Мастерская чудес - читать онлайн книгу. Автор: Валери Тонг Куонг cтр.№ 12

Вот родительница и сцапала меня без проблем. Еще и командовала, как лучше вещи мои складывать. Я понимал, что старички и сами не рады, что им стыдно и жалко отдавать внука. Но злился на них от этого еще больше, презирал, ненавидел этих терпил и слюнтяев. Нарочно отвернулся, не поцеловал их на прощание. Каким же я был тупым и злым сопляком! Знать бы мне тогда, что мы с ними больше не свидимся…

Двух лет не прошло, как они померли. Сперва бабуля во сне от сердца. А вскоре и дед. Мать меня даже на похороны не пустила. Мол, незачем ребенку по кладбищам шляться, не детское это дело. А на самом деле сорок евро пожалела на поезд туда и обратно. Дважды ведь ездить бы пришлось. Утешала меня: «Они теперь далеко, не докричишься. Им все равно, был ты у них на могилке или нет».

Я так и не знаю, что за кошка между ними пробежала. Она их единственная дочь, а они ее терпеть не могли, и она родителей не жаловала. В доме у деда с бабулей не было ни единой ее фотки, ни куколки, ни платьица — ничего. И не говорили о ней никогда. Раз только я набрался храбрости и спросил у деда, почему они не ладят.

— Мы для нее недостаточно хороши, — отрезал он.

Так у нас, видно, в роду повелось. Меня она тоже никогда не любила. Я не подарок, конечно, но в целом неплохой парнишка был, получше многих других. Не грубил, никогда не болел, учился на отлично. Первым в классе был, ну или вторым на худой конец. Однако она меня ни разу не похвалила. Смотрела волком, как на своих хозяек (мать была приходящей домработницей). Кормила по утрам, штаны штопала, как-то заботилась, иначе бы ей пособие срезали. Гоняла меня и в хвост и в гриву: я и белье гладил, и картошку чистил, и обувь натирал до блеска. Следила, чтоб не филонил. Так уж привыкла. Талдычила: «Запомни: жизнь для всех — каторга, нет у нее любимчиков».

Спать загоняла засветло.

— И чтобы до утра я тебя не видела, а не то!

Только лягу — в дверь звонок. Мужики к ней всякие захаживали. Я никого из них не встречал ни разу. Только слышал скрип пружин, шепот, крики. Просыпаюсь, встаю, а мать дрыхнет на диване в зале. На полу пустые пивные бутылки, в пепельнице бычки. Лифчик валяется на виду, чулки брошены. Будишь ее, будишь: «Вставай, на работу пора!» А она только ругается и дерется.

— Кроме шуток, мистер Майк, я без вас не справлюсь. Пропадаю пропадом, только вы можете мне помочь. Благодарю Бога за нашу встречу. У меня ведь работа непростая, нервная. Того убеди, этого успокой, с тем договорись. Кручусь-верчусь, на ходу соображаю, принимаю решения. Всякое бывает, иногда находит коса на камень. Требуется твердая рука, власть, авторитет. Некоторых и осадить не грех, напомнить об уважении. Сам я не мастер усмирять и на место ставить. А вот вы — другое дело! На войне побывали, многое повидали. Сразу видно: сила! Понимаете, к чему я клоню? Правильно: хочу нанять вас, есть вакансия. При условии, что вы будете соблюдать некоторые правила. Зарплата небольшая, предупреждаю сразу. Благотворительная организация, не банк. Зато будете сыты, обуты, одеты.

Слушал я его, слушал, а сам все думал: в чем тут фишка? Что за яму он мне роет? Я ведь давно не верю в Зубную фею, в Белоснежку и семь заветных цифр в лотерее. Зашибись, сколько сидел у подъезда с табличкой: «Ищу работу, рассмотрю любые предложения». И никто, ни одна собака на нее не взглянула. Я не в претензии, у людей своих проблем хватает, все колготятся, мечутся. А главное, видят во мне все свои страхи разом, шампунь, три в одном: насилие, пьянство и нищета. Что с них возьмешь, они правы, как ни крути.

