Страх и отвращение предвыборной гонки '72 - читать онлайн книгу. Автор: Хантер С. Томпсон cтр.№ 14

Но вдруг меня кто-то схватил сзади и отшвырнул от самолета. «Господи боже, — подумал я, отлетая назад, — Вот мы и приплыли»… «Берегись! — крикнул кто-то. — Хватайте сигарету!» Показавшаяся из темноты рука вырвала сигарету из моего рта, а другие руки удержали меня от падения, и я узнал голос Ника Руэ, главного доверенного человека Никсона в Нью-Гэмпшире, кричащего: «Черт возьми, твою мать, Хантер, ты чуть не взорвал самолет!»

Меня передернуло. Он был прав. Я стоял над топливным баком с горящим бычком во рту. Никсон улыбнулся и протянул руку, чтобы снова обменяться рукопожатием, в то время как Руэ что-то мрачно пробормотал, а остальные уставились в асфальт.

Самолет взлетел, и я поехал обратно в гостиницу «Холидей Инн» с Ником Руэ. Мы посмеялись по поводу происшествия с сигаретой, но он по-прежнему пребывал в задумчивости.

— Что беспокоит меня, — заявил он, — так это то, что никто этого не заметил. Господи, ведь этим ребятам платят за то, чтобы они защищали босса…

— Хреново, — заметил я, — особенно если вспомнить, что я выкурил штуки три «Мальборо», пока мы там стояли. Черт, да я бросал окурки и прикуривал снова… Вам, люди, повезло, что я нахожусь в здравом уме и что я ответственный журналист, а то я мог бы швырнуть мою горящую «Зиппо» в топливный бак.

— Только не ты, — сказал он. — Эгоманьяки так не делают. — Он улыбнулся. — Ты же не можешь сделать ничего такого, о чем потом не сможешь написать, потому что погибнешь, ведь так?

— Возможно, ты прав, — ответил я. — Камикадзе — это не мой стиль. Я предпочитаю более сдержанный подход, потому что, в конце концов, я профессионал.

— Мы знаем. Поэтому ты и здесь.

На самом деле причина была иной: я оказался в тот вечер единственным в корпусе прессы, кто так же любил профессиональный футбол, как Никсон. Правда, впридачу к этому я был единственным искренним, открыто принадлежащим к неприятельскому лагерю противником войны; единственным, кто был одет в старые «левисы» и лыжную куртку, единственным (хотя нет, был еще один), кто курил травку в большом автобусе для прессы, и, уж конечно, единственным, кто считал кандидата в президенты болваном.

Так что надо отдать должное ублюдку за то, что у него есть яйца и он набрался смелости и остановил свой выбор на мне — среди 15 или 20 скучных и правильных типов из прессы, которые около двух или трех недель молили его хотя бы о пятиминутном интервью — как на человеке, который должен будет составить ему компанию на заднем сиденье машины во время его финальной поездки по Нью-Гэмпширу.

Но был, конечно, один подвох. Я вынужден был согласиться не говорить ни о чем, кроме футбола.

— Мы хотим, чтобы шеф расслабился, — сказал мне Рэй Прайс, — но он не сможет расслабиться, если вы начнете орать о Вьетнаме, расовых беспорядках или наркотиках. Он хочет поехать с кем-то, с кем можно поговорить о футболе.

Прайс бросил мрачный взгляд на дюжину или около того репортеров, ожидающих посадки на автобус для прессы, затем печально покачал головой:

— Я проверил всех, — сказал он. — Однако остальные безнадежны, поэтому я полагаю, что вы именно тот, кто нам нужен.

— Замечательно, — сказал я. — Давайте так и сделаем.

Мы хорошо провели время. Я наслаждался этой беседой, что немного вывело меня из равновесия, потому что я полагал, что Никсон знает о футболе не больше, чем об окончании войны во Вьетнаме. Он много раз упоминал «пробежку по краю» [25] и «силовую поддержку» [26] во время своей агитационной поездки, но мне никогда не приходило в голову, что он на самом деле знает о футболе гораздо больше, чем о «Грэйтфул Дэд».

