Салтыков - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Мосияш cтр.№ 20

— Рад стараться, ваше сиятельство.

— А где Фалькенберг?

— Я попросил его проводить опьяневшего Лопухина, к вам спешил. Надеюсь, он ему в пути еще чего наговорит.

— Увидишь Фалькенберга, скажи, чтоб ко мне зашел. Ты молодец, что второго свидетеля привлек. Теперь они уж не отмотаются.

— Я подумал, одному могут не поверить, а тут входит Фалькенберг и…

— И правильно сделал, Бергер. Теперь на очной ставке повторишь, и все.

— Ваше сиятельство, вы говорили с моим полковником?

— Не успел. Но ты не беспокойся. Если вдруг спросит, отвечай, что выполнял мое секретное поручение. Я сказал, сделаю, значит, сделаю. Заслужил. Я такие услуги ценю.

Вечером Лесток явился к императрице в будуар и, попросив удалить всех фрейлин и служанок, подал ей письмо.

— Это что?

— Читайте, ваше величество.

Чем далее читала Елизавета Петровна, тем более пунцовели ее щеки. Наконец кончив чтение, отшвырнула письмо и с нескрываемой ненавистью почти прошипела:

— Ах она сучка, змея подколодная! Как эта мерзость попала к вам, граф?

— Мне его представил поручик Бергер, который должен был ехать в Соликамск, и Наталья Лопухина решила отправить с ним утешительное письмо своему возлюбленному.

— Она же открыто пишет о скорой встрече. На что надеется?

— Неужто не догадались, ваше величество? На возвращение принцессы Анны Леопольдовны.

— Надо эту крольчиху Анну упечь куда-то на север вместе с ее выводком, чтоб ею тут и не пахло. Многие жужжат мне, мол, надо отпустить ее на родину. Я считаю, этого нельзя делать, там найдется Иоанну благодетель, начнет ему престол требовать.

— Да, ваше величество, вы правы. Нельзя давать вашим врагам такой козырь, как этот царевич. Нельзя. Я поручил этому Бергеру, ваше величество, постараться вызвать Ивана Лопухина на разговор. Он его подпоил, но вы же знаете, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Этот Лопухин понес такое, что я стесняюсь и говорить вам, ваша величество.

— Если это было оскорбление моего величества, то вы же знаете, что за это полагается, Лесток.

— И это было. Но есть кое-что еще интересней, ваше величество. Я имею в виду вице-канцлера.

— Что? — нахмурилась Елизавета Петровна. — Что вы этим хотите сказать?

— Ну не его самого, а брата его, — начал пятиться Лесток, почувствовав, что слишком заторопил события. — Даже, точнее, жену его брата Анну Григорьевну Бестужеву-Рюмину. Она, оказывается, вместе с Лопухиной мечтает о возвращении принцессы-крольчихи, как вы изволили метко назвать ее.

— Ишь ты, спелись. — Елизавета прищурилась недобро. — То-то, я смотрю, и маскарадами манкировать начали. Ну, с Натальей ясно, схлопотала по морде, теперь совестно на люди казаться. А Анна-то? Спелись, спелись кумушки.

— И еще неприятность, ваше величество. Лопухин говорил майору Фалькенбергу, который провожал его пьяного до двора, что-де императору Иоанну верный слуга маркиз Ботта, австрийский посланник.

— Вот как?!

— Мало этого, что-де Иоанна готов поддержать и прусский король Фридрих Второй.

— Ого-о, — молвила императрица и задумалась.

Лесток не зря был ее лейб-медиком, он догадывался, что Елизавета всерьез встревожена этими сообщениями, более того, напугана, хотя и скрывает свой испуг.

— Я думаю, ваше величество, надо арестовать Лопухина Ивана и допросить хорошенько, ну и его мать, конечно.

— Да, да, Иоганн. Возьмите его за караул, лучше ночью. И в крепость. Там допросите. Если понадобится, поднимите на дыбу. Баб пока не трогайте, но караульных у их домов поставьте. А у той дуры опечатайте почту. Мне будет интересно с ней ознакомиться.

— Кому прикажете вести следствие, ваше величество?

— Ну, я вижу, вы уж его начали.

— Да, вот так получилось.

— Ну, кроме вас, естественно, генерал-прокурор Трубецкой, генерал Ушаков и гвардии капитан Григорий Протасов.

Напросился в следователи и судьи Лесток не случайно, втайне он надеялся все же свалить вице-канцлера. Если удастся доказать вину Михаила Петровича (как мог муж не знать, что думает и говорит жена?), то следом уже легче будет столкнуть Алексея Петровича, не может быть вице-канцлером родной брат преступника.

Иван Лопухин был арестован в ночь на 25 июля и уже утром давал показания перед следователями. То, что он рассказывал, было известно от доносителей.

— Мы уже это знаем, — говорил генерал-прокурор. — Что ты еще имеешь сказать нам?

— Но я все сказал, — мямлил испуганный Лопухин.

По кивку Трубецкого палач сорвал с Лопухина рубаху и, взняв на дыбу, дал несколько ударов кнутом. При каждом ударе Иван невольно вскрикивал.

— Ну, что-нибудь еще вспомнил? — спросил Трубецкой.

— Вспомнил, — просипел Лопухин.

— Говори.

— К моей матери перед отъездом в Берлин приезжал маркиз Ботта и говорил, что он до тех пор не успокоится, пока не поможет принцессе Анне Леопольдовне вернуться к власти и что он будет стараться, чтоб и прусский король Фридрих помогал ей.

— Твоя мать говорила об этом с кем-нибудь?

— Говорила.

— С кем?

— С графиней Анной Григорьевной Бестужевой, когда она приходила к нам с дочерью Настасьей.

— Опустите его, — разрешил генерал-прокурор. — Пусть отдохнет пока. Ну что? — Он обернулся к членам комиссии. — Надо баб брать?

— Я думаю, с этим всегда успеем, — возразил Ушаков. — Давайте допросим их пока дома в розницу, чтоб не дать сговориться. Я поеду, скажем, к Бестужевой.

— И я с вами, — вызвался сразу Лесток.

— Ну тогда мы с капитаном — к Лопухиным, — согласился Трубецкой.

На том и порешили.

Ушаков, войдя в будуар графини в сопровождении Лестока, произнес почти дружелюбно:

— Здравствуйте, ваше сиятельство Анна Григорьевна.

— Здравствуйте, Андрей Иванович, — отвечала Бестужева, бледнея. Уж она-то знала, что глава Тайной канцелярии по пустякам не является. Но держалась графиня с достоинством.

— Дорогая графинюшка, прости, что докучаем тебе, но сама понимаешь, служба-с.

— Я все понимаю, Андрей Иванович.

— Вот и славненько, раз понимаешь. Позволь нам присесть с моим спутником.

— Пожалуйте, ваше сиятельство. Располагайтесь.

Лесток сел у окна, Ушаков у стола.

— Скажи, Анна Григорьевна, как давно ты дружна с Натальей Лопухиной?

— Не упомню, Андрей Иванович. Уж лет двадцать, не менее.