Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никишин cтр.№ 50

У него есть и другая интерпретация, автор которой – Главный маршал авиации СССР А. Голованов, который был участником встречи с Черчиллем.

«Тосты следовали один за другим, и я, – вспоминал маршал, – с беспокойством следил за Сталиным, ведь Черчилль – известный выпивоха – устроил за столом как бы состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного. Сталин пил на равных и, когда Черчилля на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел ко мне и сказал: «Что ты на меня так смотришь? Не бойся, России я не пропью. А он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке…»

Действующие лица разные, но суть, согласитесь, остается одна.

(В Англии Сталин был раз в жизни. По заданию партии, еще до революции. Плутая ночью в лондонских доках, где его ждали единомышленники из числа местных рабочих, и не зная ни слова по-английски, попытался узнать дорогу у первых встречных. Искушение разобраться с чужаком непонятно какой национальности, не знавшим по-английски, оказалось слишком велико. Сталина, тогда еще, правда, Джугашвили, пьяные докеры крепко побили. Не в этом ли причина нелюбви Сталина к Англии и, соответственно, к ее премьер-министру?..)

Нелюбовь Сталина к английскому рабочему классу отразилась на судьбе советско-британских отношений, что подтверждает книга «Его глазами», изданная в СССР в 1947 году. Главный ее герой – президент США Франклин Делано Рузвельт. Книгу написал его сын Эллиот, который, будучи адъютантом президента на встречах «Большой тройки» в Тегеране и в Ялте и сочетая, по его словам, «обязанности секретаря, курьера и протоколиста», присутствовал на совместных обедах Сталина, Рузвельта и Черчилля, о чем оставил интереснейшие воспоминания.

«Обед состоялся в столовой, смежной с залом заседаний. Кроме отца и премьер-министра (У. Черчилля. – Прим. А.Н.), маршал Сталин пригласил Антони Идена, Молотова, Гарримана, Гарри Гопкинса, Кларка Керра и в качестве переводчиков Болена, Бережкова и майора Бирзе…

Я впервые попал на банкет в русском стиле.

Разумеется, была водка, но, к счастью, было также и легкое сухое белое вино, и русское шампанское, которое мне очень понравилось. Я говорю «к счастью», так как ни один разговор не обходился без бокала, иначе это противоречило бы самому значению слова «разговор»: ведь мы разговаривали только тостами. Такой вид беседы может показаться несколько громоздким, но, если у вас достаточно крепкая голова, это даже очень весело. Так, если вы хотите сказать что-нибудь даже на такую скучную тему, как погода, вы заявляете:

– Я хочу предложить тост за прекрасную погоду! – Затем вы встаете, чтобы выпить, и все остальные тоже поднимаются и пьют. Целая система. Тост может быть даже политическим.

– Я хочу предложить тост, – воскликнул один из русских, – за ваши будущие поставки по ленд-лизу, которые, я уверен, начнут прибывать вовремя, не запаздывая, как сейчас! – Все встали, осушили бокалы и снова уселись.

Блюда следовали одно за другим в величайшем изобилии. Относительно блюд на русском обеде у меня тоже есть своя теория: их так много потому, что у вас почти нет возможности попробовать каждое из них. Слишком часто вам приходится вставать, чтобы обмениваться речами, вернее, тостами…»

Совместные обеды сблизили одних лидеров и оттолкнули других.

Сталин и Рузвельт быстро нашли общий язык. И вот, на какой теме они сдружились.

«Однажды за обедом у Сталина отец дипломатично, но вполне искренне похвалил советское шампанское; хозяин с гордостью ответил ему, что это шампанское производится на его родине – в Грузии. Сталин широко улыбнулся, когда отец сказал, что после войны, когда он уже не будет президентом, он хотел бы разбогатеть, выступая в роли комиссионера по продаже этого шампанского в Америке…»

Сталин отблагодарил президента не только «широкой улыбкой».

Его очередной жест просто растрогал президента США:

«В воскресенье 11 февраля, когда американцы уезжали из Ливадии, советский персонал снабдил их на дорогу большим количеством водки, вина нескольких русских марок, грузинского шампанского, которое похвалил отец, икры, масла, апельсинов и мандаринов…»

Вот диалог отца и сына Рузвельтов о Сталине:

«– Что же он за человек?

– Как тебе сказать… В общем, производит сильное впечатление.

– Он тебе понравился?

Отец решительно кивнул головой».

Ленд-лиз был обеспечен. Наша страна получила все, что только можно было получить от США.

(Высокий градус кавказского гостеприимства, я проверил на собственном опыте.

В середине 80-х я был в Грузии, собирал материал для статьи про местный «Агропром», который возглавил Мгеладзе, совершивший прорыв в решении вопросов Продовольственной программы. Встречался и с главой республики Палиашвили. Когда уезжал, мне предложили на память о Грузии «немного» местного вина, мандаринов и сыра.

Вежливо, чтобы не обидеть хозяев, я отказался.

По прилете в Домодедово ко мне подошли люди в штатском и строго попросили пройти с ними. Меня долго куда-то вели коридорами, переходами и помещениями аэропорта. Потом мы уперлись в закрытую дверь с кодированным замком. Дверь открыли и потребовали расписаться в получении «моего груза» – деревянного ящика едва ли не в мой рост (а мой рост 1 м 83 см)! В ящике был коньяк «Энесели», который я хвалил за обедом в Тбилиси, несколько десятков (или сотен?) килограммов мандаринов и огромное количество вина – «Киндзмараули», «Ахашени», «Хванчкара» и что-то еще, завернутое в бумагу. Как оказалось, сыр.

– Забирайте! – сказали мне.

– Это не мой ящик!

– Ничего не знаем, – ответили мне. – Тут ваша фамилия.

И показали на крышку. На ней была наклеена бумажка – «Никишин А.В.».

Вывезти подарки солнечной Грузии из Домодедово было не просто. Середина 80-х, какой заказ грузового такси, вы что! Извозчику «на лапу» деньги – и немалые, а еще и мандаринов в придачу! Родные реалии. Но, как бы то ни было, говорю снова и снова «спасибо» этой милой стране и ее обитателям. Правда, горько на душе от мысли: где сейчас все это – коньяк «Энесели», вино «Киндзмараули» и это удивительное сияющее го степриимство?..)

А Черчилль со Сталиным, кажется, поссорились всерьез и надолго. И – опять – не где-нибудь, а за обедом! Что за наваждение такое!

«К концу обеда Дядя Джо поднялся, чтобы предложить тост по вопросу о нацистских военных преступниках. Я не могу точно припомнить его слова, но он произнес примерно следующее:

– Я предлагаю выпить за то, чтобы над всеми германскими военными преступниками как можно скорее свершилось правосудие и чтобы они все были казнены. Я пью за то, чтобы мы объединенными усилиями покарали их, как только они попадут в наши руки, и чтобы их было не меньше пятидесяти тысяч.

Как ужаленный, Черчилль вскочил с места. (Кстати, премьер-министр во время всех тостов пил только свой излюбленный коньяк. Поглощая вечерами солидную дозу этого напитка, он хорошо натренировался для беседы такого рода. И все же я подозреваю, что в данный вечер даже этот заядлый пьяница владел языком хуже обычного. – Прим. А.Н.) Его лицо и затылок побагровели.