Всё сложно - читать онлайн книгу. Автор: Харриет Лернер cтр.№ 30

Когда оговоренный срок вышел, Саймон оказался по-прежнему не готов взять на себя обязательство жениться. В тот момент моя клиентка решила не давить на него. Она не хотела, чтобы он пошел к алтарю под нажимом, чувствуя, что это не его искренний выбор. Но представив, как упаковывает свои вещи, она поняла, что хочет сохранить эти отношения и может жить с ним даже без обязательства, которого прежде хотела. Ей удалось избавиться от фиксации на браке как самоцели. Она также научилась не слишком реагировать на выражения неуверенности Саймона по поводу брака. Тем не менее это изменение в ее отношении не было капитуляцией или вызовом ее ценностям и приоритетам. Скорее, она переоценила их в свете фактов и приняла новое решение, о котором ни разу не пожалела.

В целом позицию, связанную с границей дозволенного, следует отстаивать твердо, но не нужно демонстрировать несгибаемость. Она не подлежит обсуждению, если новые знания не заставляют нас пересмотреть основные ценности и убеждения. Такая переоценка – не то же самое, что жить по чужой программе в ущерб самому себе.

Если мы уверены, что сумеем твердо стоять на своем, когда это необходимо, легко проявлять любовь, любопытство и теплоту, когда мы говорим о своих потребностях, ожиданиях и ограничениях. Мы слушаем близкого человека с открытым сердцем и пытаемся понять другую точку зрения, а не ставим ультиматумы.

Мы стараемся занять такую позицию в отношениях с друзьями или с членами семьи, которые живут отдельно от нас, но гораздо труднее уважать отличия интимного партнера, живущего под одной крышей с нами. Когда две жизни переплетены в финансовом, эмоциональном и материально-техническом плане, различия между людьми могут серьезно повлиять на их нынешнее и будущее благополучие.

Некоторые из нас задумываются о своей границе допустимого только тогда, когда оказываются перед выбором – остаться или уйти. На самом деле, она с нами каждый день и во всех значимых отношениях. Неважно, считаем ли мы, что поведение другого человека объясняется болезнью, обстановкой, синдромом дефицита внимания, плохими генами, ленью, злыми духами или слишком сильным желанием быть полезным. Если в наших отношениях нет никаких пределов допустимого, они обречены на ухудшение.

Когда мы смотрим на чужой брак, часто «правильная» позиция относительно принципиальных разногласий кажется очевидной и легкой. Но изнутри иногда совершенно непонятно, как устанавливать границу допустимого. Иногда начинаешь разговор с ясными мыслями, а затем все в голове превращается в кашу, когда партнер поднимает ставки и испытывает нас на прочность, – а это неизбежно произойдет. И если бывает трудно сказать: «Мне нужно сделать это для себя», то еще труднее сказать: «Вот чего я жду от тебя», – а затем, если нас игнорируют, решить, что и как сказать дальше.

Развитие отношений в парах требует прежде всего одной вещи. Мы должны перестать делать упор на то, какой невозможный наш партнер, и неустанно фокусировать внимание на ясности собственного голоса: на разговорах, которые мы ведем или предпочитаем не вести, на позиции, которую мы занимаем или не занимаем, на тех моментах, где стоим твердо и где сдаемся. Давайте посмотрим, как подчас сложна эта задача в проблемном браке.

Моя подруга Грейс идет на огромные уступки в браке. По важным вопросам она сдается, мирится, соглашается, что сама виновата. Она мирится с вещами, которые считает несправедливыми, и соглашается с поведением, которого не потерпела бы от соседки по комнате или лучшей подруги. Ее приспособленчество представляет собой серьезную проблему, потому что идет вразрез с ее основными ценностями и убеждениями насчет равенства и взаимности в отношениях, не говоря уже о том, что оно гарантирует, что ее брак будет и дальше таким же – проблематичным и неудовлетворительным.

Как-то мы с Грейс болтали о тех больших коробках, оставленных Стивом на кухне, когда он делал перестановку у себя в кабинете. Грейс сказала мне, что ее муж Маршалл оставил бы там эти коробки навсегда. Она описывает его как «пассивно-агрессивного», «командира» и «тяжелый случай».

«Тебе повезло, что Стив такой хороший парень, – заметила Грейс. – Если бы Маршалл оставил коробки на кухне, никакие мои слова не смогли бы заставить убрать их. Чем больше внимания я привлекаю, тем больше он упирается. Иногда я прошу Маршалла сделать что-то, а он сидит и никак не реагирует. Он даже не отвечает мне!»

«Я не смогла бы такое терпеть, – сказала я. – Я постоянно чувствовала бы злость и разочарование». – «А я и чувствую злость и разочарование, – ответила Грейс, – но разве не ты учишь, что невозможно изменить человека, который не хочет меняться?» – «Я не говорю о том, чтобы изменить Маршалла, – объяснила я. – Я говорю о себе». – «И обо мне?» – спросила Грейс. «Ну да, – согласилась я. – Ты гораздо более толерантный человек, чем я. Как я уже сказала, если бы Стив вел себя так, я не смогла бы терпеть».

«Маршалл не изменится», – повторила Грейс. «Я не говорю о Маршалле, – ответила я. – Я имею в виду разницу между нами. Ты терпелива, как ангел». Грейс засмеялась: «Нет, не думаю, что я ангел». «Святая Грейс», – любя поддразнила я.

Маршалл действительно в браке ведет себя неправильно. Грейс предлагает мне взглянуть на него как на ужасно трудного человека, хотя она при этом глубоко лояльна к нему. Я вижу, насколько он сложный, но в моих беседах с Грейс обращаю внимание не на это. Я сосредоточиваюсь на Грейс. Именно с ней я близка, и именно с ней разговариваю. Если бы я поддержала Грейс в ее фиксации на Маршалле как на проблеме, а не указала на то, что она приспосабливается, я не смогла бы ей помочь. Очень редко бывает, что поддержка критики чьего-либо мужа приводит к какому-то конструктиву.

«Может быть, у меня нет предела допустимого?» – произнесла Грейс больше как вопрос, чем как утверждение, в которое действительно верила. «У каждого есть какие-то пределы, – говорю я. – А что, если Маршалл начнет спать со своей бывшей женой? Что, если ты скажешь ему, как это больно тебе, а он не перестанет?» Грейс молчала.

«Что, если он ударит тебя?» Здесь Грейс не сбилась с ритма: «Я родом из семьи, где не стеснялись распускать руки. Я не потерплю избиений». «Знаю, – сказала я, – и это действительно так. Это не просто слова, эта позиция заложена в самом твоем естестве. Это та грань, перехода которой ты не потерпишь, где ты не пойдешь на компромисс. Маршалл знает, что не может ударить тебя и продолжать рассчитывать на сохранение брака. Это и есть предел дозволенного для вас. Мы все достигаем точки, когда абсолютно твердо говорим: “Хватит!”»

Грейс задумалась. «Ты хочешь сказать, что для тебя тот факт, что Стив не отнес коробки в подвал, эквивалентен тому, что Маршалл завел бы любовницу или ударил меня?» – «Нет, конечно, нет, – ответила я. – Дело не в том, что эквивалентны формы поведения. Но если бы Стив сделал что-то несправедливое или причинил мне боль и если бы не реагировал на мои жалобы и расстройство, я была бы вне себя от бешенства. Поэтому я “осталась бы на ринге” и перевела разговор на следующий этап, пока он не услышал бы меня и что-то не изменилось. Мне пришлось бы так сделать, потому что я просто не могла бы смириться. Но это я. Мы с тобой разные».