Политические убийства. Жертвы и заказчики - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Кожемяко cтр.№ 13

Напомню для тех, кто читал, и расскажу тем, кто не знает. В 38-м номере еженедельника «Аргументы и факты» за 1991 год появилась статья А. Жовтиса «Уточнения к канонической версии». Подзаголовок: «К обстоятельствам гибели Зои Космодемьянской». Что же «уточнил» неизвестный мне писатель?

Невероятно, но факт: исследованиями в статье и не пахнет. Жовтис ссылается на другого писателя – Н. Анова, ныне покойного, который когда-то (судя по всему, еще во время войны) вроде бы побывал в Петрищеве и от одной учительницы (безымянной!) услышал неожиданную версию, связанную с гибелью Зои. Под страшным секретом (все жители деревни были настолько запуганы советскими властями, что не могли говорить правду) она, дескать, сообщила: немцев в Петрищеве, оказывается, вообще не было. Они располагались «в другом населенном пункте» («к сожалению, я не помню, в каком именно», – походя делает сноску Жовтис). А в деревне Петрищево однажды ночью загорелась изба. Придя к выводу, что это поджог, на следующую ночь жители выставили караульных. И поймали девушку, которая пыталась поджечь другой дом. Караульные избили ее, затем втащили в избу к некоей Лукерье, а утром староста отправился к немцам и доложил о случившемся. «В тот же день девушка была повешена приехавшими в Петрищево солдатами спецслужбы…»

Вот вкратце «неканоническая версия», изложенная А. Жовтисом. Ну ладно, согласимся: при восстановлении исторической правды не стоит и слухи сбрасывать со счетов. Но их ведь, наверное, надо проверять! Человек же, называющий себя писателем, в данном случае не только не озаботился и не утрудился ни малейшей проверкой. Он даже общеизвестные и совершенно бесспорные факты извратил. Так, реальная и легко узнаваемая всяким более или менее осведомленным читателем Прасковья Кулик у него становится Лукерьей, перевираются инициалы матери Зои Космодемьянской… Мелочи? Допустим. Но они тоже говорят о методе автора.

Впрочем, об этом писателе, как и об Анове, достаточно хорошо и убедительно рассказал их коллега по перу Владимир Успенский, знавший обоих не один год, живший одновременно с ними в Алма-Ате. Он многие годы собирал материалы о Зое Космодемьянской, издал книгу о ней. В одном только согласиться с Успенским не могу. Дважды в своей статье он замечает: нелепостей у Жовтиса так много, «что нет необходимости опровергать или хотя бы перечислять их – они говорят сами за себя»; и далее: «Нет смысла опровергать, доказывать».

А по-моему, есть. Далеко не все нынче верят на слово даже самому квалифицированному специалисту. Далеко, далеко не все помнят и знают подробности событий многолетней давности, уверенно разбираются или хотя бы ориентируются в них. Да и сомнения после той публикации могут возникнуть: даже у меня, немало знавшего, началась в голове некоторая сумятица. Словом, я решил, что надо все еще и еще раз основательно перепроверить. Особенно после того, как в 43-м номере «Аргументов и фактов» появилась уже целая подборка писем «Зоя Космодемьянская: героиня или символ?», большинство которых по существу «развивают» и «углубляют» версию Жовтиса.

Немцев не было?

Я встретился тогда с боевыми подругами и друзьями Зои – их, живших в Москве, собралось двенадцать человек. Побывал в архиве, где хранятся десятки папок с материалами, относящимися к той давней истории. Наконец, промозглым и сумрачным ноябрьским утром 1991-го отправился в Петрищево, где поговорил со всеми жителями, помнящими 41-й год.

И что выяснилось? Начну с исходного, на мой взгляд: были или не были немцы в Петрищеве. Согласитесь, если их не было, то получается, что Зоя как бы боролась против своих.

