Незавершенная месть. Среди безумия - читать онлайн книгу. Автор: Жаклин Уинспир cтр.№ 134

– Всех с Новым годом! Сландже! [29]

Макфарлейн залпом опрокинул виски, хлопнул бокалом о стол, намереваясь снова наполнить его. В этот момент бой часов Биг-Бена возвестил о наступлении полуночи и нового года.

Страттон и Дарби вслед за начальником опорожнили бокалы, а Мейси зажмурилась и с трудом проглотила один глоток, от которого едва не поперхнулась.

– Давайте, давайте, голубушка, это прочистит сосуды и поможет уснуть. Повторим? – Макфарлейн взмахнул бутылкой и налил виски Страттону и Дарби.

Мейси откашлялась – горло горело огнем – и обратилась к Макфарлейну:

– Старший суперинтендант, разрешите воспользоваться телефоном?

– Страттон, проводите мисс Доббс в соседний кабинет. Не будем подслушивать. Если леди делает звонок, когда новый год еще не вылез из пеленок, бьюсь об заклад, это что-то личное.

– Спасибо, я и сама найду дорогу.

Оказавшись в пустом кабинете, Мейси закрыла за собой дверь, подошла к столу и набрала домашний номер Присциллы. Трубку в особняке, расположенном в Голландском парке, взяла экономка; Мейси попросили подождать, пока миссис Партридж подойдет к аппарату.

– Надеюсь, причина твоего отсутствия очень веская?

Помимо досады, Мейси расслышала в тоне подруги явное огорчение. Что ж, так она и думала.

– Прис, у меня на самом деле очень веская причина, только я пока не могу о ней говорить. Чуть позже, ладно?

Присцилла смягчилась:

– Мейси, у тебя усталый голос.

– Да, немного устала. Как твои дела, как проходит вечеринка?

– Как обычно, мило. Пьем шампанское, танцуем, встречаем Новый год со всем весельем, какое только способны изобразить.

То ли из-за выпитого виски, то ли из-за напряженного дня голос Мейси дрогнул:

– Я соскучилась по тебе, Прис.

– Ох, и я по тебе скучаю, подруга. Ты точно не сможешь прийти? Праздник в самом разгаре, завтрак подадут не раньше половины пятого утра, а уж потом все разойдутся.

В интонациях Присциллы вспыхнула надежда. Мейси очень не хотелось снова ее расстраивать, однако она сказала:

– Посмотрим, как я буду себя чувствовать, когда доберусь до дома. Но учти, я ничего не обещаю.

Мейси показалось, что Присцилла плачет. Заговорила она не сразу:

– Я, наверное, ужасная эгоистка, да? Этот праздник так утомляет… Все поздравляют друг друга, желают здоровья и удачи, а я стою и думаю, что с приходом нового года ничего не изменилось, что опять повторяется та же круговерть. Я словно в осаде…

– Ну-ну, Прис, успокойся. Возвращайся к гостям, улыбнись им своей ослепительной улыбкой. Надеюсь, дома у меня откроется второе дыхание, и я смогу приехать.

– С Новым годом, Мейси.

– И тебя, Прис. Тебя тоже.

Мейси вернулась в кабинет Макфарлейна, где мужчины продолжали обсуждать события этой ночи. Вполуха слушая их разговор, Мейси раскрыла дневник и начала читать.

Мое имя больше ничего не значит. Я уже не личность, не человек, да я и не помню, каким был раньше. Я делал все, что требовала от меня родина, исполнил свой долг, а когда вернулся домой, оказался ей не нужен. Вернее, теперь стране нужны были только мои мозги. Никто не хотел общаться со мной. Меня хотели упрятать так, чтобы я больше не мозолил глаза. Я – тот, кого послали на войну, кто ринулся в бой, когда был отдан приказ. Таких, как я, многие сотни и тысячи. Мы все вернулись назад, но не вернулись домой. Понятия «дом» для нас не существует…

– Не будете же вы всю ночь сидеть тут и читать. – Макфарлейн забрал у Мейси дневник и велел Страттону проводить ее к «Эм-Джи», которую дежурный детектив-констебль пригнал к Скотленд-Ярду.

– Старший суперинтендант, я понадоблюсь вам здесь завтра?

Макфарелейн покачал головой:

– Думаю, нет. – Он улыбнулся. – Мисс Доббс, вы молодчина, черт побери. Может, имя этого человека нам и неизвестно, но мы точно знаем, что за письмами стоял он, и отравитель тоже он. Вы обезвредили его прежде, чем он совершил новые убийства, да еще способом, который даже страшно представить. Езжайте домой и отдыхайте.

Мейси пожала руку Колму Дарби и Макфарлейну, который задержал ее ладонь на секунду дольше, чем следовало.

– Длинный день выдался, правда? – заметил Страттон по пути к «Эм-Джи».

– Зато мы поймали преступника.

– Интуиция вас не подвела, мисс Доббс. Вы шли по верному следу.

– Вы тоже действовали правильно – отрабатывали другие версии. Макфарлейн не имел права рисковать, рассчитывая на точное попадание. В любой момент одна из тех группировок могла поднять ставки и перейти к более жесткой тактике, хотя едва ли женщины, которые добиваются назначения пенсий, стали бы использовать динамит или химическое оружие.

Они подошли к машине.

– Счастливого Нового года, мисс Доббс, – пожелал Страттон. – Счастливого и спокойного. Смею сказать, мы еще встретимся, расследование необходимо закончить по всей форме. С утра мы перво-наперво доставим сюда вашего доктора Лоуренса для опознания тела.

– Понятно. Жаль, что вам не удастся провести праздник вместе с сыном.

Страттон пожал плечами:

– Работа есть работа, мисс Доббс. Ничего, мы еще наверстаем.

Мейси села за руль «Эм-Джи» и улыбнулась.

– С Новым годом, инспектор.

Страттон шагнул на тротуар, Мейси развернула автомобиль и тронулась в путь. Она ехала домой по безлюдным улицам под звон колоколов, а те, кто мог позволить себе подобное легкомыслие, поднимали бокалы за новый, 1932 год.

Погрузившись в расслабляющую горячую ванну, Мейси думала о вечеринке в доме Присциллы и о том, как та мечтает видеть ее на празднике. Мейси, в свою очередь, меньше всего хотела увидеть Присциллу с очередным бокалом спиртного, которым она заливала страхи и душевные переживания. И все же Присцилла оставалась самой близкой ее подругой, а узы дружбы всегда значили для Мейси очень много. Она вздохнула, закрыла глаза и вспомнила все события, произошедшие с вечера до утра: Краучера, бегущего за автобусом, последнюю встречу привратника с человеком, которому он попытался стать другом, сочувствуя его бедственному положению. И Дженнингс, и Оливер (хотя полиции еще только предстояло найти записи или документы, подтверждающие личность преступника, Мейси считала, что общалась со Стивеном Оливером) оказались отрезаны от нормальной жизни из-за увечий, полученных на войне, а Оливер к тому же лишился рассудка. В мозгу у этих несчастных день за днем продолжалось кровавое сражение. Он был умным, блестяще образованным человеком, в научных кругах считался гением и все же взялся за оружие, чтобы встать на защиту бывших солдат, тех, мимо кого люди проходят на улице, отводя глаза.