Хранители пути - читать онлайн книгу. Автор: Карина Сарсенова cтр.№ 26

Мощное плечо Евгения, увлеченного собственным видением, безапелляционно оттолкнуло темпераментную рокершу от окна именно в тот самый момент, когда ее жизнь висела на волоске фактически между небом и землей. Грубо прерванная линия ее вполне возможного заоконного полета, следуя закону инерции, обратила вспять нерастраченную на сие движение силу. Отлетев от подоконника, Азиза больно ударилась о письменный стол и, тихо застонав, мешком осела на пол.

Грохот рушащихся в огне зданий, гул военной техники смешивались с человеческими криками и истерическим лаем дерущихся за куски обгорелой плоти собак. Автоматные очереди без усилий рвали воздух, обгоревшую листву и живые тела, наглухо застревая в обломках обвалившихся домов.

— Мама! Аня! НЕТ!!! — дикий мужской крик, срывающийся на визг, перекрыл какофонию низлежащего под окном ада. С десяток голубей взмыли в грозовое небо с соседних окон. Две женщины, пожилая и молодая, бегущие по развороченной обочине, пригибались на ходу и прикрывали головы руками. Вдруг та, что постарше, споткнулась о невидимую преграду и неловко завалилась набок, держась за кровоточащий бок. Другая же, ослепленная овладевшим ею ужасом, побежала дальше, даже не оглянувшись…

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — еще громче завопил Евгений, из последних сил сопротивляясь подступающей с двух сторон боли: гибель матери или предательство сестры… Неизвестно, что ранило больнее его сердце, все эти годы, оказывается, таившее в себе столько любви…

Подтянувшись, Евгений взобрался на подоконник и уже наполовину высунулся наружу, в безумном порыве устремляясь к любимым и беззащитным людям, но… Это самое «но», возникшее в лице красного и потного Александра Евстигнеевича, тяжелым грузом повисло на ногах несостоявшегося спасателя. Инстинктивно отталкивая от себя образовавшуюся помеху, Евгений хорошенько лягнул секретаря, однако тщетно — он так и не сумел вырваться из его цепких объятий. Дернув в свою очередь, Александр Евстигнеевич достиг желаемой цели и обрушил здоровенного певца с подоконника. Правда, и сам рухнул на пол вместе с ним.

Отчаянная борьба между столь одинаковыми и в то же время разными желаниями спасти, но не спастись, завершилась однозначной победой молодости. Оказавшийся сверху, Евгений тут же позабыл о распростертом под ним старике, вскочил на ноги и бросился к окну. Перегнувшись через подоконник, с беспросветным ужасом в глазах, точно таким же темным и глубоким, как недавно виденное ими небо, растолкав столпившихся у окна людей, он вместе с ними посмотрел вниз…

Внизу по своим делам торопливо бежали разноцветно одетые, разноликие и разновозрастные прохожие. Гудки проезжающих машин распугивали зазевавшихся пешеходов и вечно голодных голубей. Мирно дремавшие в тени домов собаки изредка просыпались, чтобы облаять чем-то не понравившиеся им автомобили. Яркая и насыщенная, привычная и обыденная жизнь кипела в неиссякаемых потоках поддерживающего ее солнечного света. Небо, ослепительно прозрачное и чистое, благосклонно принимало суетливый город в свои бесконечные объятия…

Черная, чудовищных очертаний тень медленно проплыла за спинами глядящих на город людей. Невидимая в переливах солнечных лучей, она касалась сердца каждого, кто был в кабинете. И каждый по-своему реагировал на это прикосновение… Анжелика, радостно улыбавшаяся живому городу, вдруг ушла далеко вглубь себя, спрятав одолевающие ее чувства за остекленевшим безжизненным взглядом… Беззвучно рыдавший у окна Евгений замер, проглотив невыплаканные слезы, пытаясь вслушаться во что-то, слышное ему одному. Полицейский выхватил из кобуры табельное оружие и, растерянно повертев его в руках, спрятал за пояс. Зябко поежившись, словно от порыва зимнего ветра, Азиза передернула плечами, скинув с себя что-то явственно неприятное. Дверь в кабинет негромко стукнула, закрывшись за опрометью выбежавшим вон Расулом. И лишь один Александр Евстигнеевич отреагировал наиболее прямолинейно, схватившись за смертельно похолодевшее сердце.

