Африканское бешенство - читать онлайн книгу. Автор: Нил Бастард cтр.№ 20

– И вентиляция тут, кстати, отличная, – басит со своего места Элизабет. – Вентиляционная шахта выходит прямо в сад и замаскирована так, что несведущий человек ее ни за что не обнаружит. Без вентиляции мы тут погибли бы за сутки…

– Так что пока здесь можно немного пожить, но что будет дальше – одному Богу известно, – завершает девушка.

– А как же ты оказалась со своим пистолетом как раз в тот момент, когда нас собирались расстрелять у стены?

– Наверное, случайность, – неожиданно улыбается Миленка. – А может быть, просто почувствовала, когда именно следовало выйти наружу. Какое это теперь имеет значение?

– А где ты так метко научилась стрелять? – не выдерживает Джамбо, он смотрит на медсестру с таким неподдельным восхищением, что я даже ощущаю в себе невольную ревность.

– Я все-таки дочь офицера сербской армии, – со скрытым достоинством поясняет Миленка. – И не просто офицера, а инструктора на стрельбище. Отец брал меня туда еще маленькой, и стрелять я научилась раньше, чем читать и писать. За свою жизнь я только из танка не стреляла!

– Одно дело – стрелять по мишеням на стрельбище, а другое – по живым людям, – напоминаю ей осторожно.

– Они уже не люди, Артем. А потом, когда ты становишься перед выбором: или убьют тебя… или близкого тебе человека, или же убьешь ты, то выбор, по-моему, очевиден для всех…

Миленка явно не хочет развивать тему: отворачивается, теребит локон, затем снимает очки и тщательно протирает их носовым платком. Прекрасно ее понимаю: это негодяи, оккупировавшие город, дышат людоедским азартом, им все равно, в кого стрелять и сколько человек убивать. Все-таки Миленка, пусть даже и дочь инструктора по стрельбе, сделана из совершенно другого теста, и те выстрелы дались ей с огромным трудом.

– А вы как сюда добрались? – спрашивает она.

– Как, как… на микроавтобусе. Ладно… – делаю глубокий вдох, словно перед погружением, потому что от ответа на мой вопрос зависит многое. – Миленка, ты была в лаборатории Сальвадора?

– Была, сегодня утром. Я ничего там не трогаю, просто иногда захожу по старой памяти, пытаюсь убедить себя, что где-то существует иной мир, в котором есть место даже для науки. Лаборатория полностью цела, даже приборы стоят в том самом порядке, в каком их Сальвадор оставил.

– А солнечные батареи?

– Большинство секций разбито шальными пулями еще в первые дни погромов, но несколько уцелели чудом. Много электроэнергии они, конечно же, не дадут, но для работы в лаборатории часа на два в день, думаю, хватит… Да, есть еще и дизель-генератор, только вот солярки у нас очень мало, бережем для исключительных случаев.

Услышанное воодушевляет, и мы немедленно отправляемся в лабораторию. Две просторные комнаты, как и положено, облицованные гладким кафелем. В первой, неуловимо напоминающей смотровую хирургического отделения, Сальвадор обычно регистрировал материалы и работал за столом. Вполне приличный микроскоп, газовая горелка, несколько термобоксов и набор лабораторной посуды. В верхнем ящике рабочего стола нахожу незапароленный ноутбук и несколько журналов лабораторных наблюдений – пухлых, как батоны, и тяжелых, словно гранаты. Тут же – небольшой холодильник, автоклавы (один для стерилизации, другой для обезвреживания инфицированных материалов и инструментов), центрифуга, термостат и рукомойник. В отдельном шкафу обнаруживаю целую охапку защитных костюмов для работы с особо опасными вирусами и организмами. И вновь я мысленно благодарю покойного Сальвадора: ведь те противовирусные костюмы, которые мы захватили с собой, остались в нашем разбитом фургоне, наверняка изрешеченные в лапшу.

Рабочий бокс, святая святых каждого вирусолога, конечно же, наглухо заперт. Ключ висит рядом с дверью, однако решаю пока не заглядывать вовнутрь, пока детально не ознакомлюсь с готовыми наработками. К тому же я и так знаю, что там. Стол почти идеальной чистоты, не считая ровного слоя пыли, наверняка накопившейся с момента последнего визита Сальвадора. Дезинфицирующие растворы, чашки Петри, спринцовки, колбы, микроскоп, газовая горелка и ультрафиолетовые лампы для дополнительной дезинфекции. Все в целости и сохранности. Сможем запустить генератор или наладить работу солнечных батарей – я буду дневать и ночевать в лаборатории.

Перво-наперво забираю для изучения лабораторные журналы и ноутбук. Правда, еще придется попытаться наладить Интернет через спутниковый телефон. Получится связаться с Новосибирском – хорошо, нет – буду выкручиваться самостоятельно.

Главное сейчас – узнать как можно больше о «нулевом пациенте» – том самом злосчастном торговце мясом, с которого, собственно, началась пандемия, и который, по горькому стечению обстоятельств, стал причиной смерти нашего умницы Сальвадора. Кто знает, может, в этих записях найдется ключик к разгадке этого проклятого подтипа «Е» Эболы?

На Нобелевскую премию я, конечно, не претендую, но если смогу хоть немного продвинуться в изучении этого вируса – значит, жизнь прожита не зря.

К хорошему человек привыкает куда быстрей, чем к плохому. Фраза, конечно, банальна до пошлости, но на удивление верна.

От обезумевшего города, с его взрывами, стрельбою и трупами, отделяют сантиметров тридцать бетонных перекрытий да кирпичная стена наверху, и мне совсем не хочется знать, что происходит в том аду. Я вмурован в холодный, отдающий эхом подземный бетон, и все, происходящее наверху, меня совершенно не касается.

Ощущение осажденного в крепости накануне решительного штурма постепенно отходит на второй план, а потом и вовсе исчезает. Подвалы миссии – эдакий параллельный мир, а мы, жители этого мира – сказочные гномы-рудокопы, создающие баснословное, но невидимое обычному взору богатство…

Все мое богатство теперь сосредоточено в подземной лаборатории, где я работаю уже третий день. И это богатство досталось мне от предшественника. Сальвадор ставил опыты по Эболе более двух лет и, как настоящий ученый, пунктуально записывал абсолютно все: клинические и лабораторные наблюдения, успехи, промахи, даже отдаленные предположения. Файлы испещрены графиками, таблицами и диаграммами, один вид которых вызывает головную боль. Теперь надо отследить ход его мыслей. В который уже раз перечитываю файлы Сальвадора, проверяю формулы, сверяю анализы, изучаю диаграммы, тщательно конспектирую ключевые построения. Даже небольшая неточность способна повести меня по ложному пути.

Каждые три часа Миленка приносит кофе и поджаренный тост с джемом, ставит слева от меня и беззвучно уходит. И я почти уверен, что точно так же будет и завтра, и послезавтра, и через неделю.

Да и в обозримом будущем все должно складываться как нельзя лучше: в подвале – огромный склад съестного, преимущественно сухие пайки гуманитарной помощи, которую мы должны были в следующем месяце отправить в отдаленные городки и деревни. Галеты, мясные и овощные консервы, мука, крупы, сухофрукты и макароны, джем в пакетиках, шоколад и даже растворимый кофе! Питьевая вода у нас своя – на территории миссии еще в колониальные времена была пробита очень глубокая артезианская скважина. Правда, неизвестно, через сколько времени водоносный слой будет отравлен трупными ядами и всевозможными городскими токсинами, однако, по моим подсчетам, еще несколько месяцев мы наверняка не умрем от жажды.