Бесы пустыни - читать онлайн книгу. Автор: Ибрагим Аль-Куни cтр.№ 20

Но он судьбу не принял. Как и рабство. С цепями, переходившими по наследству со времен Хетамана, а ныне обвивавшими его шею и растянувшимися на длину в семьдесят локтей! Он смеялся над старыми пастырями на совете старейшин. Он разговаривал и отвечал на вопросы духов пещер и пустынь во время официального приема послов соседних султанатов. Пропадал взглядом в Сахаре, сидя между ними и не заботясь об их жестких ритуалах. В душе Урага проснулась жажда власти, и он ободрял его, укреплял его веру, так что однажды тот осмелился и привел с собой свиту колдунов из Кано и страны огнепоклонников.

Незаметное проникновение магов во дворец, исчерченный аятами из святого Корана, еще больше усилило его тоску. Однако зов Сахары был сильнее. Он отчаялся, и на нем древняя ветвь династии прервалась.

Несмотря на все случившееся, он не скупился на визиты в султанат.

Посещения эти были прерывистыми, вынужденными, редкими, но радовали стариков и утешали их в невзгодах.

Часто нищие вместе с братьями секты аль-Кадирийя устраивали ему прием, словно ожидаемому мехди — провозвестнику конца света.

Мудрым шейхам нетрудно было разглядеть в его изменившихся повадках следы влияния Сахары. Сердце его к ним смягчилось, обращался он с ними с теплотой и нежностью, в то время как сам все больше приучал себя к строгости и воздержанию. Он горячо обнимал их, чего никогда не делал в пору пребывания у власти. В его суровом взгляде они видели слезы всякий раз, как он с ними прощался. Но убедить его остаться с ними не удавалось. Они поняли, что эта его новая гибкость не отменяет прежнего упорства.

Они долго обсуждали все это на вечернем совете и пришли к мнению, что он — единственный, кто не стал дожидаться, пока упокоится на смертном ложе и повторит суровое аскетическое высказывание Хетамана о забавах и серьезности. Но они не скрывали и своего удивления перед его мужеством. Он был единственным, кто осмелился броситься навстречу страшному посланнику, которого все боятся, избегая взглянуть ему в лицо. Они не знали, что неведомый посланник вечности — с такими же странностями, как и весь род людской: устремляется за трусливыми и малодушными и боится бесстрашных храбрецов!

Говорят, он сторонится таких, потому что они хранят в своей душе его тайну.

Даже местные предсказатели отчаялись найти избавление от мук и прекратили проливать жертвенную кровь. Главный шейх нашел убежище в доме аль-Кадирийя и покорился судьбе. Люди завидели на горизонте Томбукту призраков пострашнее, чем голод. После того, как иссякло золото в казне, султан пустился выпрашивать мир у племен бамбара. Направил посланников к их вождям, чтобы занять у них в долг кошелей золотого песка. Несмотря на то, что некоторые пошли ему навстречу, этого оказалось недостаточно, чтобы завоевать доверие купцов.

Беспорядки на улицах и на рынке продолжались. Воровство и разбои множились день ото дня.

Караваны отыскали другие, надежные пути — через Агадес [94] на северо-востоке, после того как наняли всадников Азгера в качестве охранников, проводников и разведчиков. Султан и его колдовское окружение увидели, что вернуть душу Томбукту как торговой столице невозможно без наполнения рынка достаточным количеством золотой пыли. Он послал новых эмиссаров к вождям джунглей подписать долговременный договор о том, что он со своей стороны отступается от плодородных земель, расположенных к югу от реки Коко, взамен чего будет получать определенное количество золота, достаточное, чтобы вернуть на рынки Томбукту жизнь и купцов с Севера. Однако вожди потребовали отсрочки, и султан был вынужден распустить большую часть своего войска под давлением несостоятельности и краха дворцовой казны. Вопреки всему, что он ожидал, роспуск войск привел к обострению злобы и падению доверия в народе к султанату. Вожди огнепоклонников, наблюдавшие за положением во время перемирия и отсрочки, осмелели и решились на опасную выходку. В самый тяжелый период испытаний они направили посланца, наказав ему прочитать перед лицом султана заученное наизусть следующее краткое послание: «Мир никогда не стоял на месте. Воскресает живой из мертвых, и мертвый оказывается среди живых. Верх его оборачивается низом, а низ становится верхом». Он сказал это — и вернулся в джунгли.

Султан разгневался и потребовал от своих негодных предсказателей разъяснить ему смысл послания. Но они все наотрез отказались. В ту самую пору начал черный континент кипеть и пылать. Набрался голодный люд храбрости, а разбойники возглавили восстание. Султан попал в западню. Приблизился к нему один страшного вида предсказатель из Кано и вызвался растолковать послание:

— Цари джунглей говорят тебе, что готовы дать согласие на все, чего ты просишь, если ты в ответ уступишь им землю, честь и небо.

Изумился султан и пригрозил отрубить ему голову, но великий предсказатель продолжал растолковывать символы дальше:

— Земля — это то, что завоевывается мечом и лежит к югу от реки. Честь — это добровольная вереница из твоих девушек. А небо — возвращение жизни старым богам и возобновление обрядов огнепоклонников в Томбукту.

На этом предсказатель закончил толкование послания.

Ураг убедился, что ему не заключить договора, пока будет жив Хамма, и он ответил вождям немедленным согласием, однако с одним условием: они обещают ему хранить тайну относительно второго и третьего положений договора. Вожди дикарей отвергли, тем не менее, эту секретность и потребовали оглашения всех этих положений перед народом во избежание унижения и повторения тех невзгод и оскорблений, что пережили в стародавние времена их прадеды от рук арабских завоевателей — Аль-моравидов.

Придворный совет раскололся, и султану не удалось убедить председателя, самого старого из членов совета, покинуть свою келью в молельне и вернуться во дворец. Он привлек на свою сторону нескольких старейшин захудалых племен, но их слово было еще слабее, чем их племена, а их голоса не смогли бы переубедить народ. Только теперь понял он, что, хоть Хамма и отрекся от власти, власть духовную он забрал с собой в пустыню. Свита посоветовалась, и он послал за ним нарочных. Однако тот отверг перемирие и настаивал на необходимости полного прощения и свободы от кровных связей.

Султан долго думал. Затем совладал с собой и направил за ним гонца.

Вести не заставили себя долго ждать.

Пастухи обнаружили двух убитых под одинокой акацией. Хамма лежал, повернувшись лицом к кыбле, устремив взгляд за горизонт. Афус же прислонился затылком к голове своего спутника и вытянулся в противоположную сторону. В глазах его была пустота, а на губах — неясная улыбка.