Фактор "ноль" - читать онлайн книгу. Автор: Морис Дантек cтр.№ 94

Вот мы и дошли до сути темы.

Изначально слово «стратагема» при помощи суффикса обозначало какую-то игру. Какую-то стратегическую игру, судя по префиксу.

Конечно, для всех, кроме греков, слово «стратегия» значило не «ряд абстрактных понятий», а «искусство ведения войны». «Stratia(s)» – это «армия», с которой человек становится более опасным, чем природа, и его ловушки, ловушки кочевников, переходят на службу к военной машине.

Таким образом, для греков Античности стратагема являлась эллинской версией наших современных kriegspiel [99] и wargames.

Стратагема была игрой по-настоящему. Парадокс, но это значит, что она была уловкой, то есть ловушкой, машиной.

Машиной для обмана врагов, игрой, в которой убивали на самом деле. Вы отдаете себе отчет в том, какой долгий путь мы проделали с вашими собственными словами, с вашими собственными понятиями, с вашим собственным языком?

Нужно было, чтобы несколько человеческих существ послужили конкретными примерами во время моего показа. Без этого, боюсь, вы бы мне уделили лишь немного внимания.

Ваши обессиленные цивилизации создали видимость слов. Мы ограничились советами в области маскировки. Уничтожить смысл слов нам, конечно, по силам. Но гораздо смешнее их фальсифицировать, извращать их смысл. Мы можем также рассчитывать на целые толпы индивидуумов, которые на самом деле таковыми не являются и считают себя свободными, находясь в оцеплении из невидимой колючей проволоки, которую мы натянули вокруг них.

Отныне слова значат что попало. Свобода не имеет больше никакого смысла, она становится мечтой, которая продается в отделе символических продуктов. Авторские права на эти продукты полностью принадлежат моему Брату, и создается впечатление, что именно об этом и мечтало человечество в глубине своей души.

Не сомневайтесь во мне, уж я-то смогу вернуть реальность в вашу жизнь. Как вы уже убедились, я знаю толк в свободе, я превратил свою мастерскую общей механики в специализированный департамент, посвященный ей.

Весь мир целиком станет моей игровой площадкой, вы все будете моими стратагемами. Вы все – резиденты шара по имени Земля, люди, отныне попавшие в ловушку вашего собственного мира.

Который является нашим, осмелюсь напомнить.

Я пришел к мысли, что полиция должна остаться полицией, пусть она меня преследует. Так будет даже смешнее. Движение той же мысли, ставшее разрушительным, привело меня к заключению о том, что пришло время сеять зерна, которые я сумел так удачно взрастить в сердцах людей, гниющих на этой планете. И это будут не горчичные зерна, можете мне поверить!

Ни одно растение не может дать вам хотя бы смутное и приблизительное представление о том, что появится. Ни одно растение не может помочь вам вообразить титановые радиоактивные джунгли, которые сожрут ваше сознание.

Я со всей очевидностью понимаю, что нахожусь в Соединенных Штатах. Я останусь здесь ненадолго, только на время, необходимое для внедрения моей инфернальной диалектики в гущу общества, в глубину каждого сердца. Затем я пересеку другие границы, где другая полиция бросится меня искать, где целая планета начнет меня ловить. Но все, что будут делать эти людские массы, уже давно предусмотрено планом моего Брата.

Хороший этот городок в Вирджинии. Блэксбург. Банальный, похожий на тысячи других американских городков, известный лишь благодаря своему знаменитому университету «Вирджиния-Тек».

О, господин мой Мефисто, как это будет просто. Кажется, что все предначертано уже давно. Насколько же все будет ужасающе логичным, насколько же все будет лишено хотя бы малейшего смысла!

Вы по-прежнему со мной, друзья-читатели?

Вы вместе со мной, здесь, в эту минуту, входите с двумя автоматическими пистолетами в студенческий городок «Вирджинии-Тек»?

Вы со мной, каково бы ни было мое имя? Его узнают лишь через двадцать четыре часа.

Понаблюдайте внимательно, как ему легко убивать людей. Оцените в деталях четкость, с которой убийца, то есть вы, действует, чтобы загнать в ловушку студентов в Норрис Холле. Дерзните восхититься холодной и бессмысленной выдержкой, с которой вы открываете огонь в четырех разных аудиториях и на центральной лестнице здания. Отметьте скрупулезную предусмотрительность, с которой вы заперли входную дверь и запасные выходы.

Посмотрите внимательно на последовательную игру задействованного оружия, вслушайтесь в четкий ритм каждой очереди: правая рука, левая рука, «Glock» 9 мм, калибр «22». Восхититесь механическими промежутками времени, с которыми сумасшедший стрелок открывает огонь по своим товарищам. Вскоре подсчитают среднее число пуль, полученных каждым студентом: как минимум, три. Умножим на тридцать, не считая промахи. Мы идем на рекорд: действительно, научный анализ сцены преступления сводится к внушительному результату – около ста семидесяти пуль были выпущены за девять минут!

Сто семьдесят пуль калибра «22», сто семьдесят пуль на тридцать жертв. Все было подготовлено, все было спланировано до микрона, все было так, как я способен сделать.

Вернее, как я способен заставить сделать.

Я уже знаю содержание видеосюжетов, которые этот молодой кореец послал на канал NBC в промежутке между двумя утренними массовыми убийствами. Сюжеты были подготовлены заранее, по всем законам телевизионного маркетинга. Они и являлись истинной целью операции, достигнутой лишь после его смерти. Он – тоже «педагог», во всяком случае, человек, который хочет срочно обучить чему-то своих современников. Он – тоже жертва. Он из того типа жертв, которые всаживают вам пулю в голову и подсчитывают количество перхоти, упавшей с вашего волосяного покрова.

Он тоже любит массмедиа, видео, фотографии, письма-манифесты, посылаемые в адрес всего мира. Он тоже явился устанавливать «справедливость», он – образ человеческий, то есть опустившийся. Насколько мне известно, он – невинный-виновный в чистом виде. Мне бы страшно не повезло, если бы я не заехал в этот маленький, такой спокойный американский городок.

Вы – это он, и в гораздо большей степени, чем я.

Теперь вместо длинных фильмов про тайные смерти нескольких индивидуумов я буду максимально мощным медиатическим блицкригом предавать гласности коллективные катаклизмы в разных уголках земного шара, которые спровоцирует всего лишь мое присутствие.

Самое смешное, что транслировать изображения по всей планете буду не я, а вы сами.

Да, вы. Вы, члены большого человеческого сообщества. При помощи ваших телевизионных экранов, где бы они ни находились, вы сможете следить за моим большим путешествием, за моей туристической поездкой вглубь того, что вы есть.

Теперь лучшим средством для того, чтобы вы действительно смогли идентифицировать себя в качестве и палачей, и жертв, исчисляемых мириадами, является не изображение. Изображение дает возможность увидеть, оно может вас привлечь, заворожить. Оно может вас заставить идентифицировать себя с другим человеческим существом, таким же, как вы. Например, наш друг, все еще нажимающий на педали в ящике или уже решивший умереть от удушья, представляет собой одну из вершин такой кинематургии, какой ее создал мой мозг, состоящий из мозга всех умерших за историю этого человечества.