Осколки эпохи Путина. Досье на режим - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Савельев cтр.№ 125

К концу сентября в результате множества ошибок главы Клуба А.И.Доронина картинны были вывезены. Также выяснилось, что так и не удалось оформить в аренду и собственность землю и здание. Музей был подожжен злоумышленниками, пришел в полную негодность и требовал капитального ремонта, начиная с крыши. Разумеется, денег на это не было. Клуб оказался лишенцем: ни картин, ни музея, ни земли у него не осталось. А сам клуб превратился из радетелей о сохранении коллекции картин Константина Васильева в сообщество поклонников Анатолия Ивановича Доронина. Мне довелось участвовать в заседании клуба, где эти восторженные люди решили продолжать жить в том же духе, так и не поняв, что пришли к полной катастрофе. Энтузиазм, создавший Клуб и музей, теперь обернулся некомпетентностью и мессианской горячностью. Члены клуба, которые это осознали, прочили меня на место Доронина. Но, познакомившись с ситуацией, я понял, что это предложение заведовать пепелищем.

Постепенно выяснилось, что в прежние годы по подложным документам суд принял решение о признании собственности за сестрой художника. А по прошествии лет срок оспаривания этого решения был объявлен исчерпанным. Этим решением Валентина Васильева многие годы шантажировала руководство Клуба. Вплоть до требования организовать ей и ее дочери квартиру прямо в здании музея. На промежуточном этапе шантаж закончился тайным от членов Клуба сговором — снятием из экспозиции картин «военного цикла» и передачей их в запасники «Нового Манежа». Квартира в Москве была получена в счет этой процедуры, которая мало чем отличалась от хищения. На рубеже 2009–2010 стало ясно, что усилиями Анатолия Доронина Клуб остался ни с чем. Оказалось, что у него нет прав ни на здание и имущество музея, ни на землеотвод, ни на картины. Оказалось что все мы, члены Клуба — просто статисты в чужом спектакле.

В течение 2010 года мне снова пришлось подключиться к компании в защиту картин Васильева и его архива. Все это при содействии бойких мошенников прибирала к рукам Валентина Васильева, а Анатолий Доронин, проглотив все прежние оскорбления, перешел на ее сторону. Имущество, которое все считали закрепленным за Клубом, оказалось фактически в личном распоряжении Доронина. Собранным усилиями энтузиастов архивом и отстроенными их средствами помещением музея он распоряжался теперь в личных целях, а в условиях неизбежного разоблачения стал передавать имущество Клуба Васильевой.

Защиту наследия художника попыталась взять на себя юридическая фирма «Частное право», которая и ранее оказывала массу услуг Клубу, и теперь постаралась не дат растащить и распродать картины. Но чиновники оставались на стороне мошенников. Даже содействие «Комсомольской правд» и организация нескольких пресс-конференций ничего не изменили. Призывы к руководству страны остались не услышанными, Минкультуры самоустранилось от рассмотрения проблемы возможной гибели коллекции.

В течение многих лет заведующие московским имуществом чиновники проводили системное уничтожение основ русской культуры, осуществляя наступление на права художников. Треть творческих студий была утрачена. Все пострадавшие от этого произвола художники — русские. Одновременно московские власти вздували арендные платежи, которые делали содержание мастерских крайне обременительным и превращали художников из творцов в рабов, постоянно рыщущих в поисках заработка. Русскому художнику за какой-нибудь полуподвал приходилось платить больше, чем инородцу за шикарную мансарду в центре города. За 2004–2005 год арендная плата для русских художников выросла в 15 раз. Обращение творческих союзов о снижении арендной платы мэрией были проигнорированы. «Льготной» для творческих союзов мэрия считала ставку около 1000 рублей за 1 кв. метр в год, а для индивидуальных художников вообще не считала возможным вводить какие-то ограничения.

Мэрия Москвы при этом выделяла одних и унижала других, благодетельствовала своей придворной челяди, а тех, кто ей не кланялся, планомерно уничтожала. Иным «родным человечкам» и вовсе позволялось освобождение от арендной платы. Единых правил, установленных для всех художников, не было, поскольку в этом случае произвол чиновника был бы ограничен. А московские чиновники никаких ограничений для себя не признавали.

Репрессии против русских художников переходили в политическую сферу. Любой протест против действий мэрии означал обыск и занесение в «черные списки» неблагонадежных. За этим следовали решения о лишении творческой мастерской — разрыв даже того кабального договора аренды, который все же давал возможность художнику вести профессиональную деятельность. Именно так произошло с А.И.Кануриным. Его студия, вопреки закону, была отнята без предоставления равнозначного помещения и выставлена на конкурс с целью перепрофилирования. Только обращение группы депутатов Государственной Думы в мэрию Москвы побудило Департамент имущества предложить художнику продлить договор аренды.

Еще более трагическая ситуация возникла у заслуженного художника В.И.Ткаченко и его сына, продолжившего творческую династию. Художнику еще в 1964 году была предоставлена «ордерная» мастерская, которую сорок лет он содержал за свой счет, проводя ремонт и реконструкцию. Изменения в законодательстве потребовали оформления мастерской на правах хозяйственного ведения Московскому союзу художников, а тот должен бы передать ее художнику на безвозмездной основе. Но чиновники не торопились создавать правовую основу для пользования мастерской. Поскольку у них появлялись иные виды. Московский союз художников, включившись в грязные игры, нашел другого арендатора — художницу, приближенную к власти работой над композициями для восстановления Храма Христа Спасителя. После развода с мужем-художником ей понадобилось отдельное помещение для творчества. Лужков, считающий Храм своим отступным подарком для Небес, вероятно, готов был посодействовать смене арендатора, поскольку о Ткаченко было наговорено немало разной лжи — и что он не член Союза художников, и что помещение запущено, и что долгов по коммунальным платежам за ним немало…

Обращение в прокуратуру притормозило планы жуликов. Департаменту имущество было предписано оформить право пользования помещением и внести запись в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество. Исполняя представление прокуратуры, руководство МСХ обратилось к Лужкову с просьбой оформления «ордерной мастерской» В.И. Ткаченко и его сыну в безвозмездное пользование сроком на 25 лет. Тем не менее, правительство Москвы, Департамент имущества всячески тормозили принятие окончательного решения и не издавали соответствующего распоряжения. Вместо этого Департамент иму- щества обвинил МСХ в незаинтересованности в согласовании договора аренды (разумеется, с рассчитанной чиновниками заоблачной арендной платой) и заявил о подготовке отмены распоряжения о передаче помещения мастерской в аренду. Руководитель Департамента В.Н.Силкин, вероятно, имеющий какую-то особую пристрастность в отношении русских живописцев, даже объявил, что помещение будет выставлено на аукцион.

Нет сомнений, что поставленная цель погромщиками из московской бюрократии будет достигнута. Они должны уничтожить все, что есть в столице живого и творческого.

И подменить все это суррогатами на уровне своего понимания культуры и искусства, которое не поднимается выше уровня развлекательной пошлости российского телевидения.