Гиммлер. Инквизитор в пенсне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Васильченко cтр.№ 8

Определяющими в формировании личных взглядов Генриха Гиммлера были его связи, которые он поддерживал во время учебы в Мюнхене. К числу его ближайших друзей принадлежали уже не раз упоминавшиеся Фальк Ципперер и Людвиг Цалер. Впрочем, привязанный к своей семье Генрих считал своим лучшим другом старшего брата Гебхарда. Однако больше всего времени в то время Генрих Гиммлер проводил в компании Людвига Цалера. Юноши любили вести между собой длинные беседы. Как-то Генрих записал в своем дневнике: «Людвиг сопровождал меня домой, мы вместе изучали книги и беседовали. Он — очень хороший человек». Отношения же с Фальком Ципперером носили несколько иной характер. Генрих восхищался им, воспринимая как «гениального великого человека», который был его «хорошим другом». Не исключено, что эта дружба подкреплялась любовью к поэзии. Оба юноши пытались писать стихи. Один раз для благотворительных целей они даже сочинили сентиментальную уличную песенку. Они не раз исполняли ее в кругу своих друзей.

В те дни Генрих Гиммлер часто писал в дневнике о творческих вечерах, в которых принимали участие он и его друзья. Они принципиально отличались от студенческих пирушек: «Все было просто великолепно. Лю(двиг) и Кете танцевали в костюмах эпохи рококо — прелестно». Поскольку все эти вечера сопровождались танцами, то Генрих, чтобы преодолеть свою неуклюжесть, пытался брать танцевальные уроки. «Все барышни были миловидны, особенно Кете, Моррель, Фридель. После этого господин Кюфнер стал разливать шнапс. Лю(двиг) и я столкнулись лбами (твое здоровье, старина). А дальше мы танцевали. Затем играли в фанты со множеством поцелуев. Приблизительно в половине второго ночи мы направились домой. Я и Лю(двиг) были очень довольны этим вечером».

Если говорить о романтических привязанностях, то юный Генрих Гиммлер проявлял личный интерес в первую очередь к двум девушкам, которые входили в круг его друзей. Поначалу 19-летний Генрих пытался ухаживать за Луизой Хагер, с которой он был знаком с детства, а затем дружеские чувства переросли во влюбленность. Молодые люди постоянно переписывались, а Генрих был частым гостем в семье Хагеров. Когда он узнал, что Луиза была истовой католичкой, это привело его в дикий восторг. Он записал в дневнике, что как-то узнал от приятеля, будто бы Луиза дни напролет проводит в молитвах. Это стало для Генриха «самой большой радостью, которую я испытал за последние восемь дней». Однако эти симпатии так и не переросли в реальные отношения.

Но все-таки по-настоящему Генрих Гиммлер был очарован Майей, дочерью фрау Лориц. Майя была приятельницей Людвига Цалера. Генрих признавался себе на страницах дневника, насколько «был счастлив именовать эту прекрасную девушку своей подругой». Ноябрьскими вечерами, которые он проводил у госпожи Лориц, он имел возможность беседовать с «фройляйн Майей о религии и т. д.». «Она много рассказывала о своей жизни. Я полагаю, что нашел в ее лице сестру».

Дружеская компания собиралась очень часто. Они вместе ходили на концерты, в театры, посещали музеи, катались на катке, вместе исполняли песни. Несмотря на то что страну трясло от экономических и политических кризисов, население откровенно голодало, мюнхенские студенты были по-своему счастливы и пытались приятно и необременительно проводить свое свободное время. Генрих Гиммлер несколько раз описал в дневнике некоторые из таких моментов: «Сегодня начались лекции. Засиделись вечером до 12 часов, держась за руки». Однако на следующий день Гиммлер был мрачнее тучи: «Вечером сидели в задней комнате. Я был жутко серьезен и подавлен. Я полагаю, что наступают очень серьезные времена. Или это значит что-то иное?» Однако он предпочитает сосредоточиться на мысли, которая могла вывести его из депрессивного настроения: «Я рад борьбе, если вновь смогу носить королевский китель». Постепенно гнетущие мысли улетучились: «Сначала Майя пела “Любовь фрау”. Во время исполнения на ее глазах наворачивались слезы. Я полагаю, что Людвиг не понимает, насколько это прекрасная девушка. Я тоже не могу до конца осознать это. Позже Гебхард и Кете играли на пианино. Людвиг и я сидели в креслах, а Мариель и Майя — на полу, прижавшись к нам. Все держались друг за друга частично от любви, частично в братской дружбе. Это был вечер, который я никогда не забуду».

