Загадки римской генеалогии Рюриковичей - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серяков cтр.№ 30

Весьма показательно и то, что в мекленбургских генеалогиях Аттавас считался вторым мифологическим предком ободритских князей, а с самой территорией данного племенного союза могут быть связаны известия о варяжской Руси. С другой стороны, название реки и города в Болгарии может быть связано с влиянием ободритов и свидетельствовать о том, что это было самоназванием какой-то части их племени. Наиболее близкой этимологической параллелью этому названию является санскр. varna — «качество, цвет, категория», обозначавшее четыре основных сословия древнеиндийского общества, в переносном смысле социальный ранг. Связан этот корень и с именем славянского бога-кузнеца. В книге о Свароге мною уже была рассмотрена эволюция понятий этого корня в славянских языках. Обозначая первоначально жар, искры, он затем стал соотноситься со свареным на огне кушаньем и эволюционировал к понятию «союз», о чем свидетельствуют приводимые В.И. Далем данные. Так, сварить (кого с кем) означало «помирить», «сдружить», «сделать товарищами» либо же «свести и обвенчать», «сладить свадьбу». Впоследствии корень вар-/вор- стал обозначать защищенное место, «ограду, забор», «скотный двор», «городок», «острожек», т.е. место, где находятся люди и их имущество. Дальнейшее развитие этого понятия мы видим в древнерусском варили, варю — «беречь», варовати, варую — «сохранить, защищать» {227}.

В пользу такого «социального» понимания названия племени варнов говорит и упоминание мусульманского автора XIV в. Димешки о варягах: «Здесь есть большой залив, который называется морем Варенгов. А Варенги суть непонятно говорящий народ, который не понимает почти ни одного слова (из того, что им говорят). Они славяне славян (т.е. знаменитейшие из славян)». Сохранилось у него и упоминание о пути «из варягов в греки»: «Иные утверждают, что… русское (Черное) море имеет сообщение с морем Варенгов-Славян» {228}. Поскольку в XIV в. тема варягов была для исламского мира неактуальна и тем более к тому времени мусульманские купцы явно не могли уже непосредственно общаться с поморскими славянами-варягами, чтобы отметить непонятность их речи, очевидно, что Димешки передавал сообщение каких-то более ранних исламских авторов, что было обычным делом для географических сочинений арабо-исламского мира. Из этого следует вывод, что в сочинении Димешки отразилась какая-то мусульманская традиция, указывающая на выделенность варягов из числа прочих славянских племен. Следует отметить, что описание русов у арабских авторов в ряде случаев также указывает на похожее деление.

Рассматривая известия восточных авторов о трех группах русов в Восточной Европе, А.П. Новосельцев специально остановился на используемых ими терминах: «В арабских версиях всюду стоит слово “синф” (мн. ч. “иснаф”) или кабийль (ал-Идриси). что можно перевести как вид, группа, класс, категория. В персидских переводах вместо слова “синф” стоит его персидский синоним “горух” — группа, вид. (…) Словом “синф” (“горух”) в данном случае обнимается нечто иное, и я бы сказал большее, нежели племя. В данном контексте это несомненно не родо-племенное объединение, но территориальное, определенная территория с указанным центром (городом)» {229}. В «Баварском географе», составленном до 821 г., рядом с восточноевропейскими Ruzzi упоминаются загадочные Foresderen liudi. Некоторые исследователи считают их древлянами, исходя из др.-в.-нем. forist «лес», некоторые оставляют это название без перевода, однако И. Херрман сопоставляет это с Fresiti — «независимые», «руководящие, первые люди» и понимает это словосочетание как характеристику русов в качестве «первых, руководящих людей» {230}. Хоть единства филологов по пониманию этого фрагмента нет, однако с учетом используемой мусульманскими авторами терминологии эта версия имеет право на существование.

Таким образом, мы видим, что на рубеже нашей эры античные писатели относили варинов к германским племенам, а в Средние века варны считались уже славянским племенем. Более того, различные данные указывают на связь как территории варнов, так всего племенного союза ободритов, в состав которого они входили, с варяжской Русью отечественной летописи. Чтобы разобраться в этом противоречии, рассмотрим, в результате чего то или иное племя в науке причисляется к германским. Обычно основанием для этого являются сообщения древнегреческих и древнеримских авторов. Однако для последних весь окружающий их варварский мир делился на три большие группы кельтов, германцев и сарматов, причем отнесения того или иного племени к трем этим общностям основывалось подчас скорее на образе его жизни, чем на его происхождении и языке, на котором это племя говорило.

Тот же самый знаменитый римский историк I–II вв. н.э. Тацит, оставивший описание культа Нерты, прямо поведал о своих сомнениях в связи с применением принятой в античности классификации: «Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. (…) Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое и i их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне» {231}. Как видим, данные языка принимаются в расчет лишь в отношении территориально наиболее близких к римлянам певкинов; что касается двух других племен, то здесь вопрос решается по критерию домостроительства и противопоставления пеших и конных. Более того, римский автор в другом месте своего сочинения отмечает недавнее появление самого этого названия: «Что касается германцев, то я склонен считать их исконными жителями этой страны, лишь в самой ничтожной мере смешавшимися с прибывшими к ним другими народами и теми переселенцами, которым они оказали гостеприимство… Напротив, слово Германия — новое и недавно вошедшее в обиход, ибо те, кто первыми переправились через Рейн и прогнали галлов, ныне известные под именем тунгров, тогда прозывались германцами. Таким образом, наименование племени постепенно возобладало и распространилось на весь народ; вначале все из страха обозначали его по имени победителей, а затем, после того как это название укоренилось, он и сам стал называть себя германцами» {232}.

Из этого весьма примечательного свидетельства мы видим, что название одного племени постепенно распространилось на другие племена, среди которых были небольшие вкрапления других переселившихся туда народов. Какие это были народы, Тацит не говорит, однако они вполне могли быть неродственны основной массе населения по крови и языку. Поскольку кельты, иллирийцы и сарматы были знакомы античным авторам, то римский историк вряд ли имел их в виду, поскольку в противном случае он мог бы конкретизировать свое утверждение о других народах, поселившихся в Германии. К числу этих народов также могли относиться славяне, балты и финно-угры. Теоретически речь могла идти о любом из этих народов, однако в последних двух случаях против этого предположения говорит их большая по сравнению со славянами территориальная отдаленность от германцев. Следует вспомнить и высказанное еще в 20-х годах прошлого столетия мнение Фейста о том, что само понятие Germani у античных авторов было не этническим, а географическим и обозначало племена, обитавшие на правом берегу Нижнего и Среднего Рейна. К мнению о справедливости данного вывода склоняются и современные исследователи {233}.