Ультрасовременный ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Алла Баркан cтр.№ 172

Проблема достойных отцов, предавших забвению то, что когда-то они точно так же, как и их ребенок сегодня, пережили подобный этап становления своего «Я», неприемлемый для их родителей…

* * *

По преданиям, дошедшим до нашего времени, в древнегреческих Афинах когда-то невозможно было найти человека добродушнее, неприхотливее и порядочнее мудреца Сократа.

Когда в городе появился ученый знахарь, безошибочно угадывающий по чертам лица характеры людей, афинянам было интересно узнать, что он скажет о великом философе и гордости государства.

«Жаден, развратен, гневлив, необуздан до бешенства…» – не задумываясь о последствиях, выдавал «чистую» правду знахарь, пытаясь прочесть ее на лице мудреца, унижая своей «правдой» Сократа.

Услышав такие слова, возмущенные афиняне уже было набросились на знахаря, чтобы расправиться с ним за клевету, но мудрец тут же остановил их: «Он сказал вам, граждане, истинную правду, я действительно смолоду чувствовал в себе и жадность, и гнев, но сумел взять себя в руки, воспитать себя – и вот стал таким, каким вы меня знаете».

Перевоспитал себя также и прославивший свое имя одной из самых почетных премий в мире Альфред Нобель. Его изобретения сверхдинамита и бездымного пороха, капсюля с гремучей ртутью и электрического стула принесли много несчастий людям, о чем Нобель, увлеченный своими идеями, не задумывался. Но когда в 55 лет, после смерти своего брата, он увидел, что пишут в некрологах, посвященных ему, а не брату, так как их перепутали, он был в шоке от людской «благодарности», вдруг узнав о себе, что его все считали «миллионером на крови» и «торговцем смертью».

Потрясенный этим открытием, Альфред Нобель всю свою последующую жизнь искал выход из сложившегося положения, чтобы оставить после себя потомкам совершенно иной след. И… нашел его, прославляя в веках свое имя уже не «опасными» для человечества, в какой-то степени даже гениальными, изобретениями, а своей ежегодной, на сегодняшний день, пожалуй, даже самой почетной именной премией – миротворцам, ученым и литераторам.

И скорее всего, это было действительно гениальное «изобретение» изобретателя. О лауреатах Нобелевской премии говорит весь мир, «позабыв» об истоках появления первоначального капитала для учреждения этой премии и об импульсах, побудивших Альфреда Нобеля стать ее основателем.

Так что жизнь с оглядкой на себя – это тоже не патология, а нормальное ее течение. Другое дело – как оглядываться и что ты ищешь, оглядываясь. Принимаешь ли соломоново решение во время этой «оглядки» или просто хочешь налюбоваться на себя в зеркале вчерашнего дня.

* * *

Какой бы негативный шлейф ни тянулся следом за Вашим ребенком, в этом, безусловно, и Ваша вина, потому что Вы «выкроили» этот шлейф, а если даже не Вы – в Ваших силах его укоротить или срезать совсем.

Когда знаменитого французского композитора Жана Филиппа Рамо упрекнули, что он использует для своих опер недостойные их, посредственные либретто, Жан Рамо мгновенно ответил: «Дайте мне официальный протокол, и я сделаю из него оперу!»

Ваши либретто – Ваши дети, из которых возможно создать прекрасные оперы или же дать им импульсы для создания этих опер самим, как когда-то «создал» сам себя легендарный избранник Фортуны, превративший грезы своего детства в сказочную явь, Генрих Шлиман.

Когда еще маленькому Генриху отец подарил на Рождество книгу Георга Ерера «Всемирная история для детей», в которой мальчика поразила иллюстрация к мифу о Трое, а отец пытался убедить его, что никакой Трои нет, ребенок не поверил ему.