Из показаний, написанных по-немецки пленным унтер-офицером 10-й роты 332-го пехотного полка 197-й пехотной дивизии Карлом Бейерлейном:

«Уже 10 дней мы были в боях, и вот наконец пришло спасительное известие: смена. Наш батальон отошел в эту ночь в деревню Петрищево, лежащую в нескольких километрах от фронта. Мы были рады отдыху и вскоре ввалились в избу. В небольшом помещении было тепло. Русскую семью выставили на ночь на улицу. Только мы вздремнули, как стража подняла тревогу. 4 избы вокруг нас пылали. Наша изба наполнилась солдатами, оставшимися без крова. Наше волнение быстро улеглось, и, выставив полроты для охраны от поджога остальных домов, мы довольно неудобно провели остаток первой ночи…»

Это – документ из архива. А старые люди, с которыми я виделся в Петрищеве, не просто подтверждали, что немцы стояли здесь, причем долго, до 14 января 1942 года, когда деревня была освобождена бойцами нашей 108-й стрелковой дивизии. Люди приходили в искреннее удивление от самого моего вопроса. Ведь оккупанты, заняв большинство крестьянских домов, поначалу даже выгнали жителей, которым пришлось перебраться в более глухие деревни за восемь – десять километров отсюда – в Богородское, Златоустово и другие. Только потом, после унизительных просьб и всяческих хитростей, удалось вернуться домой. Да и то ютились здесь кое-как – на кухнях да в запечках, спали на полу.

Мария Ивановна Шилкина, 62 года:

«Это как же немцев у нас не было? Битком набита ими была вся деревня. Почти в каждой избе, разве что кроме самых плохих, – по нескольку человек. Мой старший брат сперва в лесу прятался. Нас же с сестренкой мама на санках в Златоустово перевезла. А когда мы вернулись, в домах немцы уже нары двухъярусные понаделали, чтобы спать на них, нам же места почти не оставалось».

Егор Степанович Тарасов, 63 года:

«У нас в доме жил какой-то важный немецкий начальник, офицер. Помню, по утрам приходили брить его. А вообще немцы размещались почти во всех избах. Когда Зоя подожгла соседний с нами дом Кареловых и сарай с лошадьми возле него, немцы выскакивали полуодетые. Это я тоже запомнил».

Много деталей, которые не придумаешь. К примеру, Антонина Семеновна Филиппова (ей 76 лет) рассказывала, что немцы устроили за ее домом кузню, где ковали и перековывали своих лошадей. Стоял во дворе молодой вяз – на ствол его нанизывали подковы. Они так и остались потом, заросли. Вяз нынче в обхват толстенный. «Распилите, – говорила Антонина Семеновна, показывая на дерево, – и увидите там железо это заросшее».

Мария Ивановна Седова (сейчас 81 год) и ее дочери Валентина и Нина (было им тогда соответственно 11 и 9 лет) жили в доме на самом краю деревни, куда немцы сначала привели схваченную Зою и где обыскивали ее. Так вот, в этом доме тоже было полно незваных постояльцев. Они и кур перестреляли на еду, и овец, поросенка, и корову у бабушки Седовой. Перед Рождеством елку срубили около избы (в лес пойти, очевидно, боялись) и установили ее в комнате. Перепились, бросались бутылками в стену, орали песни. А потом вывалились на улицу. Известно, что тело казненной Зои оставалось на виселице – для устрашения жителей – полтора месяца, до самого прихода наших, и в ту рождественскую ночь пьяные солдаты еще раз надругались над ним: искололи штыками, кинжалами, отрезали грудь…

А насчет того, что подожгла Зоя три дома (унтер Бейерлейн ошибся, назвав по памяти четыре), в газетах писалось уже тогда, вскоре после событий. Известны и фамилии владельцев этих домов – Кареловы, Солнцевы, Смирновы.

Кто поймал Зою? У Лидова в первом очерке сказано: в тот момент, когда она собиралась поджечь конюшню, где стояли обозные лошади, часовой подкрался и обхватил ее сзади руками. Уточню: первым Зою заметил один из местных жителей, которых после поджога немцы тоже выставили в караул. И схватил ее или он сам, или солдаты, которых он позвал.