились вокруг её лба, а в глазах пряталось столько лукавства, в котором без труда можно было отыскать любопытство к жизни, такое же любопытство испытывал я и простодушно вообразил, что могу быть ей интересен. В тот вечер я впервые решился ответить улыбкой женщине. Однако она не приняла мой взгляд, лишь равнодушно повела глазами, зато неотрывно смотрела на Жюста. Вспыхнув от обиды, а ещё больше от смущения, что он всё заметил и теперь явно забавляется увиденным, я судорожно глотал еду, не решаясь взглянуть на него.

До конца ужина так и не сумел поднять глаза, страдая от неудачи. Этажом выше нам приготовили комнату, вскоре Жюст решил подняться наверх, я же, сославшись на головную боль, заявил, что приду позднее. На самом деле мне очень не хотелось ловить его насмешливый, хотя и безо всякого недоброго умысла, взгляд.

Пережить поражение в одиночку оказалось легче, и, наконец, я смог оглядываться на проходивших мимо. В дни, проведенные с Жюстом, не было случая пользоваться зеркалом, но его успешно заменили окружавшие лица, благо за последнее время они прошли передо мной в великом множестве. Я не знал книг, которые могли бы послужить ответом на вопросы. Не имея иного источника, я присматривался к людям, полагая, только так и постигают секреты бытия. И надо сказать, размышлений они давали предостаточно.

Взять, к примеру, того мужчину, может, он торговец или хозяин лавки – одежда грубовата, но аккуратная, видно, следит за собой. Волосы лежат ровно, лицо пухлое и гладкое, морщин мало, хотя годы его немалые, по всему вроде добропорядочный, а всё-таки есть что-то неприятное. Что скрывают эти крошечные, словно прикрытые глазки, бегающие от вашего взгляда, и какие слова может произнести кривящийся в разговоре рот – вижу, как мужчина расспрашивает одного из гостей.

А вон тот человек напротив тщательно выбирает ложкой последние кусочки. Одежда победнее будет, движения мягкие, вкрадчивые, лицо и без того широкое, а он ещё и волосы назад отбросил, хотя лучше уж прикрыть эти надутые щеки. Глаза его с хитрецой, на подбородке заметен шрам, он-то как раз лица не портит, только всё равно чувствуется заметное беспокойство, что же тому причина? Задумавшись, я смотрел, как передо мной непрерывно двигаются чужие лица, и очнулся, когда сообразил, что все расходятся, и я остаюсь один.

В узких проходах пришлось почти наощупь добираться до отведенной нам комнаты, я уже нащупал ручку двери, как дверь распахнулась сама, и навстречу мне кто-то выбежал. Мы почти столкнулись, несмотря на стоявший полумрак, я сразу узнал девушку, разносившую еду. Чтобы устоять, она схватилась за мою руку, это заставило её разжать ладонь, и на пол со звоном посыпались монетки. На мгновенье девушка замерла, но отыскать их до утра не представлялось возможным, горестно всхлипнув, она пробежала мимо и скрылась в конце коридора.

Было нетрудно обо всём догадаться, и обида опять сдавила мне сердце. Я был уверен: Жюст не встречал её раньше, как же они смогли так быстро понять, что им нужно друг от друга? Очевидно, существует секрет, в который я пока не посвящен, и только лицо вряд ли сумеет его раскрыть.

Я не решался спрашивать, но на следующее утро Жюст сам заговорил об этом.

– Надеюсь, Корнелиус, в Париже ты будешь посмелее, – как бы невзначай бросил он, когда мы собирались в дорогу.

Я чувствовал, что краснею.

– Почему они улыбаются тебе, а мне никогда?

– Наверно, потому, что я им улыбаюсь, а ты смотришь волком.

– Как? Волком? Я смотрю на них, как на всех.

– Ну, нет – на меня ты смотришь по-другому. А всё потому, что меня ты не боишься, а их боишься.

– Никого я не боюсь, – буркнул сквозь зубы.

Жюст расхохотался.

– Да ладно, страшно только в первый раз, а потом как пойдет – удержу знать не будешь.

И прибавил со странным смешком:

– Думаю, Ансельми сможет тебе в этом помочь.

Я не понял, почему он вспомнил об Ансельми, но промолчал.

В остальном мне везло, я оказался способным и быстро учился, теперь мне стала понятна ценность зеркала. Выучившись со стороны наблюдать своё лицо, я постепенно разбирал другие лица. Выделял те, с которыми хотел бы сблизиться, и старался избегать, когда видел, что они недостаточно расположены ко мне. Мне хотелось чувствовать лицо, то настроение, которое оно излучает, искать лица добросердечные, наполненные теплом, и был разочарован, поняв, как мало таких людей встречалось на нашем пути, слишком мало, чтобы определить, что есть добро в них. Тогда я решал искать в лицах зло, чтобы, однажды осознав, его избегать и никогда к нему не приближаться.