Сквозь три строя - читать онлайн книгу. Автор: Ривка Рабинович cтр.№ 24

– У меня два брата – вернее сказать, были, теперь я о них ничего не знаю. До войны они жили в Ленинграде, – сказал папа, и его охватило внезапное волнение. – Одного звали Ильей, второго – Абрамом.

После этих слов рыночный знакомый буквально набросился на папу с объятиями и поцелуями.

– Я близкий друг твоего брата, Ильи Романовича Рабиновича! – радостно воскликнул он.

Имя моего деда с отцовской стороны было Реувен. Известен обычай российских евреев – придавать типично еврейским именам «более русскую» форму. В Прибалтике это практиковалось реже. Папа был записан в официальных документах как «Бер Реувенович Рабинович». Его братья, эмигрировавшие из Латвии в Россию в молодом возрасте, избрали, видимо, более удобный для русского уха вариант отчества – Романович.

– Откуда ты знаешь его? Где он живет?

– Не очень далеко отсюда, в селе Сузун Новосибирской области. Он успел эвакуироваться из Ленинграда буквально в последний момент перед началом блокады. Очаровательный человек, умница, у меня с ним были не только дружеские, но и деловые связи. Я не сомневаюсь, что это твой брат. Такое сходство и общая фамилия – это не может быть случайным!

Папа присел на скамейку. Ноги его дрожали.

– Запиши мне его адрес, – сказал он.

– Да нечего тут записывать, – сказал его собеседник, – пиши просто «Новосибирская область, село Сузун, И. Р. Рабиновичу». Там все его знают.

– Просто так, без улицы и номера дома?

– Да, просто так.

Папа вернулся домой в сильном волнении. Теперь и он верил, что речь идет о его брате. Связь между ним и братьями в Советском Союзе прервалась много лет назад, ввиду известного страха советских граждан перед перепиской с родными из капиталистических стран. Захочет ли его брат возобновить прерванную связь? Как отнесется он, свободный советский гражданин, к тому, что его брат – ссыльный, лишенный гражданских прав?

Мама тоже была взволнована этой новостью. В письме, отправленном на следующий день, папа описал состав семьи, не обмолвился и словом о своем тяжелом положении и просил Илью Романовича рассказать о себе. Все мы с нетерпением ждали ответа.

Ответ от дяди Ильи пришел через две недели. Его теплота и сердечность превосходила все наши ожидания. Он подтвердил, что родился в Риге, и рассказ о его жизни не оставлял никаких сомнений в том, что он действительно младший брат папы и мой дядя.

Мы узнали его как человека широкой души. Он любил хорошую жизнь, но любил также помогать другим людям, особенно родственникам; это было для него делом гордости. Ему не нужны были подробные объяснения, чтобы понять наше положение. Дядя обещал помочь нам всеми возможными путями и посетить нас перед возвращением в Ленинград, к тому времени уже освобожденный от блокады.

Дядя Илья был женат на русской женщине, Марии Федоровне. У них обоих это был второй брак. В Ленинграде они вели обеспеченную жизнь (в сравнении с уровнем жизни большинства населения); дядя мастерски умел обходить запреты властей и сочетать официальную работу с частным бизнесом. Он был в избытке одарен именно теми качествами, которых так не хватало папе во время его кратковременной работы директором магазина. Он работал на предприятии по пошиву меховых шапок – товара, на который был большой спрос. Часть товара сбывалась по официальным каналам, а другая часть оставалась в руках дяди и его компаньонов и сбывалась на частном рынке.

Чтобы у читателя не сложилось мнение, что дядя был просто преступником, расскажу вкратце, как действовала советская экономика. В течение всех лет «диктатуры пролетариата», начиная с 20-х годов и кончая развалом СССР, власти заботились главным образом о быстрой индустриализации, согласно лозунгу: «Догнать и перегнать Америку!» Все ресурсы направлялись либо в тяжелую промышленность, либо на грандиозные проекты – строительство плотин и электростанций, рытье каналов и т. п. Производство товаров потребления считалось лишней тратой ресурсов. Но поскольку миллионы людей не могут жить долгие годы без одежды, обуви и других предметов быта, в стране развилась параллельная экономика. Несмотря на суровые наказания за «экономические преступления», всегда находились люди, готовые идти на риск. Обычно они работали на государственных предприятиях, но параллельно делали еще что-нибудь – иногда в подпольных мастерских, но чаще всего на тех предприятиях, где они работали официально. Никто не считал занятых в параллельной экономике мошенниками или обманщиками, общее мнение гласило: «Если власти не заботятся о наших нуждах, позаботимся о них сами. Молодцы те, кто умеет это делать!» Каждый, кто мог, где-нибудь подрабатывал, чтобы жить чуть-чуть лучше. Широко известно было шутливое ругательство: «Чтоб ты жил только на зарплату!»

По понятным причинам данные об объеме параллельной экономики никогда не публиковались, но специалисты оценивали его в тридцать процентов, а в определенные периоды даже в сорок процентов от валового национального продукта. Резонно задать вопрос: как могла экономическая деятельность в таких масштабах оставаться скрытой от всевидящих глаз «большого брата»? Ответ можно разделить на две части: во-первых, было немало случаев, когда люди попадались и их судили. Во-вторых, по мере развития параллельной экономики она втягивала в себя и тех, кто «наверху», кто обязан контролировать и бороться с ней. Это была живая цепь, ее звенья начинались с рабочего, производящего товар, включали шофера – перевозчика товара, кладовщика и так далее вплоть до начальников, и каждое звено цепи получало свою долю прибыли. Поэтому «никто ничего не видел и не слышал». С точки зрения руководителей государства параллельная экономика даже была полезна: она освобождала их от забот о нуждах населения и нейтрализовала брожение и недовольство.

Дядя Илья жил в Советском Союзе с молодых лет. Он хорошо знал эту систему со всеми ее писаными и неписаными правилами и плавал в ней как рыба в воде. Миллионером он не стал, но жил намного лучше тех, кто вынужден был довольствоваться только зарплатой.

После письма мы получили от дяди Ильи денежный перевод и посылку с одеждой. Предстояла еще одна тяжелая и устрашающая зима. Конец войны был далек, и хотя уже не было опасений, что немцы победят, тыл переживал невыносимые трудности. Годы мобилизации всех ресурсов на нужды фронта довели широкие массы людей, и прежде живших в бедности, до полной нищеты. Что касается нашей семьи, то у нас не было никаких продуктов к зиме, кроме скудного пайка хлеба, отвратительного по качеству, так как в муку подмешивали овес и отруби. Было еще немного картошки, которую мы вырастили на предоставленной нам части огорода Физы.

Несмотря на то, что наша одежда была сплошь покрыта заплатами, мы не могли позволить себе носить вещи, которые прислал дядя Илья. Все было продано, и за счет выручки мы сумели увеличить запас картошки на зиму.

В противоположность дяде Илье, который хорошо знали реалии советской жизни, контакты с дядей Яковом в Америке были сложны. Он не понимал наши намеки, задавал прямые вопросы и хотел получить такие же прямые ответы. Так, например, он просил описать нашу квартиру. Ясно, что мама не могла ответить ему прямо. Она написала так: «Наша квартира похожа на родительскую квартиру, где мы выросли, только на одну комнату меньше». В своем ответе он раскрыл то, что она пыталась скрыть от цензуры: «Но там ведь было всего две комнаты! Ты хочешь сказать, что вы все живете в одной комнате?»