Поверженный демон Врубеля - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Лесина cтр.№ 48

…Газетку поднести.

…Спросить, не устала ли дорогая тетушка…

Или еще чего такого, небось язык не сотрется, корона не свалится. А тетка глянет на Женьку ласково, похвалит… когда и подарок поднесет. Нет, большею частью ерундень какую, навроде тетрадок красивых или вот кошелька с кошечками, будто Женька дите какое. Но порой перепадали знатные вещицы. Сумка там итальянская или сапожки на каблучке, каких ни у кого в классе не было. И деньгами тетка не обижала, говорила:

– У молодой девушки есть свои потребности.

Да, когда б не Гошка, жизнь была бы шоколадом.

Когда после первого Гошкиного срыва тетка угодила в больничку, Женька старательно таскала ей банки с бульонами да кашками, читала книгу, гладила вялую руку и слушала причитания, что, мол, бедного мальчика обманом вовлекли… ага… бедный… как же… небось жил, как сыр в масле катался, все-то у него имелось… мобилы за последний год четыре посеял, и тетка ни словом не попрекнула, новую покупала. И про тачку заговаривала, чтоб, значит, на права учиться шел. И денег совала без меры.

Досовалась.

Но эти мысли Женька оставляла при себе. Втайне она надеялась, что в клинике своей Гошка сгинет, и останется Женька единственною опорой и надежей. Вот тогда-то тетка заберет ее у мамки, поселит в Гошкиной комнате и будет одевать-наряжать да баловать.

Откуда взялась такая уверенность, Женька не знала. Да и не задумывалась, главное, что она почти уже свыклась с тем, что вскоре Гошки не станет. А он, паразит этакий, взял да и выписался из клиники.

– Ненадолго, – хмыкнула Женька.

Эта девица с плоским лицом пребывала в счастливой уверенности, что весь мир создан исключительно для удобства ее особы.

– Ваша мать помогла ему сорваться?

Она насупилась, но, вспомнив о полученных деньгах, кивнула.

– Не сразу. Сначала он сам… раз и другой… а потом… ну какая разница, кто ему дозу даст? Свинья грязь везде найдет. А мамка, она… ну прикиньте сами, вдруг бы чего приключилось? Егор Станиславович вечно летает. Самолеты ж падают. Или заразу какую подхватить мог бы. Он вообще старый. У нас сосед вон молодым был, и бац, помер. Что-то там в башке лопнуло, и каюк. Вдруг бы и у него тоже лопнуло? Тетка вообще больная вся… не сегодня завтра на погост… и что бы тогда?

– Что? – поинтересовался Стас, которому самому стало любопытно.

– А все досталось бы Гошке. И квартирка. И деньги. Он бы мигом прогулял… а мы с мамкой куда? На помойку? Нет уж… Гошка сам ширяться стал. Вот пускай себе и ширялся.

– В последний раз тоже она? Когда он с крыши прыгнул.

Женька поджала губы, и лицо ее некрасивое сделалось еще более некрасивым.

– Хотите мамку под статью подвесть?

– Хочу понять, что произошло. А мамка твоя уже не подсудна.

Стас выложил еще сотню.

– Три, – Женька облизала тонкие губы. – А чего? Мне на похороны собирать надо… чтоб мамку честь по чести похоронить… осталася я одна, сирота горькая…

– Не вой. Рассказывай.

И Женька вздохнула.

Поначалу тот раз ничем от иных не отличался.

Гошку забрали из клиники, притихшего, бледного. Только глаза блестели, что у собаки шаленой. И Женьке, говоря по правде, было жутковато рядом с ним.

А мамка требовала.

Прояви, мол, сочувствие, заботу… тетка оценит… ага, тетка эта думает, что все вокруг ее Гошеньки плясать обязаны. Задолбало.

Даже мелькнула страшная мыслишка, а что, если Гошка так и не помрет? Иные наркоши, они крепкие. А этого еще и лечат по-всякому, чистят… тогда получится, что все зазря… нет, мамка не говорила Женьке, что делает. Да Женька не слепая и не дурная, видела. И понадеялась, что в этот раз мамка достанет нужную дозу. А что, с нариками такое бывает, чтоб не рассчитал и каюк… никто ничего искать не станет.

Однако вышло все иначе.

– Уберите, – сухой ломкий Гошкин голос Женька услыхала в туалете. То есть она сидела в туалете, который в самом конце коридора, крохотный, для прислуги сделанный, а Гошка был где-то поблизости, если через вентиляцию слышно было. Вентиляция в доме хитрая. – И если вы еще раз попытаетесь дать мне… это… я расскажу маме о том, кто помогал моим срывам.

– Гошенька, – мамкин голос звучал испуганно, – что ты такое говоришь… я всего-то тебе помогала…

– Странная помощь, Анастасия, получается. Вы ведь знаете, что мне нельзя и слышать о… наркотиках. А вместо того, чтобы помочь восстановиться, подталкиваете к срыву. Устраиваете этот срыв собственноручно… и называете его помощью.

– Ты же сам…

– Я был не в себе. Меня не стоило слушать.

Женька сидела тихо.

Интересный разговорчик. А если он и вправду мамку сдаст? Тетка будет в ярости… и точно прогонит, и мамку, и Женьку, если вовсе в ментовку не сдаст. У них знакомых полно. Пришили бы срок за распространение… а то и Женьку следом бы отправили.

Внутрях прямо обмерло все.

Вот же… скотина.

Злилась Женька вовсе не на тетку, и не на мамку, которая подставилась так глупо, а на Гошку с его упрямством ненужным. Тоже, принципиальный нашелся. Прежде-то небось не кочевряжился, брал и спасибо говорил.

– И еще, если вы думаете, что я ничего не понимаю, то ошибаетесь, – теперь Гошка говорил иначе, тихо, но твердо. – Вам не меня жалко было, потому что жалеть наркомана – глупо. Вы на наследство рассчитывали. Меня не станет, а вы…

– Гошенька…

– Дважды повторять не стану. Уберите. Я ничего не скажу маме… не ради вас, но ради нее. Она этой новости может не пережить. А я… я и так слишком много всего натворил. Пришло время исправить.

В том, что Гошка был настроен серьезно, Женька убедилась скоро.

Двух дней не прошло с того разговора, как он отловил Женьку и, стиснув руку, сказал:

– Пойдем. Поговорим.

Говорить с ним Женьке никак не хотелось, но Гошка держал крепко. Захочешь – не вывернешься. В комнату втянул. Дверь закрыл на щеколду. Велел:

– Садись куда. И не трясись. Ничего я тебе не сделаю.

Ага, так ему Женька и поверила. Нарик же. А нарики, пускай и бывшие, все психи.

– Садись, – он толкнул Женьку на стул.

А стулья тут не чета тем, которые в мамкиной каморке стоят. Кожаные. Солидные. И вообще комната огроменная, с окном во всю стену.

Комп навороченный.

Телик свой.

И кинотеатр домашний, который Гошка не включает.

– В общем, так. Я не желаю, чтобы ты вертелась вокруг мамы.

– Чего?

– Того, Женечка. Не верю я тебе. Ни на грош не верю.