Эмиссары любви. Новые дети говорят с миром - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Ф. Твайман cтр.№ 18

То тягостное чувство, которое навалилось на меня в коридоре, тоже никуда не делось, но у меня уже просто не было сил, чтобы и ему уделить внимание. Да и что это было на самом деле — просто некое странноватое ощущение, знакомое каждому, кто попадает в страну, уж очень сильно не похожую на свою собственную? Или что-то действительно подстерегает здесь меня? И что это может быть, если так? Я приехал сюда для того, чтобы найти Марко, для того, чтобы научиться у него… да ведь я толком и сам не знал, чему хочу у него учиться. Впервые с того момента, как мысль отправиться с Болгарию посетила меня, я отчетливо понял, что мне самому не очень-то ясно, с какой именно целью я сюда прилетел. У Марко, знал я, был в руках ключ к тому, что со мной происходило последние несколько месяцев и что мне с этим делать. Я же, как в омут головой, бросился тогда в отработку полученных от него психических даров, даже не подумав, а зачем, собственно, они мне. Лишь от одной этой мысли у меня сразу же заныли виски.

Я здесь из-за него… вот единственное, что я знал наверняка. Сны понемногу стали возвращаться ко мне, и я начинал понимать, что другого выбора у меня нет. Я должен был приехать сюда, в Болгарию, независимо от того, ясна мне причина или не очень. Надо понимать, что она, причина, сама найдет меня здесь. Мне оставалось надеяться, что мои поступки не есть признак того, что я окончательно лишился рассудка, и действительно есть что-то такое, что указует мне путь и направляет меня туда, где наконец-то все и выяснится окончательно. О том, что, возможно, придется возвращаться домой поджав хвост, я старался не думать. Нет, что-то да случится, не может не случиться — мало того, у меня было такое подспудное чувство, что первый шаг к этому уже сделан.

В конце концов я решил выйти из гостиницы и пройтись по городу. Шесть тридцать вечера было на часах, и начинало понемногу вечереть. Низкое небо, которое кое-где проглядывало в разрывах серой облачности, лишь усиливало мрачноватое настроение, вполне соответствовавшее этому месту. Немного постояв у входа в гостиницу, я повернул направо и пошел по бульвару Марии-Луизы, в самый центр Софии.

В большинстве бывших коммунистических стран чувствуется какая-то своя энергетика, медленная и инертная, с огромной неохотой встречающая каждое движение. Дома походили на старую утварь, второпях задвинутую в чулан, куда уже никто не заглянет. Они все почти на одно лицо, словно близнецы, цветом, однообразной коричневой штукатуркой, местами осыпавшейся крошками на тротуар. В планировке не видно никакого архитектурного замысла — так, чехарда мыслей, переплетение линий и изгибов, далекое от подлинного вдохновения. И те же настроения, как кажется, отражают и глаза большинства людей, что идут по этим улицам. Признаюсь, мне нечасто случалось видеть в Болгарии привлекательное лицо, только тяжелый взгляд людей, которые несли и продолжают нести свой тяжкий крест.

Среди болгарок много крашеных блондинок — глядя на них, мне не раз думалось, что это не иначе как подсознательная попытка забыть о том, где и какой жизнью они живут. Худоба большинства из них была просто-таки нездоровой, зато улыбки казались мне нарочито широкими. Но под этой поверхностью было еще немало чего: боль и страдание, которые они терпеливо сносили многие годы и терпят до сих пор. Что тут еще остается, как не притвориться веселым, смеяться и надеяться, что не просочатся сами собой сквозь поры те чувства, что были припрятаны поглубже.

Но вот позади мост через маленькую речку, что неторопливо своим путем вьется по городу, и я — в центре Софии. Мимо мчатся машины, безостановочно сигналя, из них высовываются, кричат подростки, одетые в свою лучшую одежку. Похоже, что сегодня у них выпускной в школе и это — местная традиция. На какой-то миг я даже готов был согласиться, что они ничем не отличаются от подростков во всем мире. Впервые за несколько часов в болгарской столице я почувствовал энергию, заряженную свободой и радостью, а не усталостью и скукой. Кавалькада из пяти машин неслась по улице, а прохожие останавливались, провожали ее взглядом. Но никто из них не издал ни звука. Они, казалось мне, смотрели сейчас на самих себя или на тех, кем были когда-то, сравнивая с теми, в кого превратились. Машины мчались прочь, а они снова опускали глаза к земле, стараясь гнать прочь тоскливую мысль, что лучшие годы потеряны безвозвратно.

Открытые кафе были переполнены, и запах пива, словно испарения от влажной земли, заполнял собой все вокруг. Люди смеялись, автомобили сигналили, а тени от домов тем временем становились все длиннее и черней. Наступал вечер последнего рабочего дня, впереди выходные, и, казалось, все напряженно ждут, что вот-вот вспыхнет какой-то новый свет — не природный, но тот, что поможет забыться самим и на время забыть об окружающих серых силуэтах. И так на борьбу ними была потрачена вся неделя. Это было своего рода бегство, не делая шага от барной стойки, попытка хоть так спрятаться от безнадежности и отчаяния. Нет, успокаивал я себя, у меня просто разыгралось воображение. Но могло быть и так, что ко мне прорывались их мысли, обволакивавшие меня со всех сторон. Как бы то ни было, но моя головная боль снова вернулась и даже усиливалась с каждым моим шагом по городу.

Я решил, что с меня довольно и уже можно вернуться в отель и лечь спать. Восемь часов сна — вот то, что мне было нужно, выспаться и притушить в себе чувство, будто я неправильно что-то истолковал, решив ехать в Болгарию. Ну кто, будучи в здравом уме, вскочив в последний миг в самолет, полетит неведомо куда и неизвестно зачем, полагаясь на интуицию — авось, выведет к некоему ребенку, которого, может, и на свете нет? Такая усталость вдруг навалилась на меня, что все, случившееся со мной за эти последние несколько месяцев, виделось совсем в другом свете. Неужели итогом всему — это бредовое путешествие за тридевять земель, туда, где все не как у людей? Стемнело, но я уже был почти на месте. Проститутки возле отеля обращались ко мне на языке, который я не понимал, но и без того было ясно, чего они хотели.

Но я-то сам, чего я хочу? Зачем я здесь и что я хочу найти? В этот первый вечер вопросов оказалось куда больше, чем ответов.

На следующее утро я проснулся в семь. В окно светило солнце, и это уже было приятно. В свете нового дня комната показалась вне вполне симпатичной. Даже если ничего больше не произойдет, я могу просто оставаться здесь, смотреть Си-Эн-Эн, пока не пройдет неделя и пора будет возвращаться домой. По крайней мере, к тому времени все будет кончено и смело можно будет выбросить все из головы. М-м-м, но эта головная боль! Сев на кровати, я с удивлением заметил, что она не только не исчезла, но даже усилилась. Это значило, что я стал ближе к чему-то. Так подсказывала интуиция, но что это могло быть — у меня не было ни малейшего представления.

Ничего не остается делать, как, несмотря на предупреждение Живко, начать опрашивать всех встречных и поперечных, знают ли они что-то о Марко или о детях с необычными психическими способностями. Это, конечно, будет очень и очень непростым занятием. Почему-то эти разговоры пугают их. Возможно, они просто не захотят распространяться на эту тему. Может, она и вправду небезопасна для них и для меня, но чем раньше я получу нужную информацию, тем раньше смогу уехать.