— Вот что я могу вам предложить: вы поселитесь у нас в «Мастерской», пройдете испытательный срок в течение месяца, а там и контракт подпишем, если все пройдет гладко. Я хочу, чтоб вы отвечали за нашу безопасность. Оберегали меня, сотрудников и всех, кто нуждается в нашей помощи. Да-да, назначаю вас начальником охраны. Так вы согласны или нет?

Еще бы не согласен! Спрашиваешь! Отслужив, всякий норовит устроиться в охрану, если не хватает мозгов стать электриком или механиком, если нет желания и дальше в солдатиков играть, «стать кадровым военным», как говорится.

Я поначалу тоже обивал пороги охранных агентств, но меня отовсюду гнали поганой метлой. Дезертиры им не нужны. Они боялись, что у меня с Афгана синдром пошел: глюки, страхи и все такое. Хотя, Бог свидетель, ничего подобного и близко нет.

— Слушай, брат, — говорю я ему. — Давай без лишних соплей. Я тебе прямо скажу, чтоб потом без обид, без визга: второй контракт у меня слился. Я свинтил до приказа. Усек? Так что ты явно поторопился в начальники меня пропихивать.

— Вовсе нет, я знаю, чего хочу. Вам нужна крыша над головой, а нам ваши мускулы пригодятся. Когда интерес взаимный, отношения прочные, уж поверьте. От вас требуется только одно: надежность. Солидный, внушительный вид. И будьте начеку. Я не потерплю, чтоб у вас руки дрожали, ноги не слушались, язык заплетался. Немедленно выброшу вон без обжалований и кассаций, если начнется такая лажа. Предупреждаю заранее. Так что на пиво особо не налегайте.

Не верится, и все тут. Я чуваку про самоволку, а он и глазом не моргнул. Работу, мол, дам, жильем обеспечу. Тут дело нечисто, засада какая-то, а в чем — не поймешь. «Чудес не бывает, — твердил я себе. — Ты, лошара, что-то упустил, ушами прохлопал, словцо, условие, скрытый намек». Напрягся здорово. Однако хорек этот не шутит, вправду предлагает начальником стать. От такого не отмахнешься.

Ладно уж, пусть торчок-сморчок спит спокойно. Жалую ему теплый подъезд, а сам пойду на повышение. Прикуплю костюм, перееду в шикарный квартал.

Доктор меня утешал:

— Не волнуйтесь, там великолепные условия, доброжелательный предупредительный персонал, полезные процедуры. И пусть вас не пугает название: «Психоневрологический центр». Многие принимают психиатрическую больницу за сумасшедший дом и впадают в панику. Поверьте, никто не считает вас сумасшедшей. Вам просто помогут, и вы очень скоро пойдете на поправку, вот увидите.

Паники нет и близко. Напрасно стараетесь, ходите вокруг да около, изобретаете эвфемизмы. Да, я ненормальная, меня довели до крайности ученики, их родители, всеобщая неприязнь, враждебность, критика со всех сторон, травля, подлое предательство Шарля, который обещал когда-то быть со мной и в горе и в радости. Нас и раньше многое разделяло, но теперь между нами не пропасть даже, а бездонный провал.

Как только я приехала, мне зачитали правила: ни мобильника, ни телевизора, кроме одной разрешенной программы, которую смотрят все.

— Уверяю, скучать по всей этой технике вы не будете.

Меня поселили в маленькой светлой комнатке с окном на восток. Я аккуратно разложила свои вещи. И вдруг почувствовала величайшее умиротворение. Наверное, так подействовала безмятежная тишина вокруг. Меня обволакивала, нежила, грела уверенность, что здесь я в безопасности. Смогу спокойно спать, свободно дышать. Никаких тревог, мрачных мыслей, дурных предчувствий. Сердце не сожмется от тоски. Приглушенные голоса, дружелюбные взгляды. Не только врачи тактичны, но и другие пациенты тоже. Им не нужно рассказывать о поражении, истощении, унижении, вечной войне, приступах беспричинного страха. Они знают все это по собственному опыту. Детали не имеют значения. Все мы надеемся, что рано или поздно боль отступит и нам станет легче.