Слава, любовь и скандалы - читать онлайн книгу. Автор: Джудит Крэнц cтр.№ 58

Кто в тринадцать лет склонен к философским обобщениям? В крови бурлит желание быть такой же, как все, принадлежать к какой-то группе, с кем-то шептаться, кому-то поверять свои секреты и чувствовать себя своей среди себе подобных. Так ведут себя люди в лепрозориях, тюрьмах и на тротуарах Калькутты. Тедди не понимала, что всегда есть те, для кого не находится места в общепринятой иерархии.

Но даже если бы она задумалась об этом и что-то поняла, это никак не исправило бы ее настроения. В тринадцать лет Тедди Люнель была выше своего преподавателя мистера Саймона, а он был мужчиной нормального роста.

Маги не могла даже представить, что ее дочь — пария в своем классе. Тедди не нашла в себе сил рассказать о своих переживаниях матери, которая так любила ее, так гордилась ею. И эта любовь требовала, чтобы Тедди была счастливой в своей исключительности и стала воплощением всего того, что Маги мечтала видеть в ребенке. Тедди с ужасом думала о том, что перестанет радовать мать, если признается, как одиноко и печально ей в школе. Она скрывала свои раны от Маги, словно и в самом деле совершила нечто позорное, заслужив подобное отношение к себе. В очень раннем возрасте Тедди научилась фантазировать, создавая у Маги впечатление, что ее дочь провела чудесный, ничем не омраченный день.

Маги часто задумывалась над тем, что Тедди не хватает нормальной, естественной уверенности в себе. Но, возможно, это и к лучшему, учитывая ее юный возраст, успокаивала себя Маги, чувствуя себя мудрой и осторожной. Совершенная красота дочери казалась ей иногда колдовской. Тедди была существом, созданным из самых романтических контрастов. Ее густые темно-рыжие волосы вились, переливаясь всеми оттенками от каштанового до светло-золотистого. Белоснежная кожа отличалась прозрачностью дорогого фарфора, а вспыхивавший нежно-розовый румянец напоминал о лепестках цветущей яблони. Пухлые губы четкого, красивого рисунка казались накрашенными. Из-под изящно изогнутых бровей смотрели на мир широко расставленные, как у самой Маги, большие глаза, казавшиеся то серыми, то зеленоватыми, то голубыми в зависимости от освещения и настроения девочки. Нос хорошей формы придавал ей несколько высокомерный вид, но, пожалуй, был чуть крупноват для детского личика без косметики. Хотя Маги не сомневалась, что время исправит этот небольшой недостаток. Наметанный глаз Маги видел женщину, которой она станет, а не слишком высокую, слишком заносчивую, слишком не похожую на других девочку, какой она была на самом деле.

Когда агентство «Люнель» только начинало свою работу и Маги руководила им из дома, она радовалась тому, что работающие на нее девушки относятся к Тедди как к младшей сестренке. Ведь у девушки была только мать, и никого больше. Потом Маги заняла офисное помещение в административном здании Карнеги-холла, получила несколько телефонных линий, взяла на работу помощников. С тех пор она расширяла свои владения и штат каждый год. Тогда она просила няню Баттерфилд, а затем сменившую ее мадемуазель Галлиран приводить Тедди после школы Несколько раз в неделю к ней в кабинет, чтобы девочка могла побыть с ней несколько часов.

Когда Тедди подросла и должна была выполнять домашние задания, ей поставили небольшой письменный стол в одном из уголков поспокойнее. Девушки Маги, чье число достигло ста двадцати, заглядывали в «кабинет» Тедди, чтобы обнять ее, поболтать несколько минут, показать новые фотографии, пожаловаться на боль в ногах или попросить яблоко из корзины, всегда стоявшей на ее столе. Они ничем не хуже ватаги родственников, с вызовом думала Маги, отправляясь по субботам за покупками в магазин Сакса, чтобы приобрести для Тедди еще несколько новых кашемировых свитеров, дорогую импортную фланелевую или твидовую юбку.