Однако поскольку отношения между Майей и Людвигом со временем стали портиться, то это отразилось и на «братском расположении» Генриха Гиммлера. Он предпочитает встать на сторону своей тайной любви. «Я перестаю понимать Людвига. Несчастная Майя!» Двумя днями позже Генрих запишет в своем дневнике: «Он [Людвиг] вызывает у меня сожаление. А еще больше я сожалею о Майе. Все-таки человек является жалким существом. Остался осадок. Сердце в смятении ищет упокоения в Боге. Но мы настолько бессильны, что нам нельзя помочь». Генрих Гиммлер переживал типичную любовную тоску. Он погряз в «тяжких мыслях о духовной борьбе», что не осталось незамеченным друзьями. Он хотел бы остаться вместе с ними. В своем дневнике он задумчиво писал о том, что «его долг состоял в деятельности, в борьбе, что нельзя допустить утраты контроля над собою». Попытка сохранить пресловутый контроль над собой была продемонстрирована друзьям в середине ноября 1919 года, когда в доме Лорицов было решено провести так называемый «гипнотический вечер», что было некой разновидностью спиритических сеансов. Генрих Гиммлер стал решительно протестовать против того, чтобы в дом к его друзьям пришел «приглашенный гипнотизер». Впрочем, в то время он еще не меняет своего отношения к Майе: «Несчастная добрая Майя! Она переживает, когда я вижу их в таком виде» (подразумевались ссоры Майи и Людвига).

Именно в это время в дневнике Генриха Гиммлера появляются первые записи о том, что он намеревается покинуть Мюнхен и направиться «переселенцем» на Восток. «Я не знаю, во имя чего я сейчас работаю. Я тружусь, так как это мой долг, так как я нахожу упокоение в труде. Я тружусь во имя женского идеала, который хочу принести из прекрасной Германии далеко на Восток, где я как немец буду сражаться до самого последнего». Словно желая осуществить свои задумки, Генрих Гиммлер начинает учить русский язык. Мысли Гиммлера вновь и вновь возвращаются к теме войны. «Гебхард, Лю(двиг) и я очень много говорим о том, насколько было бы прекрасно, если бы мы смогли остаться в армии. Мы были бы вместе на поле боя.

Вероятно, тогда мое сердце билось бы чаще. Но я не хочу быть слабым, не могу дать повода для проявления слабостей. Я направлюсь на войну, окунусь в борьбу. Возможно, через несколько лет я с радостью направлюсь на освободительную войну, если к тому моменту еще буду в состоянии передвигаться».

В это время записи в дневнике Генриха Гиммлера являются беспорядочными. Мысли о войне, рассуждения о стойкости перемежаются с описаниями того, как он проводил время в компании приятелей и Майи. Они вместе читали книги, болтали, музицировали, вели беседы о Боге, иногда сидели, держась за руки, и неизменно по-дружески целовались на прощание. В это время Генриха ожидало очередное потрясение. В конце ноября 1919 года он узнает, что в ближайшие месяцы Майя должна навсегда покинуть Мюнхен. Он понимает, что никак не может повлиять на ситуацию, а потому впадает в очередную «героическую депрессию». «Если мне суждено справиться с трудностями, которые являет мне жизнь, это значит — я могу бороться, а это хорошее качество. Но человек с его склонностями, с его непостижимой тоской, с его боевым растерзанным сердцем — это очень жалкое существо. Но все же я горд за то, что включился в эту борьбу». Понимая, что расставание с Майей неизбежно, он пытается психологически настроить себе против этой девушки: «Я не знаю, действительно ли она такая, как мне кажется, или я просто выдумал этот образ». Генрих Гиммлер понимает, что его шансы на роль счастливого возлюбленного с Майей ничтожно малы. Однако он еще не готов полностью отказаться от своей влюбленности. 5 декабря, на католический праздник Святого Николая, он получает анонимный подарок, и сразу же предпочитает представить в качестве дарительницы Майю. Он находит в свертке несколько золотистых волосков, что окончательно «убеждает» его — подарок от Майи. Однако его ожидает очередное разочарование. Три дня спустя Генрих Гиммлер узнает, что сверток прибыл от некой фройляйн Ваншаффе. Эта девушка не произвела на молодого Генриха ни малейшего впечатления. Гиммлер на очередном перепутье: «Сегодня я решил отказаться от всего напускного и быть только самим собой. Если я не найду девушку, которая будет любить меня и подойдет мне по своим качествам, то мне ничего не остается, как направиться в Россию».