«Отец, ты ошибся, Ерер видел Трою, иначе он не смог бы ее нарисовать», – вспоминал один из самых важных эпизодов в своей жизни уже не мальчик, а человек-легенда, осуществивший свою детскую мечту, откопав мифическую Трою и найдя там «клад Приама» и «сокровища Агамемнона», подлинность которых потом была оспорена археологами. Но тем не менее это был человек, «откопавший» город Приама, ставший благодаря этому одним из самых знаменитых людей мира. И хотя путь к Трое Шлимана был не из легких, а скорее тоже мифический, как и город, которым он грезил всю жизнь, Фортуна улыбнулась ему, превратив восемнадцатилетнего юношу, едва выжившего после кораблекрушения, не просто в удачливого коммерсанта, но и в одного из самых богатых людей Петербурга. Эти богатства и помогли ему осуществить свои грезы.

Уже после 45 лет, достигший больше, чем надо для жизни простому смертному, бывший нищий мальчишка, а потом уже юноша, не расстающийся с купленной за гроши гомеровской «Илиадой», он круто меняет свою жизнь, подобно реке, перекрытой плотиной, ради образования озера.

Генрих Шлиман бросает коммерцию, начинает учиться в Сорбонне, берет в жены гречанку, называет детей своих древнегреческими именами… и откапывает заветную Трою, перепутав истинную с мнимой… Истинная оказалась невзрачной, не похожей на подлинную, «подлинную» в его мечтах… Мнимая превзошла все его ожидания.

К сожалению, так же и мы ценим в детях обычно лишь мнимое, отвергая все подлинное. А ведь каждый ребенок для нас – это своеобразная Троя, Троя Шлимана, точно так же желанная и притягивающая, из надежд вся… и вся из разочарований…

Но волнуют нас только разочарования, хоть они лишь вкрапления в драгоценных камнях других качеств детей.

* * *

У нас есть постулаты, кумиры – свои «путеводители» в жизни. «Мы в ответе за тех, кого приручили» – словно колокол в наших ушах.

Мы в ответе за наших детей, более беззащитных, чем мы, более впечатлительных и конечно же очень ранимых. Из-за этой ранимости они и пытаются лишь окуклиться в коконах шелкопряда, не став бабочкой, не понимая то, что в коконе «шелк», а не в бабочке, впрочем, так же, как и их родители, ищущие в ребенке хотя бы какие-то нити «шелка», чтоб их расплести для вязания новых узоров собственного ребенка. Ну хотя бы узоров поступков знаменитого Экзюпери. Его Маленький принц – идеал благородства, вряд ли кем-то еще превзойденный, потому что писатель отразил в нем себя.

Его Маленький принц идеал благородства в самом деле, трудно найти ему равных, так же как и создателю Принца.

«Мы в ответе за тех, кого приручили».

Супермен и последний романтик, рыцарь-летчик, известный писатель, обожаемый до фанатизма миллионами земных людей, утонченный аристократ, граф Антуан де Сент-Экзюпери своей прекрасной Розой выбрал неизвестную во Франции испанскую художницу Консуэло Сунсин, влюбившись в нее с первого взгляда.

Сколько женщин завидовало и завидует этой Розе еще до сих пор, хотя нет давно Принца и Розы… Но ведь были же времена, когда он был ее и она могла каждый день наслаждаться его благородством и верностью… И не в этом ль земное блаженство…

«Мы в ответе за тех, кого приручили…» И хоть верность в любви, скорее всего, лишь улыбка Чеширского кота, преследующая тебя повсюду, хотя обладателя ее с тобой рядом нет, хотелось бы верить, что Маленький принц – исключение.

Он всегда был для всех исключением, на которое мы мечтали равняться, пытаясь быть «в ответе за тех, кого приручили», и даже тогда, когда это уже становилось почти невмоготу… Мы пытались… Ведь жил же на далекой планете пронзивший души земных людей благородный Маленький принц, подаривший нам это Прозрение. Подаривший другим… и лишивший самого себя этого, отдав все без остатка…