28 панфиловцев. "Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва!" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 44

– Ну что, не страшно умирать? – крикнул соседу боец с оторванной ступней.

– Очень весело, – огрызнулся его сосед, тоже раненный в ноги, и, приложившись, выстрелил в приближавшегося автоматчика. – Эх черт, мимо.

Он передернул затвор. Двое автоматчиков, вырвавшихся вперед, поняли, что имеют дело с ранеными, и посчитали излишним остерегаться. Почти не прячась, они приблизились метров на сто и открыли огонь.

Бойца с оторванной ступней звали Степан. Ему было тридцать два года, а в селе под Саратовом осталась семья: мать, жена, трое детей. Он старался не думать о них. Жалость, тоска мешали целиться.

Один из автоматчиков крикнул:

– Сдавайтесь, вам все равно конец.

– Можно подумать, ты позаботишься о нас!

Пуля угодила автоматчику повыше пряжки на ремне с вещей надписью «С нами бог». Бог не захотел спасать его.

Немец выронил автомат и сделал несколько заплетающихся шагов. Боль скручивала, прожигала насквозь внутренности. Неужели это конец? И тело его будет лежать на заснеженном склоне возле безымянной русской деревеньки.

Его товарищ сумел достать очередью напарника Степана. Пуля пробила бойцу голову, и он ткнулся лицом в снег, где были разбросаны десятка полтора гильз.

Степан ответил выстрелом. Промахнулся. Загоняя в казенник последнюю обойму, крикнул:

– А вот хрен тебе, а не Москва! Будешь валяться здесь, пока волки не сожрут.

Немец погрозил упрямому русскому кулаком и дал несколько очередей. Пуля пробила шапку, вырвав клок кожи. Потемнело в глазах. Кажется, Степан потерял на какое-то время сознание. Когда открыл глаза, увидел, что немец прячется за березой и целится в него.

Ответил выстрелом, промахнулся. Еще одна очередь пробила в двух местах руку.

– Эй, подожди, – крикнул Степан.

– Сдаваться хочешь? Поздно.

– Хочу… подожди, тебе говорят.

С усилием выдернул кольцо «лимонки». Немец нажал на спуск автомата. Граната выпала из руки и взорвалась. Разброс осколков «лимонки» сто и больше метров. С деревьев полетели срезанные ветки.

Красноармеец был убит наповал, взрывная волна оторвала кисть руки. Немец не пострадал, если не считать разбитого чугунным осколком казенника автомата и продырявленной в нескольких местах шинели.

К нему подошел солдат из его отделения. Осмотрев автомат, посоветовал:

– Возьми у Курта. Ему он больше не понадобится.

Видя, что камрад не в себе, он сходил и подобрал автомат, валявшийся в снегу возле убитого Курта.

– Забирай. Пошли к месту сбора. Русские пробились, хотя убитых десятка два оставили. Дрались как черти.

Автоматчик посмотрел на окровавленное тело русского и нажал на спуск. Очереди прошивали мертвое тело, разбрызгивая кровь. Приятель схватил его за плечо.

– Прекрати! Подумают, что у нас снова бой начался. Русские уже далеко, а в мертвых стрелять нет смысла. Только патроны переводить.

Помимо этого боя, 16–18 ноября шли ожесточенные схватки в других местах на Волоколамском направлении, о чем свидетельствуют строчки боевых донесений.

…16 ноября 120 бойцов стрелковой роты лейтенанта Филимонова вблизи станции Матренино отразили несколько атак немецкого пехотного батальона и шести танков. Затем панфиловцы, сделав вид, что отступают, устроили засаду и уничтожили около 100 солдат и офицеров, подбили два танка.

…В этот же день 30 красноармейцев во главе с лейтенантом Сергеевым и расчет горной пушки в течение двух часов вели ожесточенный бой с немецкой штурмовой ротой. Заняв удобную позицию, бойцы уничтожили свыше пятидесяти солдат противника. Затем взорвали поврежденную в ходе боя пушку и прорвались в тыл соседнего 2 го батальона 1073 го стрелкового полка.

Таких примеров можно привести много, но я не пишу историческое исследование. Большинство материалов книги основано на воспоминаниях бойцов Панфиловской дивизии, а также некоторых местных жителей.

А вот что говорят о нас наши бывшие враги. Немецкий исследователь Вернер Хаунт в своей книге пишет, что под Москвой немцы столкнулись с фанатичным сопротивлением советских солдат и командиров. На Волоколамском шоссе в районе Бородино, где 130 лет назад происходило сражение с войсками Наполеона, 32 я и 316 я стрелковые дивизии стояли насмерть до последнего человека.

Один из немецких офицеров, воевавших под Волоколамском (где сражалась 316 я стрелковая дивизия), в своем личном дневнике сетовал на «коварство» русских солдат, нецивилизованные методы войны:

«На лесных дорогах, где вязнет техника, большевики хорошо применяют примитивный и варварский способ уничтожения танков, грузовиков, тягачей. Внезапно перегородив дорогу упавшим деревом, русские забрасывают машины бутылками с «коктейлем Молотова». Это горючая жидкость, в состав которой входят кроме бензина различные технические масла, смолы.

При горении эта смесь становится липкой и дает высокую температуру. Когда попадает на тело человека, ее невозможно удалить. Экипажи машин, подожженные этой смесью, как правило, сгорают или получают тяжкие ожоги. Заманивая наши танки в глубину окопов, траншей и ям-ловушек, русские безжалостно сжигают машины вместе с людьми. Это страшная война, в которой нет места жалости».

В Москве, в зале Центрального дома Красной армии на высоком постаменте был установлен для прощания гроб с телом генерал-майора Панфилова Ивана Васильевича. Это была большая потеря для армии.

В обороне Москвы сколоченная, обученная им дивизия сыграла немалую роль. Имена военачальников куда большего масштаба уносит безжалостное время. Однако это имя остается в памяти и поныне.

Я постараюсь воздержаться от громких, излишне торжественных слов. Можно сказать коротко. Это был боевой решительный генерал, и смерть свою он принял на переднем крае, не привыкнув отсиживаться в блиндажах вдалеке от передовой.

Последний день его жизни, 18 ноября 1941 года, проходил так. Незадолго до этого 316 я стрелковая дивизия за умелые боевые действия была переименована в 8 ю гвардейскую. Считаное количество воинских частей получали это почетное звание, и Панфилов находился с утра в приподнятом настроении.

Оживленный, он рассказывал о встрече с бойцами одного из полков. Панфилов сразу заметил, что настроение бойцов подавленное. Он спрыгнул в окоп, где находилось отделение, и спросил сержанта:

– Как настроение, ребята?

Любое начальство любило задавать подобные вопросы, ожидая бодрого ответа, что настроение боевое и все рвутся в бой. Так описывались в газетах встречи больших начальников с красноармейцами.

Бойцы помолчали, а затем сержант сказал:

– Если вас, товарищ генерал, интересует наше настроение, разрешите доложить по-честному.