Мидлмарч: Картины провинциальной жизни - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Элиот cтр.№ 161

– Тебе не нравится, что я зову тебя Ник? Но я всегда так называл тебя мысленно, а с глаз долой совсем не значит, что из сердца вон. Богом клянусь, мое дружеское расположение с годами стало крепче, как выдержанный коньяк. Кстати, надеюсь, в доме таковой найдется. В прошлый раз, когда я тут гостил, Джош доверху наполнил мою фляжку.

Мистер Булстрод все еще не осознал, что поиздеваться над ним Рафлсу хочется даже больше, чем выпить, и что, обнаруживая перед ним свою досаду, он только подливает масла в огонь. Зато он ясно понял, что спорить с Рафлсом бесполезно, и со спокойным, решительным видом отдал распоряжение экономке по поводу устройства гостя.

К тому же его успокаивала мысль, что экономка, прежде служившая у Ригга, могла подумать, что Рафлс остановился у них в доме просто как приятель прежнего владельца.

Когда в большую гостиную были принесены графин коньяку и закуска и посетитель остался с хозяином наедине, мистер Булстрод сказал:

– У нас с вами настолько различные привычки, мистер Рафлс, что общество друг друга едва ли доставит нам удовольствие. А потому умней всего нам как можно скорее расстаться. Вы выразили желание встретиться со мной, из чего я делаю вывод, что вы намерены заключить со мной какую-то сделку. Ввиду особых обстоятельств я предлагаю вам переночевать в этом доме, а сам вернусь рано утром еще до завтрака и выслушаю то, что вы имеете мне сообщить.

– Сердечно рад, – ответил Рафлс, – у тебя весьма уютно… правда, скучновато, долго я бы тут не выдержал, но одну ночь, так и быть, потерплю, вдохновленный этим славным напитком и надеждой на завтрашнюю встречу с тобой. Ты гораздо гостеприимнее моего пасынка: Джош злится, что я женился на его матери, с тобой же у меня всегда были самые дружеские отношения.

Мистер Булстрод, подумав, что игривость и задиристость Рафлса в значительной степени порождены возлияниями, решил не вступать с ним в переговоры, пока гость не протрезвеет. И все-таки по дороге домой он с пугающей ясностью представил себе, как трудно прийти с таким человеком к соглашению, которого бы тот не нарушил. Он не мог подавить желание избавиться от Джона Рафлса, хотя не исключал, что его неожиданное появление определено свыше. Дух зла мог избрать Рафлса, дабы воспрепятствовать мистеру Булстроду стать орудием божественного промысла, но препятствие можно преодолеть, увидев в нем очередную разновидность кары свыше. Как не похож был этот час мучительных раздумий на те часы, когда он в безопасности вел с собой диспут, в результате которого пришел к выводу, что его тайные прегрешения прощены, а служение принято. Ведь эти прегрешения, даже когда он совершал их… не были ли они уже отчасти освящены его искренним желанием посвятить себя и все ему принадлежащее исполнению божественного промысла? Может ли он после этого считать себя просто камнем преткновения и оплотом зла? Ибо кому дано понять силы, побуждающие его действовать? Кого не соблазнит возможность очернить всю его жизнь и истины, которые он защищает?

С юных лет у мистера Булстрода выработалась привычка приписывать свои самые эгоистические побуждения вмешательству небесных сил. Однако даже говоря и размышляя о земной орбите и Солнечной системе, мы чувствуем и движемся, сообразуясь с твердой землей и текущим днем. И вот в череду плавно следующих друг за другом теоретических положений – так же явственно откуда-то глубоко изнутри дают о себе знать во время отвлеченных рассуждений о физических муках озноб и боль приближающейся лихорадки – в его сознание вкралось предвидение бесчестья перед лицом ближних и жены. Ибо боль, как и степень бесчестья, зависит от вашего восприятия. Если вы всего-навсего стремитесь избежать уголовного преследования, ничто, кроме скамьи подсудимых, не послужит для вас бесчестьем. Но мистер Булстрод стремился стать образцовым христианином.

