Правда и ложь о русской водке. АнтиПохлебкин - читать онлайн книгу. Автор: Борис Родионов cтр.№ 59

...

В 1705 году Петр I, решительно склоняясь к тому, что главное в период Северной войны – это получить наивысшую прибыль для государства от продажи водки, причем прибыль деньгами, выплаченными заранее, а не собранными постепенно в результате розничной торговли водкой, переходит к откровенно откупной системе на всей территории России, сочетая ее с казенной продажей и давая откупа наиболее энергичным, богатым и бессовестным, жестоким людям, исходя при этом из того, что они-то уж соберут, а если не соберут, то все равно сдадут ему на ведение войны и оснащение флота заранее установленную для них априори откупную сумму (стр. 203/107).

Здесь уже, видимо, начинает преобладать откровенно откупная система, и наше предположение о признаке монополии трещит по всем швам.

И самое главное: если В. В. Похлебкин усматривает монополию в извлечении питейного дохода в том, что государство непосредственно участвует в продаже, то как он мог не заметить самого важного в этом отношении периода 1819-1826 годов? Это был короткий, но по данному признаку самый яркий период, характеризующийся тем, что впервые продажа питей осуществлялась казной непосредственно (без помощи целовальников) находящимися на государственной службе чиновниками. А это время попадает в самый продолжительный промежуток между его монополиями.

Так что простите, но логики в делении истории «питей» в государстве Российском на монопольные и немонопольные периоды мне найти не удалось. Если же мы вспомним подробно процитированный выше анализ Н. С. Терского, то становится совершенно очевидной бессмысленность не только подобного деления, но и применения самого термина «монополия» без разъяснения, о какой монополии идет речь. Абсолютно понятно, что если и говорить о монополии, то только применительно к продажам. Тогда весь период с начала винокурения следует именовать монополией на продажу, выделяя в нем времена преобладания одной из применяемой государством систем – откупной и продажей на вере. Единственный период, когда государство добровольно отказалось от монополии на продажу, связан с переходом на акцизную систему в 1863-1894 годах.

Таким образом, первая, вторая и третья монополии созданы воображением В. В. Похлебкина без малейших на то оснований. Наряду с отсутствием элементарной логики В. В. Похлебкин либо не понимает, либо откровенно передергивает суть происходящих событий. Особенно ярко это проявилось в описании реформ 1765 года.

...

В 1765 году правительство Екатерины II вводит привилегию винокурения для дворянства, освобождая его от всякого налогообложения, но устанавливая размеры домашнего винокуренного производства в соответствии с рангом, должностью, званием дворянина. Так, князья, графы, титулованное дворянство получают возможность производить больше водки, чем мелкопоместное дворянство, что, впрочем, вполне согласуется с их реальными экономическими возможностями. Вместе с тем привилегия винокурения и размеры производства тесно связаны и с чином дворянина-винокура, косвенно поощряя тем самым дворянство к государственной службе.

В то же время все другие сословия – духовенство, купечество, мещанство и крестьянство – лишены права на винокурение и должны, следовательно, покупать водку для своих нужд, произведенную на казенных винокурнях. Эта система приводит к тому, что домашнее дворянское винокурение и технически и качественно достигает высокого развития, высокого класса. Оно нисколько не конкурирует с казенным, не влияет на него, а мирно сосуществует с ним, ибо рассчитано на удовлетворение домашних, семейных потребностей дворянского сословия. И оно не «давит» на рынок водки в стране, отданный в полное владение государства (казны), которое рассчитывает свою продукцию на все прочие сословия, кроме дворянства. Это дает возможность казенному производству водки, не испытывая конкуренции, держать качество продукции на среднем уровне, обеспечивающем и доход государству, и полную гарантию от убытков и от «нервотрепки» конкурентной борьбы. Кроме того, такая система дает возможность государственному аппарату «почить на лаврах», не испытывая никаких проблем (стр. 203-204/107).

Из этого текста явно следует, что начиная с 1765 года вся алкогольная продукция производится на казенных винокурнях. Лишь дворянство имеет право заниматься винокурением – и то только для собственных нужд. Выше уже писалось, как обстояло дело в действительности. Но для убедительности давайте заглянем в Устав о винокурении, высочайше утвержденный 9 августа 1765 года. Вот что в нем говорится:

...

1. Вино курить дозволяется всем дворянам и их фамилиям, а прочим никому… 2. То вино курить им для поставок на продажу в питейные дома, по договорам с откупщиками или по подрядам с казенными местами столько кто куда подрядится… 3. Для себя на собственные свои домашние расходы курить вино, сколько кому по указам надлежит, позволяется только тем, кто в деревнях своих живут [121] .

Я не представляю себе, чтобы В. В. Похлебкин не прочитал этого документа. Так как же он мог, пересказывая его суть своим читателям, дать им представление о содержании пунктов 1 и 3 и полностью проигнорировать пункт 2?! А этот пункт яснее ясного гласит, что дворянское сословие как было, так и осталось поставщиком вина для государства, только теперь единственным. Именно для государства и никуда более. Об этом прямо говорится в пункте 5 устава:

...

Выкуриваемого вина и из него водок, кроме своего употребления и по подрядам на продажу в питейные домы (а мы помним, что питейные дома в основном всегда находились в собственности государства. – Б. Р.), ни малым, ни великим числом никому не продавать.

И как же теперь понимать, что дворянское винокурение «нисколько не конкурирует с казенным, не влияет на него, а мирно сосуществует с ним, ибо рассчитано на удовлетворение домашних, семейных потребностей дворянского сословия»? Не поленитесь и, ознакомившись с выдержками из текста устава, перечитайте еще раз написанное В. В. Похлебкиным: вы убедитесь, что ничего, кроме «игры ума», в этой писанине нет. Я все время пытаюсь (правда, не всегда успешно) избегать каких-либо резких слов и суждений, хотя, согласитесь, поводов для этого было уже предостаточно, но сейчас не удержался. Потому что я не могу понять, принять и согласиться, что исследование, преследующее цель просвещения читающей публики, строится на подобного рода вольных, мягко говоря, измышлениях. Надеюсь, вам уже очевидно, что вся, абсолютно вся книга В. В. Похлебкина зиждется на подобных передергиваниях и собственных фантазиях автора.

Я бы давно уже мог остановиться и дальше ничего не анализировать. Все и так ясно. Если я продолжаю писать, то только с той целью, чтобы дать читателям возможность ознакомиться с действительным положением вещей.

Поэтому, больше не тратя времени на мифические три монополии, перехожу к «четвертой», а на самом деле – к первой настоящей монополии, введенной в России в 1895 году и действовавшей по 1914 год. Настоящей я ее считаю потому, что хотя она и была неполной (производство в основном оставалось в частных руках), но продажа стала действительно государственной, так как сосредоточилась исключительно в так называемых винных лавках, находившихся в собственности государства.