Мышление будущего. Пять видов интеллекта, ведущих к успеху в жизни - читать онлайн книгу. Автор: Говард Гарднер cтр.№ 20

Очевидно, что творцу необходим немалый интеллект(ы), навыки и знание многих дисциплин. Шекспир был гением в литературе, также великолепно понимал человеческую природу. Удивительно, как росло его мастерство от ранних произведений к более поздним, самым зрелым пьесам. Однако этот рост происходил в течение двадцатилетнего периода. Моцарт с детства был одаренным музыкантом. Несмотря на это, его первые композиторские работы (а начал он писать музыку в пятнадцать лет!) вызывают лишь академический интерес. Но в «зрелой юности» он уже был композитором мирового класса. Джона Кейнса считали вундеркиндом, однако свой шедевр «Общая теория занятости, процента и денег» он опубликовал лишь в 50 лет [33] .

Однако на каждого талантливого писателя или композитора, потрясающего устои, приходятся сотни людей, которые довольствуются ролью «экспертов». Эксперт – это человек, который после десяти или более лет обучения достиг пика профессионализма в своей сфере. Мир зависит от экспертов. На самом деле, если дело доходит до хирургической операции, полета на самолете или бухгалтерского учета, нам советуют обратиться к эксперту и с осторожностью относиться к новаторам.

Чем же тогда творческий человек отличается от эксперта? На мой взгляд, разница главным образом не в когнитивном аспекте, или по крайней мере речь не идет о когнитивных особенностях в обычном смысле слова. Если проверить мастерство эксперта и гения в их сфере деятельности, оба пройдут проверку одинаково хорошо. (Во времена Моцарта немногие считали, что он талантливее Карла Диттерса фон Диттерсдорфа или Антонио Сальери.) Удивительно, но вундеркинды редко становятся великими творцами. С ранних лет их хвалят за то, что в своем домене они делают то же, что взрослые, и им нужно перестроиться – изменить цели, ориентацию и мотивацию, – чтобы двинуться в новом направлении. Как точно отметил французский композитор Камиль Сен-Санс, музыкант, так никогда и не оправдавший надежд, которые на него возлагали в детстве: «У вундеркинда есть все, кроме неопытности».

Творческий человек отличается от окружающих темпераментом, личностными особенностями и отношением к жизни. Он всегда недоволен нынешней работой, существующими стандартами, вопросами, которые ставятся сегодня, и ответами на них. Он рвется познать неизвестное и радуется тому, что не такой, как все – по крайней мере принимает это как должное. Когда возникает нетипичная ситуация (новый музыкальный ход, неожиданный результат эксперимента или падение уровня продаж на новом рынке), он не шарахается от нее, а пытается разобраться и определить, ошибка ли это, случайность или важная закономерность. Известно, что множество творческих людей ненавидели, а некоторые даже бросили учебу. Они с детства не желали подстраиваться под других людей (и, в свою очередь, их поведение, не похожее на поведение окружающих не нравилось учителям).

Все мы совершаем ошибки. Из-за того, что творческие люди смелы и амбициозны, они совершают ошибки чаще и порой реагируют на них более болезненно. Лишь человек, готовый «пытаться снова и снова», сумеет достичь творческого прорыва. И даже если его достижение признано окружением, настоящий творец не будет почивать на лаврах, он пойдет по новому неизведанному пути, готовый к риску и провалу, в надежде оставить в истории новый, не похожий на другие, след. Творческая деятельность таит в себе не только страдания. В ней есть место озарениям, без которых новые идеи невозможны, работе, поглощающей всего человека, и, конечно же, по-настоящему большим открытиям.

Дав общее определение творческой личности, мы можем перейти к образованию. Образование, связанное с творчеством, не довольствуется строго дисциплинарным подходом, хотя и имеет нечто общее с формированием умения синтезировать. Человек осваивает грамоту, затем продолжает регулярно и систематически изучать математику, естественные науки, историю. Скорее всего, в результате он станет экспертом (примерно через десять лет). Однако слишком строгое подчинение дисциплинам не позволяет держать глаза открытыми, а это просто необходимо творческому человеку. У него должна быть возможность выбора – прямая дорога познания менее эффективна, чем сложный лабиринт с несколькими поучительными тупиками.

Существует возрастная группа, в которой творчество легко дается всем. Это дети дошкольного возраста. В мало-мальски благоприятной среде дети не только интересуются всем и вся и задают массу вопросов, они исследуют эти вопросы, даже если их не поощряют к этому, и не требуют за это никакого материального вознаграждения. Любого ребенка возбудит поездка на загородную ярмарку, в парк развлечений, в музей. Любовь детей к играм, их любопытство, воображение совершенно очевидны. Мышление пятилетнего ребенка в каком-то смысле находится на пике творческой силы.

Следовательно, преподавателям нужно сохранить модель мышления и восприимчивость детей. Художники и ученые всегда знали это. Есть знаменитая фраза Пабло Пикассо: «Я рисовал как Рафаэль, но вся жизнь у меня ушла на то, чтобы научиться рисовать как ребенок» [34] . С такой же убежденностью Исаак Ньютон говорил: «Себе я казался всего лишь мальчишкой, играющим на берегу, то и дело отвлекающимся, чтобы найти более гладкий камень, более красивую, чем обычная, ракушку, а целый океан истины лежал передо мной, не исследованный никем».

Но как пронести детскую восприимчивость – которую ученые называют неотенией – через всю жизнь? Многое зависит от того, что дети слышат в школе и вне ее. Этот вопрос остро встал передо мной в 1980-х, когда я совершил несколько поездок в Китай и был в десятках школ во многих городах [35] . Тогда Китай все еще не оправился от разрушительных последствий культурной революции (1966–1976), и жители страны многого боялись. Учителя практически всегда придерживались крайне ограниченной точки зрения на то, что входит в понятие хорошего ученика. С самого раннего возраста поведение детей строго регламентировали, чтобы сделать из них великолепных каллиграфов, музыкантов, танцоров, математиков и т. д. Отступления от дисциплинарной модели не приветствовались – постепенно регламентированное обучение стало путем, который предпочитали все. В таком обществе, как Китай 1980-х, более открытый, творческий подход к обучению был редкостью. Поэтому я бы посоветовал китайским коллегам практиковать обучение, в которое входили бы исследования, решение сложных проблем, воспитание толерантного отношения к различным точкам зрения и даже к ошибкам.

В те времена Китай и США находились на разных полюсах. В США в 1980-е креативность пронизывала разные сферы жизни. Ее было много в бизнесе, средствах массовой информации, технологиях, искусстве. Все хотели творить: слишком многие считали, что являются творческими людьми, хотя едва начинали осваивать свою сферу деятельности и ни один эксперт не мог признать их творческих заслуг. В школах и вузах наблюдалось огромное желание учащихся достичь максимально возможного в выбранной дисциплине. Преподавателям не было необходимости призывать студентов к креативности, это было бы даже контрпродуктивно. Ведь настоящие творческие прорывы возможны лишь при наличии глубоких знаний в той или иной дисциплине.