Секрет покойника - читать онлайн книгу. Автор: Том Харпер cтр.№ 84

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Секрет покойника | Автор книги - Том Харпер

Cтраница 84
читать онлайн книги бесплатно

Константин оборачивается ко мне.

— Ты это прочел?

Раб поворачивается, чтобы я мог прочесть выцарапанные на черном металле буквы.

Великой Богине Немезиде. Я, Крисп Цезарь, проклинаю моего отца Константина Августа и отдаю его в твою власть. Доведи его до смерти, отними у него здоровье, счастье и сон, чтобы империя стала моей.

Это табличка с проклятием — обычно отвергнутые влюбленные или ограбленные лавочники бросают их в колодцы в надежде на то, что боги займут их сторону и накажут врагов.

Юний показывает Константину булавку, которой проткнута табличка. Булавка золотая, с застежкой в виде льва. Я не раз видел, как она поблескивала на плече у Константина, скрепляя его плащ.

— Твоя фибула, — говорит Фауста. — Он украл ее у тебя, чтобы навести на тебя порчу.

— Я даже пальцем не прикасался к этому орудию зла, — говорит Крисп, и на какой-то момент презрение в его голосе звучит громче, чем страх.

Я по сей день помню выражение лица Константина. За эту ночь он постарел на десяток лет. Впервые в жизни он выглядит потерянным.

— Так в чем же правда? — шепчет он. — Мой родной сын хотел низложить меня с трона, когда я по собственной воле был готов отдать ему власть и славу, которых он так алчет? Или же это моя жена распространяет страшную ложь и клевету о моем сыне?

— Как ты можешь закрывать глаза на то, что перед тобой? — Похоже, Фауста вот-вот сорвется на истерику. — Или ты готов ждать той минуты, когда все твои дети будут лежать мертвыми перед тобой, чтобы ты наконец мог поверить?

— Поверить, что мой сын и наследник — убийца?

Фауста обхватывает сыновей за плечи.

— Все, я уезжаю вместе с ними в Константинополь. Мои дети не проведут и часа под одной крышей с этим чудовищем. — Она делает шаг навстречу императору. Глаза ее горят гневом. Она на голову ниже Константина, но в это мгновение как будто сделалась с ним одного роста, одной стати.

Он же как будто усох, сжался на глазах. Он не знает, что ему делать. Вициналии должны были стать его триумфом, моментом его безграничной славы и власти, и вот теперь все рушится на глазах.

Юний делает шаг вперед.

— Мне будет позволено?..

Константин кивает.

— В трех днях конного пути отсюда, в Пуле, есть вилла. Губернатор — верный нам человек. Отправьте Криспа туда, с глаз подальше, пока мы окончательно не разберемся, что произошло.

— Нет! — голос Криспа звенит отчаянием. — Если вам нужна правда, оставьте меня здесь, чтобы я мог доказать свою невиновность.

— Если он останется, то я уеду! — заявляет Фауста.

Они оба смотрят на Константина. Его взгляд прикован к некой только ему видимой точке между ними. Лицо каменное, непроницаемое. Вся комната — да что там! Весь мир — теперь зависит от того, что он скажет.

Мне же вспоминаются слова Криспа, сказанные им про епископов в Никее. Мол, им нужен судья. Он и помыслить не мог, что подсудимым окажется он сам. Константин принимает решение. Легкий кивок головы — и этим все сказано. Фауста кланяется. Четыре стражника в белом окружают Криспа и выводят из комнаты. Он не сопротивляется.

— Я кого-нибудь пришлю, — говорит ему вслед Константин, но так тихо, что Крисп вряд ли его слышит.


Константинополь, май 337 года

Лампа горит слабо. Я сижу на полу архива, скрестив ноги, в окружении разбросанных по полу бумаг. Я вытащил их так много, что света лампы не хватает, и часть лежит в темноте. Александр славно потрудился. Я провел за чтением уже час, если не больше, и не встретил даже отдаленного намека на то, что Крисп и Фауста были тогда в Аквилее. Да что там! Что они вообще существовали!

Понимаю, что потерпел поражение. Сгребаю бумаги и, словно мусор, рассовываю их по корзинам. Покончив с ними, поднимаюсь на ноги. И тут на меня накатывает приступ головокружения. Я шатаюсь и крепко сжимаю лампу — она мое единственное спасение. Стоит выпустить ее из рук, и я навсегда потеряюсь в этой темной, бездонной пещере. Пытаюсь сосредоточить взгляд на какой-нибудь дальней точке. Увы, я не нахожу, за что мне зацепиться взглядом. Ряды полок уходят в бесконечность. Чем дольше я на них смотрю, тем длиннее они кажутся.

У меня такое чувство, будто мое физическое «я» растворилось, будто я парю в воздухе. От меня осталась лишь душа. Или теперь моя душа — мое хранилище, мой собственный архив, и я обитаю в нем. Я брожу по его темным закоулкам, то там, то здесь не глядя срывая с полок воспоминания. Разум — странная вещь. Он ставит на нашем пути преграды, но сокращает расстояния.

Я не могу винить Александра за то, что он сделал с документами. Я сделал примерно то же самое с собственной памятью: подправил ее и очистил, чтобы было легче жить. Это болезненный процесс: каждый изъятый кусок оставляет после себя дыру. Дыр так много, что в конце концов я превращаюсь в этакого вырезанного из бумаги человечка. Но иначе мне не прожить в согласии с самим собой.

Я протягиваю руку и натыкаюсь на что-то твердое. Колонна. Я ладонью ощущаю ее холод. Нет, она действительно холодная. Мои пальцы впиваются в камень, я нащупываю углубления цифр и букв. XV / Ω. Прижимаюсь к острым краям.

Меня посещает мысль. Все документы обозначены одинаково — XV / Ω., чего, собственно, и следовало ожидать. Но когда я в ту ночь во дворце просматривал обрывки документов в ящике Александра, пометки там были совсем другие.

XII /. Я пишу это в глубокой скорби по поводу смерти твоего внука.

Эта мысль дает мне руководство к действию. Я знаю, что должен делать. Я поднимаю лампу и спешу по проходу между полками, считая на ходу колонны, пока наконец не нахожу нужное мне место.

Сквозь бумажные стены до меня доносится голос Симеона. Всю свою жизнь ты блуждал в темноте.

Александр явно приходил сюда — об этом говорят печати. Я наугад вытягиваю корзину, где воск еще свеж, и, пробежав глазами несколько страниц, понимаю, что это документы из архива вдовствующей императрицы Елены. Она отказалась переезжать в Константинополь и продолжала жить в Риме, где умерла девять лет назад. Судя по всему, Константин велел доставить сюда архив матери на хранение.

Многие из ящиков вскрыты, а хранившиеся в них документы изуродованы. Елена обожала старшего внука и постоянно писала ему письма. В отличие от императорской канцелярии свой архив она хранила не в виде свитков, а в виде кодексов, какие в ходу у христиан. Я следую по стопам Александра, — вернее, по дыркам в тексте, — словно по оставленным на снегу следам. Тишину подземелья нарушает лишь мой собственный шепот, когда я вслух читаю тот или иной документ.

Лампа начинает мигать. Масла в ней почти не осталось. Я знаю, что мне пора возвращаться, но остаюсь сидеть, переворачивая станицу за страницей.

Чтобы, достичь живых, плыви средь мертвых.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию