Оставленные - читать онлайн книгу. Автор: Том Перротта cтр.№ 31

Его преподобие рассмеялся, будто жалея ее.

– Это событие описано в Библии, Нора. «Тогда будут двое на поле: один берется, а другой оставляется» [55] . Истина прямо перед нами.

– Дуг был атеистом, – напомнила ему Нора. – Атеистов на небеса не берут.

– Возможно, он верил втайне. Быть может, Господь знал его сердце лучше, чем он сам.

– Не думаю. Он вечно хвастался, что в нем нет ни капли религиозности.

– Но ведь Эрин с Джереми… они-то уж атеистами не были.

– Они вообще никем не были. Они были маленькими детьми. И верили только в маму, папу и Санта-Клауса.

Его преподобие Джеймисон смежил веки. Она затруднялась определить, думает он или молится. Когда священник открыл глаза, он показался ей таким же растерянным, как и прежде.

– Не понимаю, – произнес его преподобие. – Я должен был вознестись в числе первых.

Нора вспомнила этот разговор позже, летом, когда Карен сообщила ей, что у его преподобия Джеймисона случился нервный срыв и он на время оставил обязанности священнослужителя. Она подумывала о том, чтобы заехать к нему домой, справиться о его самочувствии, но так и не решилась. Она просто отправила ему открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления. А вскоре после этого, где-то незадолго до или после первой годовщины Внезапного исчезновения, вышел в свет первый номер его газеты – пятиполосный самиздат с оскорбительными обвинениями в адрес пропавших Четырнадцатого октября. Этот крал у своего работодателя. Тот садился пьяным за руль. У третьего были неуемные сексуальные аппетиты. Его преподобие Джеймисон стоял на углу улицы и бесплатно раздавал прохожим свою газету, и, хотя многие утверждали, что деятельность священника их шокирует, недостатка читателей у его издания не было.

* * *

После его ухода Нора с недоумением думала, как она могла оказаться столь глупой, столь неподготовленной к тому, что стало сразу очевидно, едва он вышел из своей машины. Тем не менее, она пригласила его на кухню и даже угостила чаем. Он давний друг, убеждала она себя, им надо пообщаться по старой памяти.

Но, сидя напротив него за столом, разглядывая его осунувшееся лицо с затравленным взглядом, она поняла, что он пришел к ней не для дружеского общения. Вид у его преподобия Джеймисона был изнуренный, и в какой-то степени она уважала его за это, по той же причине, по какой порой стыдилась собственного хрупкого душевного равновесия, того, что ей удавалось, после всего, что случилось, продолжать жить, льнуть к жалкой идее некого подобия нормального существования – восьмичасовой сон, трехразовое питание, прогулки на свежем воздухе, занятия спортом. Иногда ей это тоже казалось безумием.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросила она, давая понять, что интересуется не из вежливости.

– Выдохся, – ответил священник, и он действительно выглядел утомленным. – Как будто мое тело набито сырым цементом.

Нора участливо кивнула. Сама она сейчас физически чувствовала себя великолепно: тело после душа теплое, разморенное, мышцы приятно побаливают, мокрые волосы спрятаны на голове в тюрбан из махрового полотенца.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала она. – Отпуск бы взяли, поехали бы куда-нибудь.

– Отпуск. – Он презрительно фыркнул. – И что я буду делать в отпуске?

– Сидеть у бассейна. На время отрешитесь от повседневных забот.

– Для нас это уже в прошлом, Нора, – назидательным тоном произнес он, словно обращался к ребенку. – Прошли те времена, когда можно было сидеть у бассейна.

– Может быть, – согласилась она, вспомнив свои собственные бессмысленные попытки радоваться солнцу. – Так, просто мысль в голову пришла.

Он смотрел на нее отнюдь не дружелюбно. Молчание перерастало в напряженность. Нора подумала, что, может быть, стоит справиться у него про детей, узнать, не помирился ли он с семьей, и в конце концов решила не спрашивать. Хорошими новостями, если они есть, люди обычно сами охотно делятся.

– Я видел ваше выступление в прошлом месяце, – сказал Джеймисон. – Впечатляет. Должно быть, вам понадобилось немалое мужество, чтобы решиться на это. И у вас природный дар оратора.

– Спасибо, – поблагодарила Нора, довольная его комплиментом. Тем более что он прозвучал из уст такого опытного трибуна, как преподобный Джеймисон. – Я сомневалась, что смогу, но… даже не знаю. Просто мне казалось, что я должна что-то сделать. Чтобы сохранить память о них. – Она понизила голос, делая ему признание. – Всего три года, а мне порой кажется, что прошла целая вечность.

– Целая жизнь. – Мэтт Джеймисон взял чашку, вдохнул пар, поднимавшийся от напитка, потом, так и не глотнув чаю, снова поставил чашку на стол. – Мы все жили в мире грез.

– Я смотрю на фотографии своих детей, – продолжала Нора, – и иногда даже не плачу. Не знаю, благо это или проклятие.

Его преподобие Джеймисон кивнул, но она видела, что он ее толком не слушает. Мгновение спустя он поднял что-то с пола – это оказался конверт, что был у него в руке на подъездной аллее – и положил на стол. Нора совсем забыла про этот конверт.

– Я принес вам свежий номер своей газеты, – сказал священник.

– Зря утруждались. – Она вскинула руку, пытаясь вежливо отказаться. – Я не…

– Не зря, – резко перебил он ее. В его голосе слышалось предостережение. – Вы должны это прочитать.

Нора тупо смотрела на конверт, который его преподобие пододвигал к ней кончиком указательного пальца. Она издала непонятный звук – то ли кашлянула, то ли рассмеялась.

– Вы серьезно?

– Это о вашем муже. – К чести Джеймисона, он был искренне смущен. – Я мог бы поместить материал о нем еще в октябрьском номере, но придержал, чтоб напечатать уже после вашего выступления.

Нора отодвинула от себя конверт. Она понятия не имела, что за тайна в нем кроется, и знать не хотела.

– Прошу вас, покиньте мой дом, – сказала она. Его преподобие Джеймисон медленно поднялся с табурета, словно его тело и впрямь было набито сырым цементом. С минуту он с сожалением смотрел на конверт, потом покачал головой.

– Мне очень жаль, – произнес он. – Но я всего лишь посыльный.

Вечерами, после ежедневного Приема Пищи и Часа Самообличения, они просматривали досье на людей, за которыми намеревались установить слежку. Теоретически, конечно, они могли следить за кем угодно, но отдельные личности были обозначены как объекты особого внимания – либо потому, что, по мнению Контролеров, они уже созрели для того, чтобы вступить в их ряды, либо кто-то из членов организации обратился с Официальной просьбой держать эти лица под пристальным надзором. Лори глянула на досье, лежащее у нее на коленях: АРТУР ДОНОВАН, 56 лет, Уинслоу-роуд, 438, кв. 3. На фотографии, прикрепленной к внутренней стороне папки, был запечатлен абсолютно обычный немолодой мужчина – седеющий, толстопузый, напуганный до смерти, – толкающий перед собой пустую магазинную тележку по автостоянке; сильный ветер растрепал его зачес, прикрывавший лысину. Разведенный отец двух взрослых детей, мистер Донован работал техником в фармацевтической компании «Мерк» и жил один. Согласно последней записи в досье, вечер предыдущего четверга Донован провел у себя дома, перед телевизором. Вероятно, он почти все вечера так проводил, потому что Лори ни разу не видела его на улице во время своих вечерне-ночных прогулок по городу.