История похода в Россию. Мемуары генерал-адъютанта - читать онлайн книгу. Автор: Филипп-Поль де Сегюр cтр.№ 71

Уже протекли одиннадцать дней, молчание императора Александра не было нарушено, а Наполеон продолжал надеяться, что победит соперника своим упорством, теряя, таким образом, время, а это всегда приносит пользу обороне и служит во вред нападению.

С той поры все его действия указывали русским на то, что их враг намерен укрепиться в центре их империи. В Москве, еще покрытой пеплом, организовались муниципалитеты и назначались префекты. Отдан был приказ запастись провиантом на зиму. Среди развалин устроили даже театр, были призваны из Парижа лучшие актеры. Один итальянский певец приехал, чтобы воспроизвести в Кремле «Тюильрийские вечера». Такими приемами Наполеон намеревался обмануть правительство, которое, вследствие привычки властвовать над невежеством и заблуждениями, легко впадало в ошибку.

Между тем сентябрь уже прошел и наступил октябрь. Александр не удостаивал его ответом! Это было оскорбление. Наполеон раздражался и, наконец, после бессонной ночи, позвал маршалов. Когда они пришли, он воскликнул: «Идите сюда, выслушайте новый план, который я придумал. Принц Евгений, читайте!.. (Маршалы слушали.) Надо сжечь остатки Москвы и идти через Тверь на Петербург, куда придет и Макдональд, чтобы присоединиться к нам. Мюрат и Даву будут нас прикрывать!»

Император, сильно возбужденный, блестящими глазами смотрел на своих генералов, лица которых, сумрачные и серьезные, выражали только изумление.

Но он продолжал говорить, оживляясь всё больше, стараясь заразить и других своим новым планом: «Что это значит? Вас эта идея не воспламеняет? Разве мог существовать когда-либо более великий военный план? Отныне только одна эта победа достойна нас! Какой славой мы покроем себя и что скажет весь мир, когда узнает, что в три месяца мы завоевали две великие столицы Севера?»

Даву и Дарю возражали ему, указывая на время года, на голод, на бесплодную и пустынную дорогу…

Они уверяли потом, что предлагали ему различные проекты. Но это был напрасный труд: что могли они говорить человеку, мысль которого опережала всех? Их возражения не могли бы остановить его, если б он действительно решил идти на Петербург. Но эта идея, в сущности, была у него только вспышкой гнева и отчаяния из-за того, что он вынужден был перед лицом Европы уступить, покинуть свою победу и уйти!

В устах его это была только угроза с целью напугать как своих, так и врагов и вызвать и поддержать переговоры, которые будут начаты Коленкуром. Этот высший офицер нравился Александру. Он один среди всех сановников наполеоновского двора пользовался некоторым влиянием на русского императора. Но Наполеон уже в течение нескольких месяцев не допускал к себе Коленкура, так как не мог заставить его одобрить свою экспедицию.

И все-таки Наполеон вынужден был обратиться именно к нему в этот день и перед ним обнаружить свое беспокойство. Он призвал его, но, оставшись с ним наедине, начал колебаться. Долго ходил по комнате, взволнованный, и из гордости никак не решался прервать это тяжелое молчание. Но, наконец, его гордость уступила, хотя он и продолжал угрожать. Он будет просить о том, чтобы у него потребовали мира, — так, словно он сам соблаговолил даровать его!

После нескольких невнятно произнесенных слов Наполеон сказал, наконец, что пойдет на Петербург! Россия восстанет против императора Александра, возникнет заговор, и император будет убит. Это будет большим несчастьем! Наполеон прибавил, что уважает государя и будет жалеть о нем. «Его характер отвечает нашим интересам», — сказал он. Никакой другой государь не мог бы заменить его с пользой для Франции. И вот, чтобы предупредить эту катастрофу, он думает послать к нему Коленкура!

Но Коленкур, неспособный к лести и упрямый, не изменил тона своих речей и продолжал настаивать, что выступать с такими предложениями бесполезно, пока окончательно не выведены войска из России. Александр ничего не станет слушать. Россия сознает все свои преимущества в это время года. Мало того, такая попытка была бы вредна, так как она указала бы, до какой степени Наполеон нуждается в мире, и обнаружила бы всю затруднительность нашего положения.

Он прибавил затем, что чем больше будет подчеркнут выбор лица для ведения переговоров, тем яснее обнаружится наше беспокойство. Поэтому Коленкур думает, что он скорее всякого другого должен потерпеть неудачу, тем более что он и отправился бы туда с уверенностью в неудаче!..

Император резко прервал разговор словами: «Хорошо, я пошлю Лористона!»

Лористон позже уверял, что он повторил свои возражения Наполеону и прибавил еще новые к тем, которые уже высказывал раньше, и посоветовал в тот же день начать отступление, направляя его через Калугу. Наполеон, возмущенный, с досадой отвечал, что ему нравятся только простые планы и не окольные дороги, а большие — например, та, по которой он пришел сюда. Но пойдет он по ней, только заключив мир! Затем, показав ему, так же как и Коленкуру, письмо, которое он написал Александру, Наполеон приказал ему отправиться к Кутузову и получить от него пропуск в Петербург. Последние слова императора Лористону были: «Я хочу мира! Мне нужен мир, и я непременно хочу его получить! Спасите только честь!»

Лористон уехал и явился на аванпосты 5 октября. Военные действия были тотчас же приостановлены и дано свидание. Но явились только Волконский, адъютант императора Александра, и Беннигсен, а Кутузова не было.

Вильсон уверял, что русские генералы и офицеры, подозревая и обвиняя своего начальника в слабости, начали кричать об измене; поэтому он и не осмелился покинуть лагерь.

В инструкциях Лористону было сказано, что он должен обращаться только к Кутузову. Поэтому он с высокомерием отклонил всякое посредничество и, воспользовавшись этим обстоятельством, чтобы прервать переговоры, которые не одобрял, ушел, несмотря на настояния Волконского. Он хотел вернуться в Москву. Тогда Наполеон, в пылу гнева, разумеется, бросился бы на Кутузова, разбил его армию, тогда еще не вполне сформированную, и вырвал у него мир. Даже в случае менее решительного успеха он имел бы возможность благополучно удалиться к своим подкреплениям.

К несчастью, Беннигсен попросил свидания с Мюратом, и Лористон остался ждать. Начальник русского штаба, более искусный в переговорах, нежели на войне, постарался очаровать новоиспеченного короля своею почтительностью, вскружить ему голову похвалами и обмануть ласковыми словами, которые были проникнуты желанием мира и усталостью от войны. Мюрат, тоже уставший от сражений и притом не уверенный в их результате, легко поддался этой лести и дал себя обмануть.

Беннигсен одновременно убедил и своего начальника, и начальника нашего авангарда. Он поспешил послать за Лористоном и проводил его в лагерь русских, где Кутузов ждал его в полночь.

Свидание началось плохо. Коновницын и Волконский захотели присутствовать, но это не понравилось французскому генералу, и он потребовал, чтобы они удалились. Его желание было исполнено.

Лористон, оставшись наедине с Кутузовым, изложил ему свою цель и мотивы и попросил пропуска в Петербург. Кутузов отвечал, что это превышает его полномочия, и предложил поручить Волконскому отвезти письмо Наполеона Александру и заключить перемирие до его возвращения. Он сопровождал эти слова мирными заявлениями, которые потом подтвердили все его генералы.