Бесспорное правосудие - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 54

Именно Хелен через один из своих многочисленных социальных контактов нашла ему Эрика и Найд-жела.

– Они геи, но пусть это тебя не волнует.

– Меня это совсем не волнует, – сказал Хьюберт. – А почему, собственно, должно волновать? – Однако ни его комментарий, ни вопрос услышаны не были.

– Они держат антикварный магазин к югу от Хай-стрит, но открывается он только в десять. Так что будут приходить к тебе рано, готовить завтрак, убирать постель и слегка прибираться. Тяжелую работу будет выполнять приходящая работница. Они согласны приходить также и вечером, готовить обед или – в твоем случае – скорее, ужин. Ничего сложного, простую, вкусную еду. У Эрика, того, что постарше, репутация отличного повара. Запомни, пишется он с «к» на конце – не «с»[22]. Он придает этому большое значение. Не понимаю – почему: он ведь не скандинав. Кажется, он говорил, что родился в Масвэл-Хилл. Марджори уверяет, что Найджел славный парень. Ослепительный блондин – видно, матери так понравилось имя, что она не подумала об ассоциациях[23]. А теперь надо подумать об их жалованье. Это влетит в копеечку. Такие услуги не дешевы.

У Хьюберта вертелось на языке: он надеется, что после продажи дома на Уолверкот семья оставила ему достаточно денег для оплаты работников на неполный день.

Все сладилось, и до сих пор шло хорошо. Эрик и Найджел были доброжелательны, надежны и знали свое дело. Теперь он не понимал, как раньше мог без них обходиться. Эрик был щеголеватый пятидесятилетний толстячок с ярко-красным, красиво очерченным ртом над жесткой щетиной бороды. Найджел – стройный, белокожий блондин, более живой, чем его напарник. Они всегда работали вместе. Эрик стряпал, Найджел, его помощник, готовил овощи, мыл посуду и издавал восторженные крики. Когда парочка находилась в его квартире, Хьюберт постоянно слышал доносящийся из кухни дуэт: низкий бас Эрика и высокий, ликующий голос Найджела. Звучание получалось приятное на слух, и когда их не было, Хьюберту не хватало этой радостной, похожей на чириканье, болтовни. Кухня стала их вотчиной, даже ароматы в ней были теперь незнакомые и экзотичные. Он приходил на кухню, как незнакомец, боясь пользоваться собственными сковородками и прочей утварью из страха испортить их совершенство, и с любопытством разглядывал этикетки на удивительных бутылках и банках, которые Эрик считал необходимыми при приготовлении «хорошей, простой еды»: оливковое масло первого отжима, разные сорта помидоров, соевый соус. Он с виноватым видом нюхал травки в горшках, стоящих рядком на подоконнике.

Стол сервировался изысканно в соответствии с качеством еды. Ужин всегда вносил Эрик, а Найджел с волнением следил за церемонией из-за двери, как бы желая удостовериться, что еде воздается должное. Сегодня вечером Эрик, ставя на стол тарелку, объявил, что Хьюберту приготовили телячью печень и бекон с картофельным пюре, шпинатом и горошком. Печень была нарезана очень тонко и быстро обжарена на огне – так как он любил. Это было одно из его любимых блюд, но сейчас он сомневался, что сможет его съесть. Хьюберт произнес обычную фразу:

– Спасибо, Эрик, выглядит аппетитно.

На это Эрик позволил себе краткую, довольную улыбку, а Найджел прямо расцвел от радости. Но следовало сказать еще кое-что. Пока они ничего не знают про убийство, но завтра все станет известно. Будет странно и даже подозрительно, что, вернувшись домой, он ничего не рассказал о случившемся. Хьюберт заговорил как раз в тот момент, когда Эрик подошел к двери, но тут же понял, что сказал, несмотря на напускное равнодушие в голосе, совсем не то, что надо.

– Эрик, ты помнишь, когда я вчера вернулся домой?

Ответил Найджел:

– Вы задержались, мистер Лэнгтон. На сорок пять минут. Нас немного удивило, что вы не позвонили. Разве не помните? Вы сказали, что, покинув «Чемберс», решили погулять. Нашим планам это не помешало: ведь Эрик никогда не начинает готовить овощи, пока вы не выпьете свой херес.

– Домой вы пришли сразу после половины восьмого, мистер Лэнгтон, – спокойно произнес Эрик.

Останавливаться на этом нельзя. Надо сказать еще что-нибудь. Когда станет известно об убийстве, этот вопрос вспомнят, о нем задумаются, и он покажется важным. Хьюберт потянулся за бутылкой бордо, но вовремя понял, что его рука дрожит. Вместо этого он развернул на коленях салфетку и уставился на тарелку. Голос его прозвучал спокойно. Не слишком ли спокойно?

– Это может иметь значение. Случилось нечто ужасное. Сегодня утром моя коллега Венис Олдридж была обнаружена в своем кабинете мертвой. У полиции нет четкой уверенности, как и когда она умерла. Будет вскрытие, но скорее всего – почти наверняка – ее убили. Если это подтвердится, все сотрудники коллегии должны будут дать отчет в своих передвижениях. Обычная полицейская процедура – вот и все. Я просто хотел удостовериться, насколько точна моя память.

Хьюберт заставил себя поднять глаза. Лицо Эрика было непроницаемой маской. Подал голос Найджел:

– Мисс Олдридж? Адвокат, которая оправдала террористов из ИРА?

– Да, она защищала троих подсудимых, обвиняемых в терроризме.

– Убийство! Вот ужас! Какое несчастье для вас! Но это не вы нашли труп, мистер Лэнгтон?

– Нет, нет! Как я только что сказал, труп обнаружили рано утром, еще до моего прихода. Ворота Темпла не закрываются до восьми часов вечера. Несомненно, кто-то проник внутрь со стороны, – прибавил он.

– Но дверь в «Чемберс» не остается открытой, правда, мистер Лэнгтон? У кого-то был ключ. А может, сама мисс Олдридж впустила убийцу? Возможно, она его знала.

Ситуация становилась неприятной.

– Не уверен, что имеет смысл строить догадки, – оборвал его Хьюберт. – Как я сказал, полиция еще не уверена, как именно она умерла. Загадочная смерть. Больше мы ничего не знаем. Однако полицейские могут позвонить или послать к вам кого-то, чтобы узнать, когда я вчера пришел домой. В этом случае вы должны сказать правду.

Найджел широко распахнул глаза.

– Мистер Лэнгтон, не думаю, что сказать полицейским правду – хорошая мысль.

– Но солгать еще хуже.

Возможно, он произнес эти слова более решительно, чем намеревался. Мужчины вышли, не говоря ни слова. Спустя пять минут они на мгновение показались в столовой, попрощались, и вскоре он услышал, как за ними захлопнулась входная дверь. Подождав для верности несколько минут, Хьюберт взял тарелку и спустил остатки еды в унитаз. Убрал со стола, а грязную посуду поставил в раковину, предварительно сполоснув, чтобы в воздухе не застаивался запах еды. Остальное утром сделают Эрик и Найджел. Как обычно, он подумал, что мог бы справиться и с остальным, но это было бы нарушением соглашения, составленного Хелен с работниками.

И теперь Хьюберт сидел в безукоризненно убранной гостиной у зажженного газового камина, который выглядел совсем как настоящий, создавая неповторимый уют, будто кто-то положил в камин хворост, принес угли и отогнал от него тягостный груз беспокойства и отвращения к себе.