– Папу пошлем, – сказал Алешка. – Он их живо доставит. На оперативной машине. С мигалками и вопилками. Давай быстренько чистить зубы и спать. Утро вечера мудренее.
– А посуду мыть?
– Димка помоет.
Дядя Федор послушно поскакал в ванную, а я – не спеша на кухню. Стиснув зубы.
Завершая этот приятный вечерок, Алешка напомнил:
– Не забудь фонарик подзарядить.
– А тебе помыться не мешало бы, – отомстил я. – От тебя канализацией попахивает.
– Это не канализация. Это химия.
– Какая разница, чем воняет!
– Принципиальная!
Ишь, какие слова знает.
Но тут он меня добил. Показал все мое умственное ничтожество по сравнению с его гигантским интеллектом.
Он зачем-то повертел ладошки над настольной лампой, выключил ее и сказал:
– Гаси верхний свет.
Я послушно (уже привык подчиняться без лишних вопросов) щелкнул выключателем и… чуть не заорал от страха. Лешкины руки светились в темноте каким-то жутким зеленовато-желтым светом. Он шевелил пальцами, сжимал ладони в кулаки, и его кисти, будто сами по себе, медленно и зловеще исполняли какой-то потусторонний танец.
– Здорово? – услышал я его довольный голос. – Зря, что ли, я Химчистку выспрашивал? Теперь понял разницу между канализацией и химизацией? – И он побежал мыть руки.
Я понял разницу. Я все понял! И кроме того – убедился, что когда-нибудь на меня будут исподтишка показывать пальцами и с восторгом шептать за спиной: «Смотрите, это старший брат великого Алекса Оболенского!»
– Надо спешить! – лихорадочно заговорил Лисовский. – На меня кто-то наезжает.
– Круто? – спросил Пеньков. Как показалось Лисовскому, с надеждой.
– Круче не бывает. В машину бомбу подсунули. По телефону угрожают. Какой-то дурацкий торт прислали. Ментам стукнули – что я гранату в офис кинул…
– Зачем? – испугался Кислый.
– Да не кидал! Подстроили! Надо спешить, ребята!
Пеньков и Кислый одновременно задумались и одновременно хлопнули себя по лбу:
– А ведь и меня щупают!
– Какие-то пацаны про дырку в полу вякнули. Какой-то братан сейф старый торговал…
– А меня кто-то в ракушке запер. И сапоги… Ну вроде как они из дома в подвал ушли. Самоходом.
– Завтра работаем! – однозначно решил Лисовский.
Глава XVII
Собака Баскервилей
День во всех отношениях выдался удачный. Папа очень рано уехал на работу и предупредил всех, что вернется очень поздно.
Понятно – у него оперативное мероприятие.
У мамы тоже. Сразу после завтрака она отправилась к своей школьной подруге помогать ей примерять новую шляпку.
– Когда я вернусь, – сказала она, – чтоб все спали. Дима, не забудь…
– Не забуду, – буркнул я. – Федору напомню.
– А давай, – сказал Алешка, когда родители ушли, – Федора с собой возьмем. Пусть полюбуется на своих обидчиков в жалком положении. Ему будет приятно.
Двусмысленная какая-то фраза у него получилась. Федор, в жалком положении, будет любоваться своими врагами! Как бы нам самим не оказаться в жалком положении.
– Нет, – твердо сказал я. – Дело опасное. Нельзя мальцом рисковать.
– Дим, – заныл Алешка, – а зато сколько ему удовольствия. По канализации походит, крыс посмотрит. А когда мы их заловим…
– Зачем? – испугался я. – Нам только крыс не хватало.
– Жуликов, Дим! Когда мы их заловим, дядя Федор встанет перед ними вот так, – и Алешка принял гордо-возмущенную мамину позу «руки в боки», – и скажет злорадно: «Ну что?»
Заманчиво, конечно. Но я не согласился.
– Знаешь, Лех, лучше ты им скажешь: «Ну что?» Годится?
– Логично, – согласился Алешка. – Такси я на семь часов заказал. Время у нас есть. Пошли в школу. Может, что-нибудь на трешки успеем исправить.
По дороге в школу я попытался выяснить у Алешки, почему он назначил нашу акцию по задержанию грабителей ювелирного магазина «Топаз» на сегодня на двадцать один час ноль-ноль минут московского времени.
– Потому что, – лаконично отвечал он, не вдаваясь в подробности.
Но потом, когда я ему уж очень надоел своей настойчивостью, он сердито объяснил:
– Ты, Дим, не умеешь мыслить логически. Если человек берет билет на поезд на завтра, то когда он поедет?
– Завтра, – тупо ответил я.
– Все ясно?
– Не все, – признался я. – Откуда ты знаешь про билеты?
– Холмс подсказал. У меня тоже своя агентура есть.
Час от часу не легче!
– Выкладывай! Или я папе все расскажу.
– А чего выкладывать-то? Когда Лисовского выпустили, я ему нашего таксиста подсунул. Он его на вокзал отвез и подслушал – на когда тот билеты купил. Ну теперь-то понял?
– А почему – в девять часов?
– А когда, по-твоему? – изумился Алешка. – Ведь магазин в восемь закрывается.
Тут мы расстались – разошлись по своим классам. И я весь первый урок вместо того, чтобы «чего-нибудь на трешки исправить», пытался разобраться с Алешкиной логикой.
Долго я блуждал в лабиринтах дедукции, а перед самым звонком к своим «трешкам» по физике еще одну «двушку» схлопотал. И замечание за невнимательность на уроках. Но все-таки разобрался.
Если Лисовский взял билеты на поезд, значит, он собирается удрать. Это ясно и логично. А перед бегством, конечно, постарается ограбить магазин через дырку в полу. Или в потолке. И если он собирается удрать завтра, то грабить будет сегодня. Это логично.
Рассуждаю дальше. Грабить магазин, когда в нем полно покупателей и продавцов, никакой дурак не станет. Нужно подождать его закрытия. Магазин закрывается в восемь. Но еще какое-то время в нем будет находиться обслуживающий персонал. Ну, они там будут деньги считать, драгоценности укладывать, двери запирать, сигнализацию включать. Значит, часов в девять вечера все затихнет и успокоится – можно доделать дыру в потолке (или в полу) и пробраться в магазин.
В сейфы они, конечно, не полезут. Это не так просто и не так быстро. Похватают с витрин и со стендов что под руку подвернется – и помчатся на вокзал.
Выходит, Лешка все правильно просчитал. Логически выстроил. Он-то просчитал, да нам бы не просчитаться…
На переменке меня ухватил за руку директор.
– Докладывай.
– Что?
– Как с микрофоном? Фонит?