Одиссея варяжской Руси - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серяков cтр.№ 43

Для определения происхождения варяжской Руси следует обратить внимание и на свидетельство отечественной летописи о наличии культа тура среди заморских варягов. Описывая войну Владимира с Рогволдом, ПВЛ рассказывает о происхождении последнего, одновременно говоря и о происхождении названия города Турова: «Бе бо Рогъволодъ перешелъ изъ заморья. имаше волость свою Полотьске. а Туръ Турове. З него же и Туровци прозвашаса» {401}. То, что один из предводителей пришедших из-за моря варягов носит чисто славянское имя Тур, отражающее культ данного животного, в очередной раз свидетельствует о славянском происхождении самих варягов. Наличие же двух городов Туров в Германии указывает на возможный ареал происхождения предводительствуемых летописным Туром варягов. Культ тура был распространен и у восточных славян. Касаясь их верований, мусульманский автор Гардизи отмечал: «Они поклоняются быкам» {402}. Под 1146 г. летопись упоминает Турову божницу около Киева {403}.

Древность возникновения образа Антюрия подтверждает и сохранившаяся в генеалогии архаичная форма имени его сына Аттаваса. С одной стороны, этимологически оно родственно славянскому слову отец. Как показал Э. Бенвенист, индоевропейский корень -atta- обозначал «отца-кормильца» {404}. С этим именем второго полумифического предка ободритских князей следует сопоставить «Баварский географ», написанный до 821 г. и перечислявший племена к северу от Дуная. Упомянув восточных ободритов, пенян, штеттинцев и еще ряд неизвестных племен, автор этого сочинения указывает: «Нериваны имеют 78 городов. Атторосы имеют 148 городов, народ свирепейший. Эптарадицы имеют 263 города» {405}. Впоследствии в списке упоминаются пруссы, висляне, восточноевропейские русы по соседству с хазарами, а также достаточно большое количество племен, о которых больше ничего не известно.

Рис. 10. Печать города Галенова, конец XIII в.

Рис. 11. Герб города Голенова, XVI в.

В индоевропейской мифологии наиболее близкой параллелью этому имени является Атвия, упоминаемый в иранской Авесте как второй человек после Вивахванта, который выжал священный сок хаомы. Наградой ему становится рождение сына-победителя дракона Трайтаоны: «Атвия был вторым человеком, который выжимал меня для телесного мира; то благо постигло его, та прибыль дошла до него, что у него родился сын Трайтаона из богатырского дома, который убил Змея-Дахаку…» {406} В более поздней пехлевийской традиции отца героя зовут Атбин, Пуртур или Пургав, речь о котором шла выше. Таким образом, мы здесь видим не только этимологическое, но и семантическое сходство, что дает нам основание констатировать генетическое родство западнославянского и иранского мифологических персонажей. На иранское влияния указывает и мекленбургская генеалогия, утверждающая, что женой Аттаваса была сарматская принцесса Оритис {407}. Сопоставление всех этих данных позволяет реконструировать первоначальную форму мифа: могучая мужская сила бога-быка стимулирует плодородие богини растительности, а результатом их союза оказывается сын Аттавас, становящийся для венедов «отцом-кормильцем» в буквальном смысле слова. С его именем перекликается племенное название атторосов «Баварского географа», «народа свирепейшего». С одной стороны, данное название показывает, что образ второго мифологического предка ободритских князей имел под собой какую-то историческую подоснову, отразившуюся в племенном самоназвании. С другой стороны, мы видим, что вторая часть этого названия содержит в себе корень -рос-, указывающий на его связь с русами-росами. Весьма показательно, что в Иране Атвия являлся потомком и преемником Вивахванта, тождественного индийскому Вивасвату и славянскому Дажьбогу, которые почитались в своих странах как божественные основатели солнечных династий земных владык. Культ последнего существовал не только на Руси, но и на территории Северной Германии. Выше было показано генетическое родство образов иранского Трайтаона, сына Атвия, и Траннона-Трояна отечественной традиции. Все эти факты говорят о существовании русского солярного мифа не только среди восточных, но и западных славян, у которых он на каком-то этапе оказался связан с именем второго правителя мекленбургской генеалогии.

Однако это была архаичная форма мифа, и в историческую эпоху Антюрий описывается уже не как бык, а как человек, корабль которого украшен символами этого животного и грифона. Этот второй символ, также вошедший в мекленбургский герб, представляет не меньший интерес для нашего исследования.

Грифон присутствует на гербах как отдельных западнославянских князей, так и западнославянских городов задолго до XV в. Быка и грифона мы уже видим на щите мекленбургского герцога Альбрехта II (1318–1379), грифонов мы видим на гербах Померании, Волегаста, Штеттина и Ростока в 1400 г., бык присутствует на щите Прибыслава II. В свете приводимой Турием символики особый интерес представляет для нас герб города Голенова (рис. 10 и 11), на котором изображен корабль, мачта которого заменена деревом, на вершине которого сидит грифон. Первая печать с этим весьма любопытным городским гербом датируется 1268 г. {408}, то есть задолго до того, как Марешалк опубликовал свои «Анналы». Следовательно, этот автор лишь произвольно приурочил время действия родоначальника мекленбургской династии к одному из самых знаменитых персонажей античной истории, а при описании символики, помещенной им на корабль, следовал местной западнославянской традиции. Весьма показательно, что как генеалогическая легенда, так и герб Голенова помещают грифона на корабле, указывая на заморское происхождение как правящего рода, так и данного геральдического символа. Поскольку само название ободритов по наиболее вероятной этимологии было образовано от реки Одер, то интересно отметить, что немецкий Грайфсвальд и польский Голенов находятся относительно недалеко от данной реки.

Необходимо подчеркнуть, что появление грифона в мекленбургском гербе не следует объяснять немецким влиянием. Д.Н. Егоров отмечает, что на территории Германии грифон встречается в гербах исключительно ведущих свое происхождение от славян рыцарских родов. Более того, сами немецкие позднесредневековые источники констатируют связь грифона именно со славянским язычеством: «Есть, наконец, ценное указание, связывающее “грифа” именно со славянским паганизмом, идущее к тому же от одного из крупнейших гербоведов XV века: рыцарь Грюнемберг в 1486 г. рассказывает, что у “вендов” на далматинском побережье, именно в Заре, было божество-гриф, изображение которого рассеялось, как только прикоснулся победный символ креста» {409}. Происхождение образ грифона в славянском язычестве мною было подробно рассмотрено в исследовании о Радигосте {410}. Таким образом, мы видим, что оба элемента мекленбургского герба, происхождение которого связывается с переселением на новые земли Антюрия, действительно восходят к западнославянской языческой традиции.