От «Сан-Ремо», красивого многоэтажного дома на углу Семьдесят четвертой улицы и Западного Центрального парка, где Маги снимала квартиру, было совсем близко до школы «Эльм». Из окон дома были видны башни Пятой авеню, отделенные зеленым массивом Центрального парка. Именно эта отделенность понравилась Маги, когда та выбирала квартиру, хотя она могла позволить себе жить в самой элегантной части города на Восточных Шестидесятых или Семидесятых улицах и послать Тедди в более известную и модную школу. Но в Ист-Сайде девочка могла в любую минуту встретиться с кем-нибудь из Килкалленов, Макдоннеллов, Мюрреев или Бакли. Этот квартал принадлежал богатым католическим семьям, а после скандала с картинами Мистраля Маги старалась держать свою дочь подальше от них. Это легко сделать в большом городе. Достаточно сменить соседей и школу. Особенно легко, если ты никогда не принадлежал к этому кругу.

Тедди путешествовала по «Сан-Ремо», словно это были ее владения. Она знала историю жизни всех чернокожих лифтеров. Привратники обожали ее, и у них всегда находился кусочек мела, чтобы она могла порисовать на тротуаре. Тедди охотно играла в «классики» и благодаря длинным ногам всегда выигрывала. Вне стен школы она оставалась разговорчивой милой непоседой, носящейся то на роликах, то на велосипеде. Зимой она с удовольствием каталась с гор в парке. За ней всегда увязывались дети помладше. Тедди рассказывала им длинные, запутанные истории о тропических джунглях или Амазонке.

Ранней весной, когда шел мелкий дождик и первые золотистые цветы форсайтии оживляли серый парк, Тедди находила пристанище в саду Анны Хэтавей у подножия старой каменной башни и сидела там одна. И тут ее фантазии вырывались из строгих рамок, ее надежды взмывали ввысь, сердце пело, и Тедди мечтала о любви, гадая, — когда же она придет к ней.

В тринадцать лет Тедди, закончила среднюю школу.

Когда девочка прошла через сцену в белом платье, чтобы получить диплом, в зале раздались аплодисменты. Маги пригласила на церемонию Дарси, Лонгбриджей, Гаю и Оливера Барнсов и кое-кого из моделей. Двенадцать девушек в самых модных шляпках, получающих самые высокие гонорары и снявшиеся на обложках многих журналов в 1941 году, аплодировали, свистели и радостно приветствовали дочку Маги, когда та с врожденной грацией, о которой многие из них могли только мечтать, прошла по сцене.

— Господи, До, — обратилась одна из них, только что отметившая свой двадцать четвертый год рождения, к своей соседке, — разве не чудесно снова было бы стать молодой?

— Я все еще молода, дорогая, — уверенно ответила ей До, но ледяной палец сомнения коснулся ее сердца. Ей тоже было двадцать четыре.

В старших классах школы Тедди вдруг стала общаться с такими же непопулярными девочками, как и она сама. Они сплотились в крепкий союз: Салли, вечно обливающаяся потом, настоящий книжный червь в очках с толстыми стеклами; заика Гарриетт в ортопедических ботинках; Мэри-Энн, любимица учителей, всегда сидевшая за первой партой, готовая триумфально поднять руку, если другие задерживались с ответом. Эти три девочки стали лучшими подругами Тедди.

После уроков она перестала ходить в парк или в агентство «Люнель», а готовила домашние задания со своими новыми приятельницами. Вся четверка собиралась у кого-нибудь дома, побыстрее заканчивала с уроками и приступала к живому обсуждению романтических мечтаний. Они не говорили о каких-то конкретных мальчиках или молодых людях, это был смутный образ представителя мужского пола, которому в далеком будущем предстояло появиться в их жизни. Самая горячая дискуссия разворачивалась вокруг первой брачной ночи. Разве можно показаться мужчине в такой ночной рубашке, какую носит мама? Ведь она совершенно прозрачная, через нее все видно! Каждая из девочек проверила содержимое комода своей матери и обнаружила этот невероятный, шокирующий факт. Как выйти из ванной комнаты и прошествовать через спальню, если рубашка просвечивает? Допустим, всегда можно надеть халат, но как его потом снять? А потом еще нужно лечь в постель… Или надо прилечь поверх одеяла? А что дальше? На этом месте все начинали хихикать и отправлялись на кухню за печеньем и колой.