Ягайло - князь Литовский - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Левицкий cтр.№ 36

Два молодых воина углубились в зеленую дубраву, и вдруг один из них заметил под ветвями свежесрубленной березы лежащего человека. Ратники осторожно подняли березу, отбросили в сторону и присмотрелись к лежащему.

— Кажись он, Федька?

— Точно, он. Ты стой здесь, а я побегу к Владимиру Андреевичу.

Вскоре охраняющий услышал треск ломаемых сучьев. Вслед за показывающим дорогу Федором, на поляне появился Дмитрий Андреевич, а за ним едва ли не целое воинство. Серпуховский князь тут же упал на колени и прильнул к груди брата.

— Жив! — радостно воскликнул он. — Несите скорее воды.

Общими усилиями Дмитрия Ивановича освободили от погнутых, изрубленных доспехов. Все тело князя было покрыто кровоподтеками от ударов и ранами, но смертельных, к счастью, не оказалось. Холодной родниковой водой увлажнили чело его и сухие губы. И вот, наконец, Дмитрий зашевелил губами, веки тяжело приоткрылись, и вопросительный взор устремился к склонившимся лицам.

— Слышишь ли ты меня, Дмитрий? — спросил Владимир Андреевич брата.

— Говори, Владимир…

— Мы победили, брат. Мамай бежал, его войско разбито.

Весть о победе произвела на Дмитрия действие, равное по силе всем существующим лечебным снадобьям. Он приподнялся и попытался встать на ноги, но тут же был подхвачен заботливыми сильными руками. С трудом уговорили князя не двигаться, ибо полученные в битве раны начали кровоточить.

Дорогой ценой заплатила Русь за победу. Еще целых восемь дней понадобилось воинству Дмитрия Ивановича, чтобы похоронить павших товарищей. Десяткам тысяч воинов выпала горькая доля навсегда остаться на поле русской славы. Многих близких людей лишился 8 сентября и Дмитрий Иванович. В вырубленных внутри дубовых колодах лежат бездыханные князья Белозерские, Александр Пересвет, воевода Лев Морозов, Андрей Серкизович. Долго не мог Дмитрий оторвать взор от остывшего тела Михаила Бренка. Только сейчас осознал он истинное величие подвига молодого воеводы.

— А ведь ты спас мне жизнь! Ведь это меня спешили убить татары, увидев великокняжеский стяг и мои одежды, — промолвил Дмитрий Иванович над телом Бренка и смахнул непрошенную слезу.

Наступил день прощания с павшими. И снова над полем Куликовым звучит голос Дмитрия Ивановича, прозванного за эту победу Донским.

— Братья, мы победили проклятых татар. И не могло быть иначе, потому что не в силе бог, а в правде. Но тяжкими утратами досталась нам победа, едва ли не половину рати оставляем на этом поле. Почтим же память воинов, головы свои сложивших за свободу земли русской.

Ратники в суровом молчании сняли шеломы и шапки, а Дмитрий Донской обратил свою речь в сторону множества свежевыросших могильных холмов:

— Братья, бояре и князья, и дети боярские, суждено вам то место, меж Дона и Днепра, на поле Куликовом, на речке Непрядве. Положили вы головы свои за святые церкви, за землю Русскую и за веру христианскую. Да будет вам всем, братья и други, православные христиане, пострадавшие за великую Русь нашу, вечная память и вечная слава!

Исчезли, стертые временем, могилы павших, исчезли из памяти многих поколений людей имена простых ратников, но спустя многие века осталось то, ради чего они отдали жизни — свобода Русской земли.

Бросив на произвол судьбы разбитое войско, Мамай теперь стремился оказаться как можно дальше от проклятого поля битвы. Переправившись через Красивую Мечу, загнав до смерти двух лошадей и отмахав еще пару десятков верст, Мамай остановился. Держаться в седле не было больше физической возможности. Телохранители стащили с коня вконец обессилевшего эмира и уложили на войлоки.

Тем временем, на землю опустилась ночь, но Мамай, несмотря на смертельную усталость, до утра не сомкнул глаз. Из предосторожности великий эмир даже запретил разжигать костры — непременные атрибуты стоянок воинских отрядов. Впрочем, это было излишним — даже при огромном желании русские не смогли бы достичь стоянки Мамая на своих измученных лошадях. Самые отчаянные из них преследовали татар лишь до Красивой Мечи.

С первыми лучами солнца великого эмира неожиданно охватила жажда деятельности. Нужно было собрать воедино хотя бы то, что выжило после страшного разгрома. В поисках остатков разбитых туменов отряд Мамая рассеялся по огромному степному пространству. Гонцы великого эмира достигли Красивой Мечи, но перейти ее не решились. Здесь им открылась страшная картина: берега реки и отмели были усеяны сотнями трупов людей, лошадей, сломанным оружием. Здесь произошла последняя схватка с русскими, и поэтому, наиболее ожесточенная на всем пути преследования разбитых татар.

Самому Мамаю удалось наткнуться на отряд генуэзцев. Хотя русские не особенно препятствовали их отступлению, от знаменитой непобедимой фаланги осталась едва ли пятая часть. Остальные полегли в жестоком противоборстве с точно такой же русской фалангой. Мамай упрашивал генуэзцев присоединиться к его войску, обещая тройную плату. Но те лишь отмахивались от великого эмира, как от назойливой мухи: «Да пошел ты…» Наведенные арбалеты красноречиво убедили Мамая в бесплодности попыток уговорить генуэзцев. Несчастный эмир счел за лучшее предоставить мятежных наемников самим себе.

Два дня собирал Мамай по степи разрозненные отряды. Наконец, к исходу второго дня под бунчук великого эмира собралось некое подобие небольшого войска. Но о повторном сражении с ратью Дмитрия Ивановича не могло быть и речи. Эти жалкие, оборванные, голодные люди опять бы разбежались при одном только виде русской дружины.

День за днем уводил Мамай свое войско обратно на восток. И вот, наконец, они — родные кочевья. Здесь великий эмир наберет новых воинов и этой же осенью уничтожит строптивого Дмитрия московского. И снова полетели гонцы, призывая к новому походу.

На этот раз эмиры отказались подчиняться своему повелителю. Отовсюду гонцы возвращались с ответом, что войск нет, что всех воинов отдали на предыдущий поход. А кое-где посланцев Мамая вообще отказывались принимать. От неудачливого эмира-полководца отвернулась вся Орда. Приведенные с Куликова поля воины начали разбегаться по своим городам и стойбищам. А тем временем, пришло известие, что на правый берег Волги во главе огромного войска переправляется хан Тохтамыш. Еще раньше этот ак-ордынский хан покорил левобережное Поволжье, и долгое время готовился отнять у Мамая Золотую Орду. Терпеливо ожидал он результата столкновения Мамая с Дмитрием московским, и теперь, узнав о поражении татар на Дону, решился, наконец, извлечь пользу из беды соседа-соперника.

Мамай, проклиная всех и все на свете, забрал золотоордынскую казну и во главе поредевшего войска отправился в Крым. Правителем этой области Мамай начинал свою блестящую карьеру, теперь с Крымом он связывал последнюю надежду на возрождение былой власти. По пути великий эмир, иногда силой, иногда уговорами, присоединял к своему войску отряды кочевников, чтобы хоть как-то увеличить его численность.