На следующее утро к половине восьмого он возвратился в Стоун-Корт. Старинная усадьба никогда не выглядела так приветливо; пышно расцвели огромные белые лилии, а настурции с красивыми, посеребренными росой листиками, словно спасаясь бегством, карабкались по низкой каменной стене; даже шорохи и шумы дышали покоем. Но прелесть усадьбы померкла в глазах ее владельца, как только он ступил на гравий парадной аллеи и стал дожидаться сошествия мистера Рафлса, на завтрак с которым был обречен.

Вскоре оба они сидели в гостиной и пили чай с тостами, поскольку Рафлс не выразил желания позавтракать более плотно в столь ранний час. Вопреки ожиданию своего собеседника, он не так уж сильно переменился за ночь, – настроение у него испортилось, и, пожалуй, он с еще большим удовольствием издевался над Булстродом. В утреннем свете мистер Рафлс производил явно менее приятное впечатление.

– Не располагая избытком времени, мистер Рафлс, – сказал банкир, который отхлебнул один лишь глоток чаю и, разломив тост, не притронулся к нему, – буду признателен, если вы сообщите без отлагательств, по какому поводу вы пожелали со мной встретиться. Думаю, у вас есть постоянное место жительства и вам не терпится возвратиться домой.

– Да ведь не бесчувственный же я человек, захотелось повидать старого друга, Ник… я уж буду называть тебя Ником – все мы называли тебя юным Ником, когда прослышали, что ты надумал жениться на старой вдове. Некоторые утверждали, что ты смахиваешь на Старого Ника, вини в том свою матушку, это ведь она нарекла тебя Никласом. Неужели ты не рад нашей встрече? А я-то надеялся погостить у тебя в каком-нибудь милом особнячке. В моем доме все пошло прахом после того, как скончалась жена. По сути говоря, мне все равно где жить, я и тут согласен поселиться.

– Могу я узнать, почему вы возвратились из Америки? Я считал, что выраженное вами непреодолимое желание отправиться туда после получения соответствующей суммы равносильно обязательству не возвращаться.

– Отродясь не слыхивал, что если человек захотел куда-то поехать, это значит, будто он хочет прожить там всю жизнь. Я и прожил около десяти лет в Америке, пока не надоело. Но теперь уж я не возвращусь туда, Ник. – Тут мистер Рафлс, подняв взгляд на Булстрода, хитровато ему подмигнул.

– Вы намерены заняться каким-нибудь делом? К чему вы испытываете призвание?

– Призвание мое, благодарю, жить в свое полное удовольствие. Я теперь обойдусь без работы. Разве что возьму на себя комиссию, скажем, по табачной части, так чтобы попутешествовать немного и провести время в приятной компании. Но при этом я должен твердо знать, что человек я независимый. Вот что мне требуется, силы у меня уже не те, хотя румянец поярче твоего, дружище Ник. Мне требуется независимость.

– Вы можете рассчитывать и на независимость, если обязуетесь не появляться более в наших краях, – сказал мистер Булстрод, которому, пожалуй, не вполне удалось скрыть, как для него желателен такой исход.

– Я поступлю так, как сочту удобным, – холодно ответил Рафлс. – Не знаю, почему бы мне не обзавестись в ваших краях кое-какими знакомствами. Свое общество я ни для кого не считаю зазорным. Когда я вышел из почтовой кареты, я оставил у заставы чемодан… там у меня смена белья, настоящего… клянусь честью! Не одни манишки и манжеты. Дружба с человеком в таком элегантном костюме с траурными лентами и всякой всячиной возвысит тебя в глазах здешних светских господ. – Мистер Рафлс, отодвинув свой стул от стола, оглядел себя и в первую очередь штрипки. Его главной целью было позлить Булстрода, но он и вправду думал, что его внешний вид производит неотразимое впечатление и что он не только остроумен и красив, но в траурном облачении выглядит человеком, принадлежащим к высшим кругам.