Но я ошибался. Что бы ни было еще сказано о Никсоне — а у меня есть серьезные сомнения относительно того, можно ли вообще считать его человеком, — он чертов упертый фанат профессионального футбола. В какой-то момент я упомянул в нашем разговоре нокаутирующий пас — в последние секунды розыгрыша Суперкубка 1967 года во время матча между «Грин Бэй» и «Оклендом», совершенно не подходившими друг другу по стилю игры, — малоизвестному запасному принимающему «Окленда» по имени Билл Миллер, который запомнился мне своей меткостью.

Никсон на мгновение задумался, а потом хлопнул меня по бедру и засмеялся: «Точно! Тот мальчик из Майами!»

Я был ошеломлен. Он не только вспомнил саму игру, но и знал, где Миллер играл в колледже.

Это было четыре года назад. Нашим президентом был Линдон Джонсон, и тогда, зимой 1968-го, не было и намека на то, что впоследствии произошло. Джонсон казался столь же неуязвимым, каким кажется сегодня Никсон… И меня немного нервирует воспоминание о том, что Ричард Никсон в тот момент имел, казалось, примерно столько же шансов быть избранным в Белый дом, сколько, судя по всему, имеет сейчас, в феврале 1972-го, Хьюберт Хамфри.

Когда Никсон отправился в Нью-Гэмпшир, профессионалы воспринимали его как просто еще одного из этих упрямых имбецилов из правого крыла, которым нечем больше заняться. Опросы показывали, что он уверенно опережает Джорджа Ромни, но, по мнению большинства представителей прессы, которые шатались в то время вокруг Манчестера, гонка Никсон — Ромни была только разминкой, которая закончится сразу же, как только на сцене появится Нельсон Рокфеллер, чтобы разделаться с ними обоими. Бар в гостинице «Вэйфеарер Мотор Инн» был своего рода неофициальной штаб-квартирой прессы, где пишущий народ зависал в нервном ожидании, когда Рокфеллер объявит о своем выдвижении, что, как было сказано, могло «произойти в любой момент».

Так что я не слишком первозбудился, получив приглашение провести час наедине с Ричардом Никсоном. В конце концов, он был Прирожденным Неудачником, и даже если каким-то образом ему удалось бы выдвинуться на пост президента от Республиканской партии, я полагал, что у него не было ни малейшего шанса победить на выборах Линдона Джонсона.

Как и все остальные в том году, я грешил тем, что воспринимал кампанию Маккарти как заведомо обреченное на провал упражнение в тщетном благородстве. Мы много говорили об этом — не только в баре «Вэйфеарер», но и в баре «Холидэй Инн», где остановился Никсон, — и заключение прессы было таково, что единственным республиканцем, который мог победить Джонсона, был Нельсон Рокфеллер… А единственным другим потенциальным победителем был Бобби Кеннеди, который уже четко дал понять — как публично, так и в частном порядке, — что он определенно не собирается выдвигаться на пост президента в 1968 году.

Я вспоминал все это, когда снова мчался на большом зеленом «ягуаре» по 93-й магистрали четыре года спустя, чтобы освещать еще одни из этих чудных предварительных выборов в Нью-Гэмпшире. Электорат в этом штате, как известно, порочен и непредсказуем. Например, в 1964-м именно грандиозная победа на предварительных выборах в Нью-Гэмпшире позволила паровому катку Генри Лоджа начать бурный старт… А в 1968-м Джин Маккарти проснулся утром в день выборов и прочитал в газетах о том, что опросы последней минуты почти единодушно давали ему от шести до восьми процентов голосов… И, я думаю, даже он был ошеломлен, когда, проснувшись 24 часа спустя, узнал, что финишировал с 42 процентами.