Победитель, или В плену любви - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик (Англия) cтр.№ 76

— Ах, да. Был какой-то скандал, насколько я помню. Вы знаете, что случилось с ними?

— Они оба недавно умерли. Бог пребудет с их душами. — Александр подумал о простой могиле у обочины дороги под Руаном и другой, тайной, в усыпальнице женского бенедиктинского монастыря.

— А их дочь… я не знаю. — Он стал пристально рассматривать рисунок «елочкой» на своих брэ.

— Здесь кроется что-то большее, чем вы мне сказали, — проницательно бросил де Блоэ.

Александр откашлялся.

— Это правда, что я не знаю местонахождение Манди де Серизэ. Я хотел бы, чтобы в моем разуме воцарился мир. Все мы сожалеем о нашем прошлом.

Де Блоэ фыркнул и поднял указательный палец.

— Если вы сожалеете о своем прошлом в столь юном возрасте, вы согнетесь под могущественным бременем прежде, чем достигнете даже половины моих лет!

— Это был страх слабости, который научил меня плавать, — ответил Александр мрачно.

Утром Александр отбыл из Чепстоу в Пемброук. Ветер все еще выл, разнося дождь по стране, и по небу мчались рваные синие и серые облака. Жерве Фитц-Парнелл лежал в постели, его тело измучили кашель и лихорадка, разгорающаяся по мере скопления слизи в легких. Несмотря на ингаляции ароматическим паром леди де Блоэ, он продолжал слабеть, пока каждый вдох, который он делал, не превратился в нарастающую агонию. Привели священника, и был отправлен нарочный в Стаффорд, чтобы вызвать лорда Томаса к постели больного сына.

На третий день после своего прибытия в Чепстоу и за три дня до прибытия отца Жерве Фитц-Парнелл умер, не приходя в сознание, задохнувшись от жидкости в легких, и Манди стала для Томаса единственной живой душой в роду Стаффордов.

ЛАВУ, ЛЕТО 1198 ГОДА

Манди была разбужена с первым серым светом жалобным голоском двухлетнего сына, требующего отвести его в уборную. Он недавно научился управлять своим пузырем, и использование отхожего места было новинкой, намного интереснее, чем ночной горшок.

Манди села на кровати и убрала волосы с лица. Глаза болели из-за недостатка сна и постоянного напряжения, которое требовалось для того, чтобы видеть след иглы через ткань при свете свечи. Было почти три часа, когда ее голова наконец коснулась подушки. С тех пор прошло не более пары часов, и этого немного не хватало для сна.

Флориан тянул настойчиво за рукав.

— Хочу пи-пи, — объявил он, его голос становился громче и настойчивее; Он мог проявлять требование, но не терпение; чтобы ждать.

На соседней постели служанка Элайн перевернулась и пробормотала что-то про себя, натягивая покрывало на голову. Она уже как-то пояснила, что думала о времени, когда ее будил ото сна собственный ворчливый младенец.

— Ты знаешь, где горшок, — сказала спокойно Манди. — Принеси его сюда.

— Нет, хочу пи-пи, как большой мальчик. — Он указал в сторону уборной, которая была устроена в толще внешней стены комнаты и была скрыта от главной комнаты тяжелым шерстяным занавесом.

Манди вздохнула, бросила взгляд на колыбель и отодвинула постельное белье. По крайней мере, простыни не были мокрыми, как это случалось уже несколько раз. Взяв его за руку, она направилась через комнату в женской сорочке. Сундуки и лари, кровати, на которых спали слуги, были ненамного больше, чем темные формы в слабом свете, еле проникающем через окна, которые были защищены от сквозняков кусками промасленного полотна.

Уборная была холодной и заплесневелой. В полу имелась выгребная яма, которая периодически открывалась и очищалась двумя выносливыми мужчинами, отцом и сыном. Они были хорошо оплачиваемыми, но не особенно популярными членами общины замка — кроме случаев, когда надо было распорядиться с нечистотами.

Деревянное покрытие с основным отверстием было положено поперек ямы, и на одной стороне лежала груда мягкого мха и отходов ткани для вытирания. В неудавшейся попытке скрыть запах не придумали ничего другого, чтобы не устраивать никакого покрытия поперек узкого разреза окна позади латрины. В зимние месяцы пользователи почти примерзали к месту, но сегодня, накануне праздника святого Джона, дул умеренный, свежий бриз.

Манди задрала маленькую рубашку Флориана и подняла его так, чтобы он мог делать свое дело в темное отверстие. Он наклонил свою шею и хотел знать, где проходило отверстие, очевидно, очень хотел понаблюдать за струйкой мочи. Манди мягко отговаривала его и, так как она была там так или иначе, решила облегчиться сама, надеясь, что Флориан не начнет спрашивать, почему она должна сидеть, когда он мог стоять. Его интеллект и жажда знаний развивались с пугающей скоростью, и даже сохранять равный темп с ним было утомительно.

Внимание Флориана, однако, было привлечено узким разрезом окна, и он выглядывал из него.

— Палатки, мама, — сказал он. — Множество палаток.

Манди выглянула в окно.

— Да, — не глядя, согласилась она, и у нее подвело живот. — Очень много палаток.

— Хочешь, посмотри, — повернулся Флориан. Свет проема окна окружил его, обрисовывая крепкого, уверенного ребенка с темными волосами и орехово-карими глазами. Он напоминал своего отца, но был настолько крепкий и прямой, что часто напоминал ей и Харви тоже.

— Позже, возможно. — Она медлила, поднимаясь с твердого деревянного сиденья, и опустила сорочку. — У мамы сегодня очень много дел, и пока еще слишком рано.

— Хочу посмотреть, — повторил Флориан упрямо, и топнул ножкой.

— Позже, после мессы. — Она потрепала его волосы, сдерживая голос, низкий и нежный.

На мгновение все покачнулось перед глазами. Манди убрала волосы с лица и тихо попросила сына прекратить истерику. Она не могла справиться с ним этим ранним утром не столько из-за бессонной ночи, но и беспокойства, вызванного присутствием тех самых палаток, которые так привлекли Флориана.

К счастью, он не хотел кричать с окна. Он хотел видеть палатки, но он был также голоден и знал, что, если мать что-то пообещала, то сдержит слово. Он позволил ей отнести его назад к ее кровати, уселся на подушку и занялся игрой с вырезанной деревянной лошадкой, в то время как она одевалась.

Манди набросила свое рабочее платье и обмотала его поясом из шнура дважды вокруг талии. Руки слегка дрожали, когда она причесывала спутавшиеся за ночь волосы, работая, пока они не стали испускать золотые искорки и потрескивать с энергией, так недостающей ей.

Перемирия постоянно заключались между королем Ричардом и Филиппом Французским, но война снова возобновлялась. Вот и сейчас, хотя и считалось, что установлено перемирие, но мужская кровь все еще бурлила потребностью сражаться, и оставалась тревога, — и именно эта потребность заставляла Амона де Ругона организовать неофициальный турнир в его владениях. Теперь, в пылком ответе на вызов, призраки из прежней жизни Манди выстраивались у стен Лаву, и она разглядывала их с опасением, нет ли среди них Александра. Пока другие женщины болтали, размышляя, кто прибудет и насколько получится большой сбор, крутились перед зеркалом Элайн и смягчали руки мазями с розовой водой на случай, если кто-нибудь захочет поцеловать их, Манди забилась в угол, углубившись в шитье и почти не участвуя в разговоре.