История руссов. Держава Владимира Великого - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лесной cтр.№ 21

Что же касается зарубежных историков, то почти все они норманисты.

Даже в книжке профессора Ковалевского «Исторический путь России» (1949) [65] , в которой он стоит на явно норманнской позиции, нет ни слова о пунктах, якобы отброшенных норманистами.

В силу сказанного упрек, сделанный нам, лишен всякого основания: за границей нет ни одного солидного обзора положения с норманнской теорией, где ошибки норманистов были бы признаны. Работа Мошина [66] уже устарела, а остальное — только личные, попутно высказываемые мнения.

Нам, далее, был сделан упрек, что мы переиначиваем «все скандинавские имена на славянский лад». Это неверно, мы доказываем, что целый ряд славянских имен, напр. Ятвяг, Куцый, Тукый, Лют, Ут, Улеб, Бойко, Синко, Войст, Борич и т. д., являются славянскими, а не скандинавскими. Все это — послы Руси, и значительная часть их была славянами. Неужели сын русского воеводы Лют на самом деле Liotr? Ведь сам Томсен, датчанин, согласен с тем, что имя можно с равным правом принять и за славянское. Однако наш критик в своем фанатизме даже на это закрывает глаза, — он более норманн, чем норманист Томсен.

Мы имели полное основание сказать: «Позвольте, господа, посмотреть на вопрос о послах князя Руси Игоря и с русской точки зрения, а не только со скандинавской». Скандинавское credo русского Ковалевского от этого возмутилось.

Коллега Ковалевский! Неужели на бульварах Парижа Вы уже потеряли русское ухо? Неужели не ясно для Вас, что «Борич» — это означает «сын Бориса», вспомните «Боричев взвоз» в Киеве! И самое имя Борис (Богорис) — болгарское, а не скандинавское имя.

В таком же роде — и другие критические замечания, не обоснованные и приписывающие нам то, чего мы вовсе не говорили. Наши критики, далее, отделываются общими местами, а сути дела они вовсе и не трогают. И это понятно: ни один из них историей Древней Руси специально не занимался и не продвинул ни на йоту познание Древней Руси.

Вообще не только критика, но все их писания — чистая компиляция, пересказывание мыслей, высказанных другими. Компиляция эта, естественно, лишена какого бы то ни было критического подхода. Стоит Беляеву высказать предположение (кстати сказать, имеющее уже 100-летнюю давность и в которое не поверило даже большинство норманистов), как, например, Ковалевский вносит в свой «синтез», как непререкаемую истину, что Рюрик Ютландский [67] — это наш Рюрик. Стоит Приселкову [68] высказать мысль, что Русь приняла крещение от болгар, мысль, не подтвержденную ни одним источником, как Ковалевский переписывает это в свой «синтез», и т. д.

Поэтому и получается, что книжка Ковалевского и не «синтез», и вообще не история, а в значительной степени сбор отовсюду нахватанных, совершенно непроверенных гипотез и просто выдумок. Это в особенности касается части, относящейся к истории Древней Руси, — она просто негодна.

Приходится удивляться, как человек, не напечатавший за всю жизнь ни одной оригинальной строчки об истории Древней Руси, берет на себя смелость изрекать уничтожающие приговоры и отказывать в признании хотя бы чего-то положительного в нашей работе, высказывать, даже не дослушав наших доводов до конца.

Так как наши критики (некоторые) отказывали нам в том, что мы дали что-то новое, мы вынуждены вкратце суммировать, что нового дала до сих пор наша работа.

Мы разделим наши достижения на три группы:

I. Источниковедение

1) Мы указали на существование доселе совершенно неизвестного исторического источника — «Влесовой книги», мы начали публикацию и объяснение его текста. Дело идет о языческой летописи, описывающей события в Южной Руси за несколько лет до Аскольда и обрывающейся, по-видимому, на нем.

Эпоха готов и гуннов и их взаимоотношения с Русью довольно хорошо освещены «Влесовой книгой».

Поднимается завеса над эпохой в несколько сот лет, о которой до сих пор мы ровно ничего не знали.

2) Нами разъяснено истинное значение Иоакимовской летописи, — достоверность ее не вызывает сомнений и подтверждается старинными польскими источниками. Нами объяснено, почему эта летопись вызвала подозрения в сомнительности: она шла вразрез с историей Южной, Киевской Руси, которую в интересах Рюриковичей и писал летописец. Иоакимовскую летопись Нестор использовал, но замолчал о том, что касалось Северной Руси. Не Нестора, а Иоакима мы должны считать перволетописцем.

Нами показано, что никакого «Начального свода» 1037 г. в объеме и в содержании, как это понимал А. А. Шахматов и другие, не было. Равным образом не было и «Сказания о распространении христианства на Руси», предполагаемого Д. С. Лихачевым [69] , — эти пути исследования бесплодны.

Иоакимовская летопись показывает, что история Северной, Новгородской Руси, как писаная история, была по крайней мере на сто лет длиннее, чем принималась, кроме того, указано на существование восьми поколений князей до этого, что увеличивает историю Новгорода по крайней мере на двести лет. Имеются основания думать, что дальнейшее исследование Иоакимовской летописи и западноевропейских источников подтвердит и углубит историю Новгорода.

3) Нами выяснено значение отрывков Никоновской, Тверской и других летописей, о которых комментаторы обычно писали: «Происхождение этого сведения неизвестно». Эти отрывки, обычно второ— и третьестепенного значения по смыслу, были опущены Нестором ввиду их малой значимости или из других соображений из тех протографов, которыми Нестор пользовался. Однако они уже своим наличием дают (и могут еще больше дать, ибо все они нами не рассмотрены) весьма много. Вся история русского летописания представляется значительно иной, и поэтому наше представление о Древней Руси приобретает значительно иные черты. Мы имеем все основания полагать, что смерть сына Аскольда в 872 г. является самой древней русской датой о событии на Руси, т. е. хроника Руси существовала на 165 лет раньше гипотетического «Начального свода» Шахматова.