Русский медведь. Царь - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ланцов cтр.№ 46

И русские пушки били.

Японцы очень быстро сориентировались, поняв какой угрозой им грозит игнорирование этих 'мошек' и по команде своего адмирала, стали разворачивать все разом на шхуны. Устремившись к ним. Что только усилило эффективность от огня, так как эллипс рассеивания теперь полностью был забит противником. И даже те снаряды, что падали в воду, тоже приносили пользу. Ведь взрыватели, сделанные специально чувствительными, позволяли им взрываться, при ударе о воду, осыпая все вокруг брызгами и осколками, собирая свою обильную жатву.

Владимир со смесью легкого ужаса и возбуждения смотрел на то, что творят снаряды с японскими кораблями. Крупные артиллерийские корабли получая такую 'плюху' в корпус просто начинали оседать на нос, корму или борт… с последующим утоплением. Редко кому требовалась добавка. Но уходили они степенно, позволяя экипажу попытаться спастись. Все‑таки сказывалось водоизмещение — требовалось время, чтобы его затопить даже через те ужасные проломы, что оставались после взрыва. А вот легкие корабли вроде кобая, просто исчезали во вспышке взрыва, оставляя после себя только груду обломков, плавающих по воде.

Но японцы, несмотря на чудовищный по своей губительности огонь, продолжали рваться к шхунам. И чем дальше — тем сильнее. Видимо понимая свою обреченность. И с яростью крыс, загнанных в угол, стремились добраться до своего противника.

Апраксин же словно дразнил их, лавируя в четырех — пяти кабельтовых перед ощутимо редеющей колонной. Очень помогало то, что все команды давались не только сигнальными флажками, но и разноцветными сигнальными ракетами, которые взмывали довольно высоко и отчетливо наблюдались даже в пылу сражения.

Несколько раз шхуны инициировали шашки, устанавливая дымовую завесу, и занимали более удачное положение, обходя колонну. Тяжелый дым стелился по воде и приводил к многочисленным столкновениям. Да и вообще, дразнил еще больше. Ведь кильватер шхун, банящих орудия, проходил совсем рядом к противнику. Однако, когда дым развеивался, все начиналось заново.

Эта жуткая игра в кошки — мышки продолжалась до самой ночи, измотав как японцев, что шли не только под парусами, но и на веслах, так и русских. Да, конечно, многочисленные лебедки и механизмы, которыми шхуны типа 'Москва' были напичканы, сильно помогали, как и сама организация парусов. Но все одно — весь день напряжения и беготни сказался самым негативным образом. Поэтому, улучив момент, Апраксин вновь приказал ставить дымовую завесу уже в сумерках, под прикрытием которой отошел мористей. И уже оттуда отметил, что японцы зажигают фонари и разворачиваются к берегу. Бой закончился. По крайней мере, на сегодня.

— Пушки такого издевательства долго не выдержат, — сухо отметил Федор Матвеевич.

— Отец обещал последним караваном отправить смену. К весне придет.

— Человек предполагает, а Бог располагает.

— Все так, — устало кивнул Владимир. — Но и эти пока выдерживают.

— Я боялся, что взорвутся уже сегодня. Банили‑то сколько раз. Слишком тяжелая нагрузка на них. Сам видел, сколько ошметков ведущих поясков выковыривали. Каждый выстрел могла случиться трагедия.

— Не переживай Федор Матвеевич. Думаю, больше так стрелять в этом году не придется.

— Считаешь, что это весь их флот? — С едва заметной усмешкой поинтересовался Апраксин.

— Нет, что ты. Конечно, нет. Кораблей у них еще изрядно осталось. Тут дело в другом. Ведь разгромили мы их совершенно. Даже не столько сражались, сколько издевались. А еще добавь к этому эпизод с крепостью и последующей полевой битвой. Понимаешь? Нет? Мы показали, что даже многократно меньшими силами может бить их. Сегун, я уверен, уже знает в деталях все события. Для того и приказал не преследовать отступающих. Отец говорил, что, продемонстрировав силу, нужно дать время, дабы испугались. Поэтому, чем больше разбитых войск вернется домой, тем меньше шанс серьезного сопротивления.

— Но ваш отец также говорил о том, что разбит только тот враг, что уничтожен.

— Тоже верно, — охотно согласился Владимир. — Но не в этом случае. У нас разве есть силы их уничтожить? Нет. А если и были бы, то зачем нам это? Что даст? Поэтому, великодушно отпустив разбитых противников домой, мы не только подорвем их боевой дух, но и снизим накал страстей. Сегун не сможет использовать фактор страха, дескать, мы пришли их всех вырезать. Это ведь не будет биться с реальностью. Очень маловероятно, что тот, кто пришел вырезать людей, позволит им уйти.

— Хм… — задумчиво произнес Апраксин. — В этом что‑то есть…

— Именно поэтому, завтра утром, если японцы не решатся нападать на нас, мы пошлем шлюпку и предложим им помощь. Наверняка среди них много раненых, в том числе и офицеров. Ну и поздравим их с мужеством.

Утром так и поступили.

Скученные сорок три корабля, преимущественно малых, жались к единственному уцелевшему крупному судно. И зализывали раны, после чудовищного дня и не менее страшной ночи. Ведь им приходилось заниматься спасением своих моряков, что плавали в великом множестве на обломках. А потому сил для борьбы у них уже не было. Так что, когда эскадра из пяти шхун пошла на сближение, японцы лишь смотрели на нее с обреченной ненавистью и ужасом. Понимая, что никаких шансов на спасение у них нет. Поэтому, когда от шхун, занявших удобную позицию в четырех кабельтовых, отвалила шлюпка, многие вздохнули с облегчением.

Капитан — лейтенант Ибрагимов Александр Прохорович с трудом сдерживая волнение. Все‑таки враг. Однако, внешне это никак не проявлялось. Поднялся. Едва заметно поклонился, вышедшему вперед лидеру, и, дождавшись толмача, начал переговоры:

— Владимир Петрович, сын моего Государя и командующий его войсками в этих землях шлет вам свое восхищение, — спокойно произнес Александр, делая паузу и давая толмачу перевести. — И спрашивает, нуждаетесь ли вы в помощи? Мы готовы прислать наших медиков и лекарства. После того как толмач завершил эту фразу, на палубе зависла тишина. Никто, включая адмирала не могли поверить в услышанное. Понимая, что нельзя ее затягивать, Ибрагимов продолжил.

— Он считает, что сражение свершилось и нет смысла дальше проливать кровь. Но уважение к воинам, что так доблестно и самоотверженно сражались, не позволяет ему уйти просто так, не оказав вам помощь и поддержку. — После чего поклонился уже чуть сильнее, впрочем, не нарушая нормы японского этикета….

Конечно, японцы отказались от помощи, но сам поступок запомнили, чего Владимир и добивался. Да и новость о том, что русские их не будут добивать, сильно взбодрила людей. Вдохнула надежду и подарив облегчение. Ведь теперь, встав на якорях, можно было немного передохнуть. После чего с чистой совестью возвращаться в море Эдо. Их миссия провалилась. Но видит Аматэрасу Оомиками — против такого врага они были бессильны.

29 декабря 1707 года. Сахалин. София — на — Сахалине