Восемьсот виноградин - читать онлайн книгу. Автор: Лаура Дейв cтр.№ 18

– Так вот что ты делаешь вместо того, чтобы спать? Пытаешься принять решение?

– Да, пытаюсь принять решение.

Они переедут в Сан-Франциско. Джен будет работать сессионным музыкантом. У них обоих появится постоянный заработок, и они смогут купить тот фиолетовый дом в викторианском стиле, который видели в Пасифик-Хайтс. Смогут нанять детям няню.

Жена посмотрела на него и улыбнулась. Он обожал эту улыбку и готов был горы ради нее свернуть. Джен улыбалась, потому что он согласился дать им передышку – согласился начать все сначала.

Внезапно ее улыбка исчезла.

– Ты еще кому-нибудь звонил?

– Что?

– Рассказывал ты кому-нибудь о своем плане, кроме Билла?

– Нет. А что?

На мгновение Джен прильнула к нему, обнимая одной рукой его, другой малышку. Потом встала, оставив девочку мирно спать у него на груди.

– Просто пытаюсь вычислить, кому нужно перезвонить.

Он растерянно посмотрел на нее.

– Перезвонить и сказать, что мы остаемся.

Мне снилось, что я выхожу замуж у подножия Эйфелевой башни. Над Парижем всходило солнце. Мой жених, одетый в зеленый костюм, стоял рядом и улыбался. Сон не был похож на сон именно из-за этого горохово-зеленого костюма, который мы купили на блошином рынке в Южной Пасадене вскоре после того, как Бен переехал в Лос-Анджелес. Он его обожал и носил при всяком удобном случае, поэтому происходящее казалось вполне правдоподобным. Мы произнесли брачные обеты, и Бен уже собирался надеть мне на палец кольцо, но внезапно швырнул его в сторону металлической лестницы. Кольцо приземлилось где-то высоко в башне.

– Вперед! – крикнул Бен.

Мы бросились в погоню. Бен начал взбираться по лестнице еще прежде, чем я добралась до башни. Ему нужно было преодолеть первые триста ступеней, чтобы попасть с нижнего этажа на первую платформу, а потом еще триста, соединяющие первую платформу со второй. Все это Бен объяснял на ходу. Он хотел, чтобы я поняла, куда он направляется. Однако не пожелал объяснить, зачем ему туда.

Как только я добежала до башни, меня окатили водой. Я проснулась и увидела, что надо мной стоят отец и Финн. Брат держал в руке самодельный пульверизатор, из которого мама опрыскивала растения.

– Что ты делаешь?!

– Я мог бы спросить то же самое у тебя, – отозвался Финн.

– Вы до смерти меня напугали!

– Значит, цель достигнута, – улыбнулся отец. – А теперь поехали.

– Куда?

– В «Дегустационный зал», – ответил Финн.

Он поднял штору, и в комнату хлынул яркий солнечный свет. Я попыталась загородиться руками, но это не помогло.

Отец указал на дверь шкафа, на которой висело мое свадебное платье, чистое и подшитое. Должно быть, мама привела платье в порядок и потихоньку принесла мне в комнату, чтобы я увидела его, как только открою глаза.

– Красиво, – сказал отец.

Оставив его замечание без ответа, я села в постели.

– Почему мы едем в «Дегустационный зал» в восемь утра? – поинтересовалась я.

– А почему в восемь утра ты все еще спишь? Или у юристов теперь так принято?

Отец уже пять часов как был на ногах и успел не только позавтракать, но и пообедать – самое время чего-нибудь выпить.

– Ты разве не в курсе, какой сегодня день? – спросил Финн.

Воскресенье. Последнее воскресенье сезона сбора урожая. До моей свадьбы осталось всего шесть дней.

Я заслуживала гораздо большего наказания, чем душ из пульверизатора. Неужели я позабыла обо всем, что имеет значение для моей семьи? В последние выходные сезона сбора урожая жизнь шла раз и навсегда заведенным порядком.

Все начиналось в воскресенье утром, когда отец проводил дегустацию – впервые открывал вино предыдущего урожая и угощал местных виноделов. Вечером – семейный ужин в винохранилище, а во вторник – вечеринка в честь сбора урожая. Почти как мальчишник и репетиционное застолье накануне собственной свадьбы.

Обычно вечеринку устраивали в следующую субботу – через неделю после окончания сезона сбора урожая, – но в этом году план изменился, потому что на субботу была назначена моя свадьба.

– Пора ехать, – объявил отец. – Вылезай из постели!

– Можете дать мне пару минут?

– Нет.

– Давай притворимся, что она этого не спрашивала, – предложил Финн.

– Мне некогда притворяться, – отрезал отец. – Выезжаем через пять минут.

Финн распахнул мой чемодан и бросил на кровать джинсы и спортивную кофту с капюшоном.

– Я в этом не поеду! – запротестовала я.

– Выбор невелик, – заметил брат и направился к двери. – Или предпочитаешь облачиться в свадебное платье?

* * *

– Итак, малышка… – начал отец.

Мы сидели в кузове пикапа, придерживая с двух сторон бочку с вином. Финн вел быстро и размеренно, в магнитофоне играл альбом «The River».

В утро первой дегустации отец всегда ставил Брюса. Брюс Спрингстин, любимый певец отца, был необходим для синхронизации: под его музыку собирали первые виноградины, под нее же проходила официальная дегустация. Отец никогда не отступал от этой традиции.

Финн свернул налево и выехал на главную улицу: он выбрал кружной путь.

– Бен, – произнес отец. И это не был вопрос.

В кабине громко пел Брюс.

Мама говорила, что не стала рассказывать отцу о нас с Беном. Значит, он не знает. Зато знает меня: если бы ничего не случилось, я бы не приехала.

– Ты сомневаешься? – спросил он.

– Можно и так сказать.

– Уже сказал.

С Себастопол-авеню Финн свернул направо, и мы очутились в самом сердце города. Себастопол – довольно серое местечко, но в нем есть свои прелести. Например, лучшее мороженое в округе, кинотеатр для автомобилистов и местный салун. Главную улицу недавно оккупировал новый торгово-развлекательный комплекс, где можно купить фермерские продукты, посетить гламурные цветочные магазины или остановиться в маленьком шикарном отеле, который берет пятьсот долларов за ночь – словом, настоящая мини-Напа. Однако в это время дня в Себастополе было по-прежнему тихо и уютно.

– Знаешь, прежде чем познакомиться с мамой, я едва не женился на другой. Но за неделю до свадьбы объявил, что нужно все отменить. Конечно, я выразился деликатнее – предложил еще раз подумать.

– Правда?

Отец кивнул.

– Я стал виноделом не по собственной воле. У меня было отличное место в университете – бессрочный контракт. Но большую часть свободного времени я думал о вине. Та, другая девушка сочиняла стихи, и на стене у нее висела цитата. Кажется, из Фицджеральда. Там говорилось, что он не может не писать – у него просто нет иного выбора. Так же и у меня с виноделием.