Комплекс Кассандры. Современный взгляд на истерию - читать онлайн книгу. Автор: Лори Лэйтон Шапира cтр.№ 38

Так как архетип Аполлона восстанавливает внутренний аналитический контейнер, роль аналитика изменяется, особенно в сфере деятельности ее собственного Анимуса. На стадии Гекаты, когда аналитик работала над дионисийским Анимусом, терапевтическая интервенция в основном включала в себя отзеркаливание и конфронтацию с поведением пациентки, причем это происходило в форме конкретного описания. Теперь интерпретации стали более символическими и «аналитичными». Здесь Аполлон предстает в своем классическом виде, предполагая найти понимание на рациональном уровне, а также ясность, объективность и перспективу. Пациентка может сопротивляться таким интерпретациям в той мере, в которой ее Эго по-прежнему идентифицируется с темной стороной фемининности.

В сновидении Эллен проявляется такое сопротивление:

«Я сплю в комнате, обшитой сосновыми панелями. Это летний лагерь или общежитие для молодежи. Меня будит врач в белом халате, который хочет сделать мне укол. Я думаю: „Его не должно здесь быть“. Я пытаюсь убежать, но другой мужчина сзади хватает меня за горло».

Здесь мы видим, что Эго сна по-прежнему идентифицируется с дикой природой Артемиды, сопротивляясь проникновению Анимуса — в данном случае Аполлона в качестве бога медицины. Этот сон приснился пациентке в конце летнего месячного перерыва в терапии; в нем проявляется реакция негативного переноса на ее возобновление. Образ второго мужчины символизирует героический Анимус, который уже крепко утвердился в психике пациентки. Это тот же самый образ, который удерживает собак в ее прежнем сне. Здесь он схватил Эллен за горло (как в мифе Геракл держит Цербера), чтобы доктор-аналитик — аполлонический Анимус — мог ее лечить.

Несомненно, Эллен переживала все это как бандитское насилие, учиненное элементами ее внутренней маскулинности, однако здесь стоит отметить одно обстоятельство: ее ассоциацией на сосновые панели было выражение «похожие на гроб», которое говорит о том, что умрет нечто жизненно важное, если она не сможет покончить со своим нарциссизмом.

В следующем сне Джейн находит свое отражение образ женщины-Кассандры, которая уже подошла к тому, чтобы признать свою нарциссическую Тень и проработать эдиповы проблемы:

«Я добровольно пошла работать в школу с детьми переходного возраста. Я взяла класс дошкольников (детей от 4 до 5 лет). Смотрю, что из этого выйдет… Позже появляется открытый дом на территории школы, чтобы можно было увидеть, какие произошли изменения. Я прохаживаюсь по территории. Здесь растут прекрасные цветы и деревья. Я гуляю по тщательно убранной зеленой лужайке. Подхожу к каменной стене. Газон продолжается и на самом верху стены, как горное плато. Мужчина, который стоит на верхней лужайке, помогает мне подняться по стене к нему наверх. Я его узнаю: это наш почетный гость… По пути домой меня приглашает присоединиться группа, состоящая из семи человек; среди них этот мужчина. Тогда я буду восьмой. Это будет своеобразный психологический эксперимент. Мне становится интересно».

Действие этого сна разворачивается в школе, то есть в месте, предназначенном для получения знаний и развития интеллекта. Как и Сара, Джейн должна работать с проблемами эдипова возраста. Это возраст, в котором дети получают первый жизненный опыт вне дома. Несмотря на то, что Джейн не посещала детский сад при школе, которую она видела во сне, самое счастливое время она провела именно в школе, в подростковом возрасте, и добивалась тогда самых больших успехов. Эта ассоциация плюс ее позитивная установка предвещали удачное решение задачи, поставленной перед ней психикой.

В сновидении эта работа по трансформации происходит на территории школы. Сначала расцветает все естественное окружение, что позволяет предположить: психологические изменения приятны не только для бога Логоса, но и для Матери-Земли, которая уже не ведет себя как воплощение нарциссической матриархальности, по инерции сопротивляясь любому соприкосновению с духовным богом. Земля в сновидении прекрасно ухожена, газоны и клумбы тщательно убраны, что свидетельствует о союзе земли и неба.

Изменения включают в себя также возвращение аполлонического Анимуса. Он появляется в образе человека — почетного гостя, который напомнил Джейн двух ее школьных учителей. Один обучал ее истории искусств в высшей школе; другой был профессором биологии в колледже. Именно он вызвал в ней интерес к изучению лимфатической системы, соединяющей психику и сому. Оба учителя были светловолосыми и привлекательными молодыми людьми, отличались ясностью мышления, объективностью и чувствительностью к прекрасному. Это позволяет предположить, что данный образ сновидения символизирует Анимус с характерными чертами Аполлона, бога науки и искусства, к которому сновидица относится с должным почитанием и уважением, а не сопротивляется ему, испытывая страх и ужас.

Новый аполлонический Анимус, подобно двум учителям, проявляет позитивное отношение и оказывает помощь, но при этом не вызывает ни малейшей привязанности; то есть он больше не требует ни отзеркаливания, ни подчинения. Теперь он становится спутником и коллегой.

Мужчина в сновидении помогает Эллен преодолеть препятствие в виде каменной стены, причем довольно высокой. Каменные стены разделяли частные владения; кроме того, слово «стена» в разговоре употребляется в значении «препятствие». Таким образом, с точки зрения психологии, преодоление этого препятствия в чистом виде символизирует четко простроенные границы Эго, столь необходимые женщине-Кассандре для перехода в стадию Артемиды. Однако эти жесткие границы могут стать панцирем для ее нарциссизма и препятствием для дальнейшего развития. Трехфутовая высота стены предполагает эдипову природу такого препятствия. Прошедший через трансформацию аполлонический Анимус помогает Эго сублимировать регрессивные эдиповы устремления и еще больше развить конкретные, земные защитные качества, характерные для стадии Артемиды, которые по-прежнему остаются основой Эго.

Это очень важный шаг для женщины-Кассандры, сама сущность которой в свое время потребует от нее способности преодолеть границы своего Эго. Если она умеет по достоинству оценить свой аполлонический Анимус, прежняя каменная стена сможет превратиться в другой трехфутовый объект — трипод, на который садилась Пифия, чтобы получить божественное провидение. В данном случае мы видим прекрасную иллюстрацию того, как третий элемент в эдиповом треугольнике становится tertium non datur — тем третьим элементом, который не вытекает из логики, а является продуктом coniunctio. Даже сама конструкция трипода предвещает образование союза:

«Он был изготовлен в форме бронзовой змеи, свернувшейся по спирали так, что ее кольца ложились одно на другое и поднимались вверх в виде конуса. Поскольку конус или пирамида являются символом солнечных лучей, эта форма обозначала сочетание поклонения Аполлону, богу Солнца, и Змее, Пифону, хтоническому божеству» [208] .

В начале терапевтического процесса женщина-Кассандра не обладала Эго-сосудом, способным выдержать аполлонический Анимуе. В процессе анализа у нее сформировалась «психологическая матка», которая больше не блуждает и обладает способностью к сдерживанию. Она подвергается трансформации и готова содержать в себе Анимуе. Теперь, обладая крепким психологическим сосудом, она может принять на себя роль Пифии и стать посредницей, вдохновляющей Аполлона.