Кошка колдуна - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Астахова, Яна Горшкова cтр.№ 5

В самом деле, отчего бы девушке и не погадать, как велит народная традиция, если больше все равно заняться нечем? Богатый, очень любящий и, главное, готовый к незапланированным расходам жених мне бы сейчас не помешал.

Неистребимый оптимизм тоже своего рода диагноз, – раз положено гадать, значит, так и сделаем, решила я. В бане очень кстати обнаружилось старинное зеркало, словно бы специально предназначенное для таинственных ритуалов. Широкую рамку ручной работы с искусной резьбой давно следовало бы отреставрировать, но как-то руки не доходили очистить благородную древесину от вековых наслоений краски. Зато синеватый оттенок от наводки ртутной амальгамой завораживал своей мнимой глубиной и бездонностью. А еще это зеркало было добрым.

Баба Лида утверждала, что зеркала делятся на злые и добрые. В злом даже потрясающая красавица непременно увидит все свои самые незначительные изъяны, и любая дорогая и стильная одежда покажется уродливой, а стройнейшие ноги – кривыми. Добрые же зеркала неведомым способом скрывают недостатки смотрящих в них людей. Глядя в такое зеркало, дурнушка обязательно узрит привлекательные черты, а толстушка – признаки похудения. Конечно, доброе зеркало не заставит исчезнуть седину или морщинки, но явит их не такими уж и пугающими.

Я повертелась перед находкой, в который раз убеждаясь в баб-Лидиной правоте. И так и этак встала. И вполоборота! Не принцесса, может быть, но определенно королевна. И разве ж такая симпатяга не найдет себе новую хорошую работу? Да запросто! И не только! Она обязательно заработает много-много денег, отдаст все долги и заживет лучше прежнего. А замуж она выйдет за честного человека, а не за предателя и вора!

Моя самооценка медленно, но уверенно взлетала до небес, и даже черная коса, над которой еще не так давно я в приступе самокритики занесла было ножницы, показалась вполне уместной. Тем паче для гадания с зеркалом, чтобы, так сказать, углубить эффект. Народные традиции – это святое. Тишины и темноты, потребных для обряда, в здешних местах полным-полно, банька протоплена, и все сделано, как положено. По обе стороны от зеркала я свечи поставила в майонезных банках вместо отсутствующих подсвечников, второе зеркало, поменьше и поновее, – напротив баб-Лидиного раритета, а сама в старую ночную сорочку нарядилась, никаких поясов и резинок от трусов. Осталось волосы по плечам распустить, и хоть сейчас на иллюстрацию в школьную хрестоматию.

Настраивать зеркальный коридор нужно тщательно, приговаривая: «Суженый, ряженый! Покажись мне в зеркале!» И когда в тусклом мерцающем свете откроется проход в бесконечность, сидеть смирно и ждать, вглядываясь в синеватое дрожащее марево. Сначала чудилось, будто не свечи горят, а трепещут огненными крылышками бабочки, кружатся в лихой пляске и уносятся вдаль, хихикая и перешептываясь. Затем вдруг резко запахло смолой и дегтем. А потом суженый-ряженый возьми да и появись! И не кто-нибудь, не добрый молодец, а лично господин Дэ Сидоров! Стоял, понимаешь, и гнусно усмехался. Я глазам своим не поверила, придвинулась ближе и случайно коснулась зеркальной поверхности, а Дэ Сидоров ка-а-ак схватит меня за руку, как дернет на себя. Я не успела крикнуть ритуальное: «Чур с сего места!» – и утянуло меня доброе зеркало в свои глубины, точно в омут.

Вот вам и крещенский вечерок, девушки!

Диху, сын Луга, и Иван, Дмитриев сын

из рода Корецких

– Ты закусывай, друже, закусывай! Заедай ее, родимую… Ну-тка, капусткой вон похрусти! Чего рожу скривил? Аль не ладно?

– Лад…но, – с трудом выговорил сид, осторожно вдыхая и выдыхая. Огня из глотки не выдохнул – уже хорошо, хотя казалось, что еще чуть-чуть, и превратится сын Луга в натурального дракона. Каковые твари Народу Холмов родичами никогда не были, к слову.

– Сколько лет вас знаю, а все не привыкну, – послушно похрустев закуской, признался Диху. – Чего только не пил, чего не едал, а чтоб медовуху капустой…

– Это не медовуха. – Товарищ его по застолью бережно поднял стеклянную рюмку, каких и у иных королей не водилось, и ласково полюбовался напитком. – Это – зелено вино! А ежели тебе по-латински привычней, так аква вита, сиречь вода живая. Различать уж должен, чай, не отрок.

И усмехнулся в бороду, лукаво щуря светлые глаза.

Диху, которого почитали покровителем очага и горна столько веков, что у приветливого хозяина пальцев не хватит перечесть, на поддразнивания не обижался. По человеческому счету знаком он был с боярином Корецким уже давно, еще голозадым младенцем в колыбели его видал, а с бабкой его, знаменитой посадницей Марьей, тоже в свое время имел и застолья, и беседы. Доводилось и выручать, как без этого. А теперь вот Иван Дмитриевич должок отдавал: приютил, в бане попарил и аква витой под капустку потчует.

– Эк вызвездило! – Хозяин протопал к двери и приоткрыл ее, впуская в предбанник морозный воздух. – Хороша ночка! Айда в прорубь, гостюшка?

– Дверь прикрой, по полу ведь тянет. – Сид поджал босые ноги и поежился. – Мне ничего, а ты и слечь можешь, друг Айвэн. И охота тебе речных дев будить посреди зимы? Или, как у вас говорят, седина в бороду?

– Это да-а, – поскреб боярин затылок и хмыкнул смущенно. – Есть маленько. Так ведь русалки… – И плавно повел руками, обрисовывая нечто вроде песочных часов. – Справные девки, хоть и нечисть навроде тебя.

– Вытаскивать не стану, – предупредил сид. – Одного раза мне хватило, тогда еще. И уж поверь моему опыту, ежели дева в реке нагишом резвится, то лучше всего отвернуться и там ее и оставить.

– Э, да ты совсем с лица спал! – Вернувшись к столу, Иван Дмитриевич заботливо налил гостю в опустевшую рюмку. – Вспомнил чего? Так расскажи, облегчи душу-то.

– Душу! – Диху, уже не морщась, хлопнул рюмку и занюхал щепотью капусты. – Вот ты, друг мой Айвэн, грамотный, читать обучен, значит, должен знать, что у Народа Холмов души нет. Во всех ваших книгах так написано.

– Так мало ли, кто и где чего пишет. Некоторые и на заборах горазды, что ж теперь, всему верить? – подмигнул новгородец.

Не сказать, чтобы Корецкого так уж сильно интересовали байки его бессмертного гостя, однако ж надо как-то разговор увести от русалок подальше. Сам ляпнул про прорубь, не подумавши, а сид мигом дал понять, что его племя и впрямь ничего не забывает. Хотя и смертный человек не запамятовал бы, если б довелось ему вытаскивать Ивана Дмитриевича, тогда еще юнца безусого, из омута за шкирятник, от водяной нечисти вызволяя. И через двадцать годочков припомнил бы.

В пахнущие тиной объятия речных девок тогдашний Ванька угодил по собственной дурости. Оно ведь как бывает? Соберутся парни, и давай похваляться друг перед дружкой удалью да молодечеством, и за гоготом жеребячьим разве поймешь, кто правду говорит, а кто только прикидывается? По речам да шуточкам выходило, что во всей ватаге только Ванька Корецкий еще девок не щупал. Разве ж боярский сын стерпит насмешки?