Африканский штрафбат - читать онлайн книгу. Автор: Антон Кротков cтр.№ 22

Опустела без тебя Земля…

Как мне несколько часов прожить?

Так же падает в садах листва,

И куда-то всё спешат такси……

Это песня в исполнении Майи Кристалинской «Нежность» Игорю очень нравилась. Написана она была в память о погибшем в авиакатастрофе Гагарине. За двадцать минут до взлёта её слова звучали не слишком весёлым напутствием.

Между тем они подъехали к стоянке бомбардировщика, вокруг которого царила предполётная суета. Только что из-под крыла машины отъехал очередной автозаправщик. Его место тут же занял «газик» АПА [13] , именуемый в просторечии «батарейкой»

Самолёт, на котором предстояло лететь Игорю Нефёдову, не имел опознавательных знаков. Номер данного «борта» также был скрыт под слоем свежей краски. Игорь остановился рассмотреть яркую эмблему на носу самолёта, которая красовалась прямо под окошком пилотской кабины. К ней по приставной лестнице уже тоже поднимался техник с ведром и малярной кистью. Эмблема представляла собой неестественно длинную мускулистую руку. В её пудовом кулаке была зажата горсть зигзагообразных молний.

– Ну что, впечатляет? – не без гордости поинтересовался Славик. Он пояснил, что длинная рука символизирует способность нового ракетоносца достать противника в любой точке земного шара, а молнии – это его ракетное вооружение.

– Американцы вроде бы тоже назвали наш самолёт «Белой молнией». Машина новая, а неофициальных названий у неё уже добрая дюжина: «Фрегат», «Громобой» и так далее. Но есть у нашей птички и ещё одно прозвище, так сказать, народное – «Лука».

Радист хохотнул.

– А почему Лука? – поинтересовался Игорь.

– За длинную форму фюзеляжа, наверное – пояснил мячиков. – За настоящий мужской характер, за способность так далеко вторгнуться во вражескую территорию, что противнику остаётся лишь расслабиться и получать удовольствие. Ты поэму Баркова читал?

– Нет, – признался Игорь. Хотя его мать одно время преподавала русскую литературу в школе, тем не менее поэзию он с детства не слишком любил.

Стараясь перекричать запущенные техниками двигатели, юный скоморох на котором вместо шутовского колпака красовался шлемофон, охотно процитировал строку из читанных им в самиздате виршей запрещённого при любой власти пиита [14] :

– Тебя, х… длинный, прославляю, тебе честь должно воздаю! – после чего Мячиков уже серьёзно добавил. – А в общем, машина у нас действительно выдающаяся. Это большое везение – служить на флагманском корабле ВВС.

Ракетоносец действительно поражал своими размерами и чистотой линий. Выкрашенный в ослепительно белый цвет, остроносый, с изменяемой геометрией крыла, он даже на земле напоминал стремительную и благородную птицу. Его создали для прорыва в глубокий тыл противника.

Резкое усиление ПВО стран НАТО за счёт развёртывания ЗРК [15] последнего поколения сделали после 1965 года действия бомбардировщиков на больших высотах неэффективными. Новейший ракетоносец «умел» летать на предельно малых высотах, благодаря смонтированному а носовой части радару системы следования рельефу местности. Причём, примерно 15–20 минут – именно столько в среднем было необходимо, чтобы прошить навылет любую противовоздушную оборону, – он ускорялся до рекордной скорости в три МАХА [16] . Турбореактивные двигатели сверхзвукового бомбардировщика были оборудованы особыми форсажными камерами. Обычно их задействовали на взлёте и для разгона машины до скорости прорыва, либо для того, чтобы оторваться от преследования истребителей.

Благодаря своим уникальным характеристикам самолёт предназначался для решения широкого круга задач, главной из которых считалось нанесение ядерного удара по территории вероятного противника в случае начала большой войны. Но машина также могла эффективно использоваться в качестве «убийцы авианосцев» – против крупных соединений вражеских кораблей. А также в качестве дальнего фоторазведчика. Для этого под фюзляж подвешивались несколько контейнеров с широкообъективной фотоаппаратурой высокого разрешения для панорамной детализированной съёмки объектов в далёком тылу врага.

Лишь одна эскадрилья во всех военно-воздушных силах летала на новейших бомбардировщиках. Стоящий перед Нефёдовым-младшим экземпляр тоже лишь недавно передали из лётно-исследовательского института в войска, но и здесь его часто использовали в качестве летающей испытательной лаборатории. А вообще в эскадрилье таких машин пока имелось только пять. Их тщательно скрывали от натовцев. Приказ о вылете суперсекретного ракетоносца мог отдать только лично главком ВВС по согласованию с министром обороны. Нередко такое решение принималось на уровне ЦК…

Шли последние приготовления к взлёту. Командир уже расписался в специальном акте за то, что принял у механиков исправную машину. В это время стоящий неподалёку от Игоря штурман неторопливо обсуждал с краснолицым мужиком в чёрной робе авиатехника, куда им послезавтра отправиться на рыбалку. Наблюдая за тем, сколько эмоций штурман вкладывает в свои требования непременно ехать на какую-то Комариновку, а не на Медвежье озеро, складывалось впечатление, что предстоящей рейд на другой конец света выглядит в глазах профессионалов обычной рутинной работой…

Перед тем как занять своё место в кабине Игорь на секунду задержался у трапа, ведущего в люк кабины. Его внимание привлекли облака, которые словно пылали алым пламенем в багровом небе. Они напоминали горящие после грандиозной морской баталии парусники. Солнечный диск уже поднялся наполовину над кромкой дальнего леса, и имел цвет расплавленной магмы. Его лучи подсвечивали своим красным светом низкие облака. Отражаясь от неба, необычное сияние окрашивало всё вокруг в багровые она. «Просто предстоит жаркий день», – сказал себе Игорь, не желая задумываться над тем, что может сулить в начале пути «кровавый рассвет».

Оказавшись в кабине, Игорь первым делом отметил, что инспектора здесь явно ждали: не было заметно обычных «фенечек»: безделушек, талисманов, легкомысленных переводных картинок, которыми летающая братия любит украшать свои рабочие места.

«Здесь довольно комфортно, не то что в тесной кабине истребителя» – заключил Нефёдов, с любопытством осматриваясь. При проектировании нового бомбардировщика конструкторы учли естественные потребности людей, вынужденных по многу часов находиться в стесненных условиях боевой рубки воздушного корабля. Высота потолка в кабине позволяла лётчикам в многочасовом полёте встать в полный рост, чтобы размять затёкшие мышцы.