Хроника смертельного лета - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Терехова cтр.№ 66

– Спроси, рассказывал ли он об этой встрече Рыкову? – зашептал Зубов.

– А вы сообщили об этой встрече вашему коллеге? Нет? – Зимин выслушал объяснения Орлова-старшего, поблагодарил и отключился.

– Он ему не сказал.

– Это я понял, – кивнул Зубов. – И если она вошла в лифт на шестом или седьмом этаже, значит, она приходила не к Стрельниковой, которая, между прочим, жила в этом доме к тому моменту, получается, полгода.

– Так что ты там про женщин говорил, – повернулся он к Зимину.

– Я говорил, что женщины не прощают такого предательства.

– Ты удивишься, генацвале, что иногда прощают женщины, – возразил Глинский, вспомнив о Катрин.

– Слышь, ты, знаток женских душ, – осадил его Зубов, – нельзя ли излагать покороче…

– Пжалста… Это он меня перебивает, – Виктор мотнул головой в сторону Зимина. – Так вот. Предположим, их роман продолжается…

– Я тебя сейчас убью… – рассвирепел Зубов.

– Он просто придумать ничего не может – версию вымучивает, – ехидно вставил Зимин.

– Я вас обоих убью, – решил Зубов, взглянув на растерянное лицо Виктора и понял, что Зимин, скорее всего, прав и капитан заблудился в трех соснах.

– А даже если и так, то есть, если они до сих пор встречаются, какое это имеет отношение, во-первых, к Рыкову-младшему, а во-вторых, к нашему садисту-меломану? – с сомнением спросил Зимин.

– Никогда ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Никогда и ни в чем… Тормози, приехали, – глянул Зубов в окно машины. – А ты поинтересуйся, друг мой, этой Анастасией. Может быть, она все же живет в этом доме, и тогда это уже другая история.

Ланского дома не оказалось. Дверь им открыла Анна. Нельзя сказать, что она встретила их любезно. Вежливо – и только.

– А что случилось? – спросила она сухо, когда они поинтересовались, был ли Ланской дома в ту ночь.

– Анна Николаевна, – поморщился Зубов. – Будьте добры ответить на наш вопрос. Поверьте, мы приехали к вам не ради удовольствия видеть вас, хотя вы человек, надо признаться, приятный. Отвечайте на наши вопросы. В свое время мы вам все объясним. Итак?

Анна с неприязнью посмотрела на них. Она чувствовала, что произошло нечто страшное, угрожающее ей и ее семье. От напряженных и непроницаемых лиц мужчин веяло бедой.

– Какое число вас интересует? – спросила она, вздохнув.

– Ночь с двадцать второго на двадцать третье июня, – уточнил Зубов.

– Он был дома, – отрезала она.

– Вы ответили, не подумав, – заметил Зубов.

– Мне не надо думать. Последние две недели я прихожу поздно, около полуночи, но Антон всегда дома. Он или спит, или работает, но всегда приезжает раньше меня. Сегодня в первый раз за две недели я дома так рано. Мы переехали сюда почти сразу после того кошмара, а я даже убраться толком не успела. Вон, посмотрите, какой бардак! – она грациозно повела кистью руки. Особого бардака опера не заметили и, как завороженные, застыли, не в силах отвести глаз от ее изящного запястья. Но вдоль стены действительно стояли несколько неразобранных сумок и больших коробок. Захлопнув рты, опера пару мгновений приходили в себя.

– А он не мог уйти, пока вы спите? Вы крепко спите? – спросил Зубов и тут же пожалел о сказанном – во всяком случае, сформулировать это следовало как-то по-другому.

– Я плохо сплю! – каменным голосом ответила Анна. – Без снотворного заснуть не могу! Вы считаете – можно спокойно спать после того, что произошло у нас дома? Я потеряла сон и покой! Вы понимаете, чем это обернулось для нас?

– И чем это для вас обернулось? – спросил Зубов.

– Вы все равно не поймете!

– Мы постараемся, – пообещал Зубов.

– Все было так хорошо! Наши друзья, которых мы так любили, приходили к нам в любое время со своими радостями и бедами. А теперь все рухнуло. Словно мы чужие, словно знать никто нас не хочет – как будто это Антон и я виноваты в том, что произошло у нас в доме. Мы остались одни.

– Что, никто так и не появился? – поинтересовался Виктор.

– Дело не в этом. Один раз заезжал Олег. Булгаков звонил несколько дней назад – по какому-то дурацкому поводу. Катрин сбрасывает мои звонки, словно все произошедшее – моя вина. Когда позвонил Мигель, я не выдержала и заплакала. Он очень сухо говорил со мной. Конечно, зря я так расклеилась перед ним.

– И кого конкретно вам не хватает? – поинтересовался Зубов.

Анне почудилась ирония в его голосе, но потом до нее начало доходить, чего именно не могут понять опера.

– Я попробую вам объяснить, – начала она. – Про себя. Я всю жизнь в балете, а он съедает целиком все время, все пространство внутри и вокруг. Я практически всегда находилась одна. Не потому, что я такая неинтересная, а потому, что я не успевала. У меня даже парня не было, пока я не встретилась с Антоном.

Зубов и Глинский внимательно слушали.

– Когда появился Антон, моя жизнь совершенно изменилась, правда, не сразу, а постепенно. Он ввел меня в свой круг, познакомил с друзьями. Я в первый раз узнала, что такое друзья – как это хорошо, когда близкие люди собираются, и им тепло и уютно вместе. Какое это наслаждение, когда есть кому позвонить, если грустно – и тебя выслушают, а то и приедут, и посидят с тобой. У меня появилась подруга, с которой можно поговорить по душам, пусть редко, потому что со временем лучше-то не стало, но теперь я знала – есть Катрин. И я ее люблю. У меня ведь никогда не было подруги, только одноклассницы, а потом – коллеги по театру. И те, и другие готовы живьем сожрать – бесконечная конкуренция и разговоры о том, кто кого подсидел и кому кто козни строил. Про битое стекло в пуантах и изрезанные маникюрными ножницами балетные пачки я вообще молчу. А с Катрин сразу стало хорошо и весело. У меня появился круг общения отдельно от театра, от этого змеиного гнезда – люди, любящие меня не за то, что я прима, а за то, что я есть. Мне было хорошо с ними. А теперь, – в голосе Анны слышалась горечь, – я снова никому не нужна.

– Анна, – Зубов старался говорить мягко, – думаю, вы преувеличиваете. Попытайтесь поставить себя на их место…

– Я пыталась!

– И значит, вы должны представлять, каково сейчас вашей подруге – она почти не выходит из дома, замкнулась в себе и своих переживаниях. Вы пробовали поговорить с ней?

– Да… – растерянно прошептала Анна. – Я долго не могла заставить себя, но потом все же позвонила. Но она сбрасывает мои звонки. Почему? Она словно обвиняет меня в чем-то. Вероятно, в том, что я разрешила Полине остаться у нас. Но ведь это несправедливо!

– Несправедливо, – согласился Глинский, – но если вы завели про это речь, Анна, поясните нам, почему все же Полина осталась?

Анна посмотрела на него так, словно он жестоко оскорбил ее.

– Я не понимаю, – произнесла она, – это что, обвинение?