— Если Амадео не вернется, нам конец, — сорвалось с губ Азизы, раскрывшихся вне ее сознания и воли. Изумленно подняв брови, она осторожно ощупала губы кончиками холодных пальцев.

— Что это было? — прохрипел, уставившись на нее, насмерть перепуганный Евгений.

— Лучше бы этого не было… — пробормотал куда-то в сторону утирающийся платком Александр Евстигнеевич.

— Мне кажется, я догадываюсь, что… — рассыпчатым шепотом отозвалась отмершая Анжелика. Прислонившись к стене, она затряслась в колючем нервном ознобе.

Белый свет невообразимой для человека, невозможной к восприятию ослепительной чистоты был повсюду. Да, именно не разливался, не проявлялся — он БЫЛ. Так, как может быть только то, что является основой всех основ, началом всех начал. Свет, только свет, безо всяких намеков на очертания и контуры, на предметы и их определения… На первый взгляд однородно белый, в своих глубинах он обнаруживал поразительное богатство цветовых нюансов. И чем глубже погружался в него тонкий взгляд возможного исследователя, тем более яркой палитрой раскрывалось белое сияние…

И в одном, вроде бы случайном, месте краски приобретали особенную, неслучайную многогранную яркость и плавно превращались в расплывчатое цветовое пятно, в контурах которого продолжали переливаться, меняться, перетекать друг в друга… А затем внезапно взорвались фонтаном разноцветных искр и крошечных радуг. Парящий в их сонме Амадео, застывший в молитвенной позе, продолжал сидеть в своем любимом кресле — словно никогда и не покидал пределов вмещающего его кабинета.

— Ну вот, опять ты притащил кресло, — доброжелательный, наполненный глубинной теплотой бас слышался из белого сияния отовсюду одновременно. — И зачем, спрашивается?

— Ох… — прокряхтел Амадео, неловко, будто у него затекли ноги, сползая с кресла и оставляя его висеть в разноцветном пятне. — Простите, шеф, недосмотрел.

— Да нет, — заметно повеселев, отозвался голос. — Просто тебе нравится размещать на нем свою… кхм… филейную часть. Или я не прав?

— Да, так и есть, — понурив голову в притворном смущении, подтвердил прибывший. — На нем удобнее…

— Будь внимателен, мальчик мой, — наставительно и очень серьезно произнес голос. — Ты же знаешь, что телепортация материальных предметов в тонкую сферу вносит существенные изменения в физическую структуру мира, которому они принадлежат. Или ты сделал это специально?

— Да, босс, насколько это вам известно! Пора кое-что менять, — вскинув голову, ответил Амадео и расплылся в ослепительной, как и окружающее его сияние, широкой улыбке.

Белое сияние пришло в едва уловимое движение, завибрировало и сгустилось в фигуру высокого мужчины в капюшоне с широкими и длинными крыльями за спиной.

— Приветствую тебя, архангел! — тут же склонился в низком поклоне Амадео, продолжая радостно улыбаться.

— Люблю, когда ты улыбаешься! — заметил мужчина, скинув капюшон и открывая взору гостя идеально красивое лицо с крупными, ярко запоминающимися чертами. Такое лицо и особенно его умиротворенное выражение могло принадлежать только человеку без возраста, национальности и определенной ментальности. Человек с таким лицом мог быть кем угодно и где угодно. — Твоя улыбка рождается из основы твоего сердца. И привносит свет повсюду, где бы ты ни был. Ну, так что ты задумал на этот раз?