Америка: Чудеса здоровой пищи - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Кингсолвер cтр.№ 41

Вскоре после окончания дойки с кукурузного поля вернулся Дэвид. Он подшучивал над собой: надо же, потерял ощущение времени — как Элси и предсказывала, — пока общался со своим полем. Мы минуту постояли, взвешивая разницу между нашим образом жизни и образом жизни этой семьи. И Дэвид, и Элси красивы и привлекательны, возраст их незаметен. Элси — воплощение безусловной доброты, а Дэвид с неизменной иронией смотрит на мир и его обитателей, в том числе на своих коллег, которые носят бесплатные шапочки с логотипом той фирмы, на которой работают: «Каргиль» или «Монсанто».

— По крайней мере, сразу ясно, кто управляет лобной долей их головного мозга, — говорит он.

Дэвид и Элси живут и работают там же, где родились, и сам дом, и ферма достались им по наследству от родителей. Такая жизнь многократно оплакана в тысячах музыкальных баллад в стиле кантри, но для этой супружеской пары она оказалась в самый раз.

Мы носили тарелки с едой из кухни на стол для пикника под вишнями. К нам присоединился Херш, усадил Ноя на высокий стульчик, а Эмили принесла кувшин молока из цистерны в коровнике. Очевидно, эти люди не страдают непереносимостью лактозы. Впервые за долгое время я позавидовала тем, у кого есть ген G/T13910. Разговор за обедом велся на самые разные темы — от наших впечатлений о флоре Канады до последних новостей, наиболее актуальных для фермеров США. Дэвида волновало создание так называемой Общенациональной системы опознавания животных: оказывается, Департамент сельского хозяйства США собирается присвоить идентификационный номер с указанием полных геодезических координат местонахождения каждому домашнему животному в стране. Любой человек, у которого есть хоть одна лошадь, цыпленок, корова или канарейка, по требованию закона должен будет встать на учет — создается федеральный банк данных.

— Ну и глупость! Ситуация просто в духе Марка Твена, — заметил Дэвид. — Иногда я задумываюсь: попал ли мир в руки хитрецов, которые втирают нам очки, или безумцев, которые всерьез намерены осуществить столь бредовую идею. — Но на самом деле он не сильно обеспокоен, потому что сомневается, что правительство сумеет проделать эту работу. Заставить полмиллиона фермеров зарегистрировать каждого Цыпленка и каждую корову, предсказывает он, будет покруче, чем заставить афганских крестьян прекратить выращивать маки.

Обед, как и следовало ожидать, был полностью из местных продуктов: горошек мы только что лущили, салат собран десять минут назад, клубнику принесла их дочь. Бычок, из мяса которого сделаны фрикадельки, недавно гулял на пастбище. Я спросила Элси, как много продуктов им приходится покупать на стороне.

— Муку и сахар, — ответила она, потом немного подумала и добавила: — Иногда покупаем крендели, чтобы себя побаловать.

После обеда нам еще предстояло провести долгий летний вечер. Дэвид рвался показать нам свою ферму. Мы сравнивали достоинства имевшихся у нас транспортных средств: можно было забраться вместе с командой Дэвида в его фургон или поехать в нашем гибридном автомобиле — бензиново-электрическом, новом для нас, теперь совершающем свой первый дорожный переход. Лично мы бы предпочли лошадок, но Дэвид и Херш слышали о новом гибриде и жаждали проверить эту технику. Дэвид признался, что давно обдумал (в то время как культивировал свою кукурузу) общую схему использования энергии трения от тормозной системы автомобиля для совершения толчка вперед. В общем, мы загрузились в транспортное средство, которое не ест овес, и поехали вверх по пыльной дороге мимо доильного отделения, поднимаясь на небольшую гору, где находятся его поля.

Как нам говорила Элси, засуха здесь видна во всем. Пастбища для скота казались пересохшими, хотя кукуруза Дэвида все же выглядела, на мой взгляд, прекрасно. Дорога разделяла два кукурузных поля, имевших принципиально разную историю: участок слева от нас получал стандартную обработку в течение тридцати лет, прежде чем Дэвид взял управление им в свои руки; на поле справа от нас почва никогда не знала ничего другого, кроме навоза и севооборота. Несоответствие между двумя полями было до смешного показательным, как реклама в журнале 1950-х годов, разве что в данном случае «новые передовые технологии» тут привели к победе. Теперь Дэвид обрабатывал оба поля одинаково, но даже после десятка лет кукуруза на той стороне, которая всегда удобрялась исключительно органикой, была выше и зеленее.

То, что мы называем «почва», — это содружество живых, в основном микроскопических, организмов и питательной матрицы. Органическое фермерство по определению усиливает в почве живые и неживые компоненты. Современное стандартное фермерство сильно обедняет этот процесс, при нем возвращаются в почву лишь несколько ключевых питательных веществ из тех многих, которые удаляются каждый год при снятии урожая биомассы. Вначале система стандартного фермерства срабатывает неплохо. Но в долговременной перспективе ее можно сравнить с попыткой вырастить всех детей исключительно на хлебе, ореховом масле и одной и той же сказке на ночь в течение десяти лет. (Если дети плачут, дайте им больше хлеба, больше масла и расскажите ту же самую сказку дважды.) Наблюдатель с другой планеты решил бы, что все основное дается, но родитель знает, что отсутствие неуловимых нюансов ведет к медленному истощению организма. Точно так же и для растения очень важны бесчисленные питательные вещества в микроколичествах. Химикаты, которые выхолащивают землю, приводят к уничтожению организмов, которые борются с болезнями растений, аэрируют и создают плодородие почвы. Последними исследованиями доказано, что добавление одного лишь фосфора убивает крошечные мицелии грибов, которые помогают растениям абсорбировать полезные вещества. Потери становятся особенно очевидны в периоды засухи и других катаклизмов.

— Столько человек купились на пропаганду всех этих пестицидов-гербицидов, — сказал Дэвид. — Да с какой стати мы должны этим увлекаться? — Это у него больное место: старик любит порассуждать про вред, который долгое время наносили этому полю. Под словом «мы» наш друг подразумевал фермеров, таких как он сам, хотя он сроду не применял химикатов. Дэвид рос во времена повального увлечения удобрениями на основе аммония и ДДТ, но все же так и не понял внутренней логики отравления природы для получения урожая.

Когда мы перевалили за гребень холма, Дэвид вдруг сделал нам знак остановиться, отойти и посмотреть: мы застали жаворонка в самый разгар ухаживания за подругой. Он стремительно сорвался с верхушки небольшого холмика посреди кукурузы и воспарил высоко в небо, распевая вибрирующую, напряженную, как вопросительный знак, песню. Он висел над нами на фоне белого неба почти неподвижно, и вдруг — бряк — резкое пике с максимальной высоты. Мы стояли в красно-коричневых лучах солнца и молчали, впечатление было сильным. Слышались голоса других птиц, которых Элси и Дэвид различали по их вечерним песням: овсянки, зяблики, лесные дрозды. Горные ласточки летели домой, к своим гнездам, слепленным из глины в форме бутылки под стрехой коровника. Древесные ласточки, крапивники, мелкие певчие птицы, пересмешники, большие рогатые совы, сипухи также гнездились неподалеку. И все они казались Дэвиду и Элси не менее важными, чем молочные коровы, которые дают им возможность заработать себе на жизнь.