Мы Люди - читать онлайн книгу. Автор: Алина Распопова cтр.№ 9

Члены комиссии были явно заинтересованы, они прошли в соседний зал.

Гости расселись.

По сигналу Любимова поднялся занавес большой сцены. Первым на неё взобрался пятилетний карапуз. За мальчиком послушно выкатился андроид. Мальчик остановился в центре и поклонился, андроид проехал чуть вперед и встал.

– Позвольте представить вам нашего Вэни. Он продемонстрирует сейчас нам образец своего творчества, – представил мальчика Любимов.

После этих слов мальчик громко и отчетливо произнес: «Лунный стих». Андроид рядом с ним встрепенулся, хорошо поставленный голос внутри него зазвучал:

«И в темноте прекрасной ночи,

И в облаках, средь бела дня,

То в небесах, то над водою

Бросаешь взор свой вниз, Луна.

Покорно, тихо и спокойно

Несешь ты свой безмолвный труд.

Ты наблюдаешь за Землею,

Тебя здесь знают, любят, ждут

Те распростертые долины,

Та гладь воды, леса, луга,

Что, притаясь в ночной прохладе,

С восторгом смотрят на тебя.

Твой бледный лик прекрасен, нежен,

Он освещает долгий путь,

А ты хотела бы однажды

Уйти с небес и отдохнуть.

Чтобы уснуть во мраке ночи,

Набраться сил, увидеть сны,

Ну а потом, зардевшись светом,

На небо солнышком взойти».

В зале стояла тишина. Наконец, Боттичелли разрушил оцепенение комиссии и спросил:

– Вы хотите сказать, эти строки написал вот этот самый ребенок?… Любимов как будто ждал этого вопроса.

– Вэни четыре года девять месяцев. Родился он ребенком двух лет, стихи стал писать с двух с половиной. Его мозг отлично рифмует фразы, а идеи для стихов подают ему андроиды.

– «Распростертые», «зардевшись»… Откуда ребенок знает столько слов?

– Андроиды обучают наших детей. Детский мозг, как никакой другой, настроен на обучение. Он способен развиваться очень быстро, намного быстрее, чем в более позднем возрасте. Андроиды работают с детьми по специально разработанным программам. В ходе занятий развивается как общая эрудиция, так и словарный запас.

Вэни поклонился и вышел. Андроид поспешил за ним.

После этого три других андроида выкатили на сцену электронный рояль.

Хрупкая светловолосая девочка лет семи поднялась на сцену. Она, как положено музыкантам, поклонилась, села на стул. Опять подоспевший робот-андроид встал рядом.

– Андроид сымитирует нам оркестр. Эри же, так зовут нашу воспитанницу, будет исполнять главную партию фортепиано, – поспешил пояснить Любимов.

Руки девочки взметнулись над клавишами, каждый пальчик её запорхал. Эта малышка играла сложнейшее произведение. Она уверенно извлекала из инструмента то, что было не просто звуком. Сыгранный концерт Бетховена напомнил всем о том, сколько прекрасного создано людьми, как много ещё на свете того, что является творением разума человека. Техника Эри была выше всяких похвал. Девочка играла блестяще.

Когда Эри закончила, воцарилась тишина. Никто не решался разрушить её своим неосторожным возгласом, звуком, словом.

Наконец посыпалось:

– Это замечательно!

– Великолепно!

– Изумительно!

– Такая малышка!…

– Как вам это удалось?

Любимов сиял. Эри, его подопечная, прекрасно владела фортепиано. Всё больше отмечал Любимов заложенный в этом ребенке талант. Достался ли он ей генетически от родителей или был случайным образом смоделирован в результате улучшения генов, Любимов мог лишь предполагать. Эри была его любимицей. Невероятно способная и очень милая, она не могла не вызвать симпатий… Однако надо было продолжать. Задуманное Любимовым выступление детей имело целью показать комиссии неординарные способности биоников.

– Остальные дети не менее талантливы, – продолжил Любимов. – Они рисуют картины, превосходно играют в шахматы, поют…

– Поразительно! – восклицали приглашенные, глядя на демонстрируемые андроидами работы биоников.

Любимов продолжал нахваливать своих учеников, а в это время Вертинский задумался над одной особенностью. Глядя на рисунки подопечных Любимова, он не увидел на них одной детали. Люди. Они отсутствовали в этих работах. Почему ни на одном рисунке ребенка нельзя было увидеть человеческих лиц? Бионики рисовали предметы, пейзажи, животных, и делали это замечательно, технично. Но где на их рисунках люди? Почему каждая картина напоминает по настроению схему или чертеж? Произведения детей бездушны. Всё, что показывали дети – это безупречную технику. Безусловно, во многом Любимов прав, все дети проявляют неординарные способности, но возьмется ли кто-нибудь из биоников за кисти и карандаш без задания на то андроидов? Знает ли кто-нибудь из них, что по-настоящему значит слово «творить»? Дети были аккуратны, послушны, но сами по себе создавать ничего не желали. Вертинский делал скидку на их возраст, на то, что воспитываются они при отсутствии полноценного общения, а попади они в руки людей… Лишенные вынашивания в утробе матери, выращенные искусственно, эти дети теряли нечто, что делало всех нас людьми – наши чувства. При комиссии о сниженных показателях психоэмоциональных параметров он решил пока не упоминать. Он мог ошибаться и был не вправе отнимать у детей будущее.

– Восхитительно! – радовались члены комиссии.

– Мне нужно всех их осмотреть…

Медпредставитель Франко суетился.

– Я хочу видеть каждого, без исключения каждого…

– Для вас мы со Станиславом Евгеньевичем уже подготовили оборудование и место. Пройдемте за мной.

Любимов ничего не скрывал. Он гордился своими малышами и был уверен, что все ими останутся довольны.

Дети послушно заходили по одному в приготовленный для осмотра кабинет.

– Как тебя зовут? – начал Франко свой осмотр.

Дети воспринимали всё происходящее, как свою работу. Они давно привыкли к всевозможным обследованиям и тестам. Каждый из них послушно подставлял руку для сканирования крови, давал снимать с себя показатели, отвечал на любой поставленный вопрос.

– Ну что ж, должен вас поздравить, – сказал Франко Вертинскому через два часа. – Созданные вами бионики прекрасны. Они идеальны. Как вам это удалось? Признаться, я поначалу не верил в успех этой затеи.

Вертинский молчал. Он вспомнил те бессонные ночи, когда он сам клеточка за клеточкой собирал первых биоников. Потом как всем коллективом они смогли, наконец, смоделировать первый технологический процесс. Вспомнил терабайты ошибочных расчетов, десятки неудачных капсул, испорченные ткани тел.

– Увидев сегодня способности детей, я, признаться, подумал, что это медикаментозное вмешательство… – продолжил Франко. – Предполагалось же использовать специальные вещества для стимуляции развития этих детей.