Чисто семейное убийство - читать онлайн книгу. Автор: Елена Юрская cтр.№ 38

— Надеюсь, что пять в четверти у моей Анны все-таки получится?

— Да, — кивнула Дина и посмотрела на меня почему-то с удивлением.

Ей показалось странным, что я не озабочена судьбой Федора. Хотя меня от него тошнило так, будто я его уже вынашивала от четырех до шести недель. Образ Федора рос во мне и очень хотел вырваться наружу. Но гораздо больше мне хотелось есть.

— Вы передадите Дмитрию информацию? — деликатно спросила Дина Ивановна, продолжая удивляться моей несговорчивости. — Нужно по-другому расставить акценты и снять с Геночки все подозрения…

Горе объединило их настолько, что простая шведская семья могла показаться приютом для последних девственников планеты. Интересно, кого еще утешала Дина в ожидании второго пришествия Федора? Быть может, моего Мишу?

— Давайте по порядку, — примирительно попросила я, честно стараясь не думать о печеночных котлетах, пюре и пирожках с грибами, заявленных сегодня в Яшкином меню.

— Мы жертвы конкуренции в брачном агентстве. Геннадий ни при чем. Ларису давно пора было убить. Я за свое счастье готова сражаться до конца.

Дина продиктовала мне план практического занятия с Димой Тошкиным и собиралась задать мне домашнее изложение. Стараясь не расплескать полученные тяжелым трудом знания, я медленно покинула чайное помещение и прошествовала на выход.

Возмущение предательской позицией Тошкина не вписывалось в хороший весенний вечер, наполненный ожиданием обязательной страсти. Я чувствовала себя Индией и Югославией, которые возглавляли движение неприсоединения, потому что их никто не принял в команду высшей лиги. Санскритско-сербское восприятие жизни сделало меня философом. Мысли о том, что меня никто не любит, уныло плескались на нижнем уровне подсознания и не отравляли победоносное шествие домой. Не любит — и не надо. Пусть немного передохнет. Ныне у меня слишком высокая планка требований к кандидатам. И практически невыполнимое главное условие — они не должны принадлежать большой семье Тошкиных. Я подошла к телефону-автомату и набрала номер Соколатого. Когда-то я стала его несостоявшейся мечтой, а он моим самым блестящим поражением. Зато я с ним никогда не расставалась. Потому что никогда не сходилась… В нашей эпопее стояла жирная точка в виде нарастающей беременности его жены Нины. Он умер для брачных устремлений и сексуальных бурь, но оставался кладезем богатства и разного рода информации. Я соскучилась по нему. И немного больше, чем мне самой хотелось. Все из-за Миши, который так обманчиво снился мне всю ночь.

— Это я.

— Давно. — Он улыбался и держал паузу, в которой мы могли бы обменяться действительными чувствами. — Все? — тихо спросил он.

— Нет, еще одно. Ты знал Федора Кривенцова?

— Конечно, но не так близко, как пострадавшие от его пирамиды. Надя, он аферист и вряд ли еще жив. Слишком много серьезных людей на него обиделось. А что?

— А Мишу Потапова?

— Фотокнязь? — усмехнулся Соколатый. — Поздравляю… Ты снова вышла на охоту? Это достойный объект.

Ну, я не стану разочаровывать своего дорогого друга рассказом о том, как достойный объект ввел меня в систему голодания по Полю Брэггу и опозорил на весь овощной павильон. Пусть думает, что у меня все хорошо… Пусть думает…

— Но у него двое детей. И он безнадежно женат. Ты изменила своим принципам? — В голосе Соколатого зазвучала неприкрытая надежда; отсюда вывод: как от волка ни рожай, он все равно одиночка.

— Нет, — сказала я.

— Скучно, — констатировал он.

А я бы не торопилась с такого рода выводами. У моего подъезда, окруженный кустами длинноногих, даже вызывающе длинноногих роз, сидел мой новый обожатель Миша и пристально вглядывался в даль светлую, из которой на счастье выкатилась я.

— Надя!

Он вскочил со скамейки и замер, сраженный моей красотой. Посмотреть было на что: плащик, так и не сданный в химчистку, мятая юбка, клочья расчесанных еще утром волос.

— Хочу извиниться, — просто сказал он, протягивая мне букетик, который трудно оприходовать в качестве жертвоприношений студентов. До сессии еще далеко. А больной, но бдительный Тошкин может мне этого не простить. Моя женская гордость получила достаточно веские обоснования.

— Отдай жене, — деликатно предложила я. — И не марайся ты так ради квартиры… Мы не участвуем. Нас и здесь неплохо кормят.

В свете сегодняшних событий это заявление можно было рассматривать как удар ниже пояса.

— Я все равно не отступлюсь, — твердо пообещал Миша и вдруг спросил: — Где ты была?

— У Дины.

Интересно, а его она тоже успела утешить?

— Он вернулся? — вспыхнул мой Миша. — Он все-таки вернулся? Неужели?

— Надя, иди кушать. Все стынет. Надя, кому сказано! — Яша стоял на балконе и неотразимо размахивал руками…

Миша застыдился, бросил цветы на лавку и, резко развернувшись, зашагал прочь по направлению к машине — серой «Волге», номера которой были мне знакомы.

Думать вредно. От мыслей на лице появляются морщины и маска озабоченности, которая идет только политическим лидерам. От напряжения мозгов я слепну, глохну, забываю таблицу умножения. В результате умножения двух на два я получаю пять и объявляю это число талисманом. И как назло, мне с ним везет. Получалось, что процесс дискредитации по-новомосковски шел несколькими параллельными направлениями. Ради квартиры на Патриарших Миша убил маляра, Гена — любовницу-секретаршу, Дина подалась на Запад, Тошкин просимулировал потерю памяти, чести и совести, а Лойола… Всего лишь предложил мне сделку. Это были какие-то абсолютно нестандартные методики продвижения к цели, и меня страшно задевало, что моя логика по сравнению с этой — вновь родившейся — достойна Нобелевской премии в деле укрепления причинно-следственных связей. В знак протеста я отказалась от пищи, визита к умирающему мужу, реакции на умоляющий взор Аглаиды Карповны и разговора с Анькой.

Жалобы и предложения я согласилась рассматривать в письменном виде, однако в этом доме, который раньше был моим, меня никто не желал принимать всерьез.

Яша специально бегал по квартире, потрясая дрожжевыми пирожками, и возмущенно орал:

— Я хочу жениться, мне надоело быть мальчиком для битья, я тоже человек и имею право на личную жизнь!

Аня заботливо наклеила на обложку тетради фотографию Леонардо Ди Каприо и раз в десять минут сообщала, что Луизиана Федоровна поставила на ней крест. Аглаида Карповна, обложив лицо свеженарезанными и уже не очень дорогими огурцами — наверное, из моей несъеденной порции, — раскладывала королевский пасьянс из шести колод, который едва помещался на полу в детской. Тошкин снова спал, предусмотрительно включив магнитофон, чтобы тот записывал его руководящий и направляющий бред. В этой тихой, уютной семейной обстановке от меня требовали решения всех проблем. Проще всего было с Яшей — моя знакомая болонка и ее хозяйка должны были удовлетворить вкусы Яши. Если, конечно, он не такой привередливый, как Гриша. Аглаиде Карповне для полного счастья не хватало двух королей. Она подозревала, что у меня есть лишние, и время от времени поднимала этот вопрос. Я уже собиралась смотаться в ларек, чтобы прикупить лишнюю колоду, но тут Аглаида вздохнула и объявила: